ГОДЪ 43-й.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка на годъ безъ доставки — 7 р., 1 2 года—4р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес, 9 р. и 5 р. За границу 12 р.
Перемѣна адреса—50 к.; городского на иногородній—-до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ—по 20 коп.
Объявленія—25 к. стр. петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
1907 г.—9 ДЕКАБРЯ, № 48.
Телефонъ 46-62.
Адресъ редакціи жур. „Будильника :
Москва, Тверская, домъ Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 часовъ. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей не обязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
СОЛЬ МУДРОСТИ.
Когда въ карманѣ нѣтъ ни гроша, Тѣмъ легче, смертный, жизни ноша;
Не ѣлъ съ зари и до зари
„Не въ деньгахъ счастье —говори.
Наши карикатуры.
Зеркало жизни
Дума отъ препирательствъ и разговоровъ какъ будто переходитъ къ работѣ.
И мало по малу выясняется физіономія этой таинственной незнакомки.
Ужъ очень много черной краски она наложила на себя и казалась черной, какъ чортъ.
Но не такъ страшенъ чортъ, какъ его малюютъ. И даже „трубочисты Думы понемногу принимаютъ благообразный видъ.
Звѣздъ эта Дума не хватаетъ, но къ работѣ оказывается способна, а больше ничего собственно не требуется.
Но при выяснившейся физіономіи, у партійныхъ людей свои взгляды.
Каждый видитъ то, что хочетъ видѣть, для чего у каждаго имѣется свое зеркало.
Но всѣ партійныя зеркала кривыя. Особенно криво зеркало лѣвыхъ, и въ немъ наша „суженная является достаточно уродливой.
А на дѣлѣ это простая, дѣловая особа, не безъ недостатковъ, но не безъ надеждъ въ будущемъ.
Время эффектныхъ рѣчей и шумныхъ выступленій прошло. Теперь надо регулировать жизнь на новыхъ началахъ и заняться народными нуждами.
А для этого никакихъ зеркалъ не требуется, Дума сама зеркало жизни, и направлять на нее зеркала не приходится, а надо смотрѣть прямо на дѣло.
И прямой дорогой итти къ общей цѣли.
Обо всемъ.
Около Думы. „Работоспособные .
— Почему это нѣкоторые депутаты — пропустили важное засѣданіе Думы?
— Да они были компаніей на „Веселой вдовѣ , Дума-же вдовица скучная.
***
Между правыми.
— Какъ-же это Дума осталась безъ перехода къ очереднымъ дѣламъ?
— А зачѣмъ переходъ, мы переполземъ на четверенькахъ.
***
Въ кулуарахъ.
— Что же думскія комиссіи наладили свои работы?
—- Да никакъ не могутъ выбрать соотвѣтствующіе дни, которые не совпали-бы съ интересными театральными спектаклями и концертами.
***
— Что слышно съ театра военныхъ
дѣйствій?
Наши шаржи.
H. Н. Златовратскій.
(Къ сорокалѣтію литер. дѣятельности). Анатомъ золотого крестьянскаго сердца.
АНАРХИСТЪ
„Анархистъ—это звучитъ гордо ...
Въ прежнее время, когда Петру Ивановичу или Семену Семеновичу говаривали съ укоромъ.
— Какъ же это вы, батенька? Обольстили дѣвушку, а теперь и на попятный? Жениться собираетесь, а дѣвушкѣ одна дорога - съ моста да въ воду? Знаете, такъ порядочные люди не дѣлаютъ...
Петръ Ивановичъ или Семенъ Семеновичъ корчился, какъ береста на жаркомъ огнѣ, походилъ на чорта, заслышавшаго запахъ ладана, и говорилъ уныло:
— Что будете дѣлать? Увлеченіе! Самъ себя кляну, самому хоть съ моста да въ воду.
— Гм... отъ этого ей нелегче.
— Да вѣдь и мнѣ не легко. Если-бъ я зналъ! Понимаете, полное несходство характеровъ оказалось. Что-жъ это за жизнь будетъ? Каторга, а не жизнь.
И, пробормотавъ не особенно ясно свои оправданія, Петръ Ивановичъ или Семенъ Семеновичъ наровилъ шмыгнуть въ первую подворотню, чтобъ избавиться отъ неудовольствія выслушать:
— Ну, и прохвостъ же вы, батенька! Или:
— Не мало я подлецовъ видалъ, но такого, какъ вы, что-то и не запомню.
Новое время, новыя птицы.
Новыя птицы, новыя пѣсни.
Когда нынѣшнему Петру Ивановичу говорятъ:
— Что-же это? Обольстили дѣвушку, а теперь въ кусты?
Петръ Ивановичъ отвѣчаетъ гордо: — Не могу-жъ я жениться. — Почему?
— Я отрицаю институтъ брака; я—анархистъ.
— Гм... А зачѣмъ вы, позвольте спросить, за Марьей Михайловной ухаживаете, зачѣмъ молодую женщину вводите въ соблазнъ? Мужъ въ ней души не чаетъ, можно сказать, молится на собственную жену...
— Собственную? Я отрицаю собственность: я—анархистъ.
— А что вы про вашъ поступокъ съ Софьей Васильевной скажете? Вѣдь у Софьи Васильевны двое вашихъ дѣтей голодаютъ. Вы бы хоть сколько нибудь ей въ мѣсяцъ давали.
— Чего?
— Денегъ!
— Денегъ? Я отрицаю деньги: я—анархистъ.
И Петръ Ивановичъ не только не старается шмыгнуть отъ вашихъ укоризненныхъ взглядовъ въ подворотню, а напротивъ важно закуриваетъ дорогую гаванну и пускаетъ вамъ дымъ прямо въ лицо.
Въ прежнее время встрѣчались „кающіеся интеллигенты .
Они били себя въ грудь и говорили проникновеннымъ голосомъ, со слезой:
— Я—подлецъ! — Я—мерзавецъ! — Я—негодяй!
Гдѣ они теперь, эти „кающіеся? Нынче ихъ не сыщешь днемъ съ огнемъ.
И на каждомъ шагу встрѣтишь господъ, которые тоже не прочь отъ удара въ грудь, но не съ покаянною цѣлью, а съ цѣлью отмѣтить необычайную грудь:
— Грудь избранника. Грудь анархиста. Одинъ филологъ не безъ остроумія и не безъ печали сказалъ, что, благодаря современнымъ „анархистамъ , словарь русскаго языка, вмѣсто того, чтобы пріумножаться и процвѣтать, долженъ сильно пріуменьшиться и захирѣть.
Совершенно вѣрно. Филологъ тысячу разъ правъ.
Раньше пользовались полными правами гражданства слова: Мошенникъ.
Плутъ.
Прелюбодѣй. Шулеръ.
И много другихъ, тому подобныхъ.
Теперь всѣ они должны подавать въ отставку. Всѣхъ ихъ побило модное словечко:
— Анархистъ.
И тутъ анархистъ и тамъ анархистъ; всюду господинъ иностранецъ.
Въ близкомъ будущемъ русскій человѣкъ, встрѣтивъ плута, навѣрно расплачется отъ умиленія;
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка на годъ безъ доставки — 7 р., 1 2 года—4р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес, 9 р. и 5 р. За границу 12 р.
Перемѣна адреса—50 к.; городского на иногородній—-до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ—по 20 коп.
Объявленія—25 к. стр. петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
1907 г.—9 ДЕКАБРЯ, № 48.
Телефонъ 46-62.
Адресъ редакціи жур. „Будильника :
Москва, Тверская, домъ Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 часовъ. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей не обязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
СОЛЬ МУДРОСТИ.
Когда въ карманѣ нѣтъ ни гроша, Тѣмъ легче, смертный, жизни ноша;
Не ѣлъ съ зари и до зари
„Не въ деньгахъ счастье —говори.
Наши карикатуры.
Зеркало жизни
Дума отъ препирательствъ и разговоровъ какъ будто переходитъ къ работѣ.
И мало по малу выясняется физіономія этой таинственной незнакомки.
Ужъ очень много черной краски она наложила на себя и казалась черной, какъ чортъ.
Но не такъ страшенъ чортъ, какъ его малюютъ. И даже „трубочисты Думы понемногу принимаютъ благообразный видъ.
Звѣздъ эта Дума не хватаетъ, но къ работѣ оказывается способна, а больше ничего собственно не требуется.
Но при выяснившейся физіономіи, у партійныхъ людей свои взгляды.
Каждый видитъ то, что хочетъ видѣть, для чего у каждаго имѣется свое зеркало.
Но всѣ партійныя зеркала кривыя. Особенно криво зеркало лѣвыхъ, и въ немъ наша „суженная является достаточно уродливой.
А на дѣлѣ это простая, дѣловая особа, не безъ недостатковъ, но не безъ надеждъ въ будущемъ.
Время эффектныхъ рѣчей и шумныхъ выступленій прошло. Теперь надо регулировать жизнь на новыхъ началахъ и заняться народными нуждами.
А для этого никакихъ зеркалъ не требуется, Дума сама зеркало жизни, и направлять на нее зеркала не приходится, а надо смотрѣть прямо на дѣло.
И прямой дорогой итти къ общей цѣли.
Обо всемъ.
Около Думы. „Работоспособные .
— Почему это нѣкоторые депутаты — пропустили важное засѣданіе Думы?
— Да они были компаніей на „Веселой вдовѣ , Дума-же вдовица скучная.
***
Между правыми.
— Какъ-же это Дума осталась безъ перехода къ очереднымъ дѣламъ?
— А зачѣмъ переходъ, мы переполземъ на четверенькахъ.
***
Въ кулуарахъ.
— Что же думскія комиссіи наладили свои работы?
—- Да никакъ не могутъ выбрать соотвѣтствующіе дни, которые не совпали-бы съ интересными театральными спектаклями и концертами.
***
— Что слышно съ театра военныхъ
дѣйствій?
Наши шаржи.
H. Н. Златовратскій.
(Къ сорокалѣтію литер. дѣятельности). Анатомъ золотого крестьянскаго сердца.
АНАРХИСТЪ
„Анархистъ—это звучитъ гордо ...
Въ прежнее время, когда Петру Ивановичу или Семену Семеновичу говаривали съ укоромъ.
— Какъ же это вы, батенька? Обольстили дѣвушку, а теперь и на попятный? Жениться собираетесь, а дѣвушкѣ одна дорога - съ моста да въ воду? Знаете, такъ порядочные люди не дѣлаютъ...
Петръ Ивановичъ или Семенъ Семеновичъ корчился, какъ береста на жаркомъ огнѣ, походилъ на чорта, заслышавшаго запахъ ладана, и говорилъ уныло:
— Что будете дѣлать? Увлеченіе! Самъ себя кляну, самому хоть съ моста да въ воду.
— Гм... отъ этого ей нелегче.
— Да вѣдь и мнѣ не легко. Если-бъ я зналъ! Понимаете, полное несходство характеровъ оказалось. Что-жъ это за жизнь будетъ? Каторга, а не жизнь.
И, пробормотавъ не особенно ясно свои оправданія, Петръ Ивановичъ или Семенъ Семеновичъ наровилъ шмыгнуть въ первую подворотню, чтобъ избавиться отъ неудовольствія выслушать:
— Ну, и прохвостъ же вы, батенька! Или:
— Не мало я подлецовъ видалъ, но такого, какъ вы, что-то и не запомню.
Новое время, новыя птицы.
Новыя птицы, новыя пѣсни.
Когда нынѣшнему Петру Ивановичу говорятъ:
— Что-же это? Обольстили дѣвушку, а теперь въ кусты?
Петръ Ивановичъ отвѣчаетъ гордо: — Не могу-жъ я жениться. — Почему?
— Я отрицаю институтъ брака; я—анархистъ.
— Гм... А зачѣмъ вы, позвольте спросить, за Марьей Михайловной ухаживаете, зачѣмъ молодую женщину вводите въ соблазнъ? Мужъ въ ней души не чаетъ, можно сказать, молится на собственную жену...
— Собственную? Я отрицаю собственность: я—анархистъ.
— А что вы про вашъ поступокъ съ Софьей Васильевной скажете? Вѣдь у Софьи Васильевны двое вашихъ дѣтей голодаютъ. Вы бы хоть сколько нибудь ей въ мѣсяцъ давали.
— Чего?
— Денегъ!
— Денегъ? Я отрицаю деньги: я—анархистъ.
И Петръ Ивановичъ не только не старается шмыгнуть отъ вашихъ укоризненныхъ взглядовъ въ подворотню, а напротивъ важно закуриваетъ дорогую гаванну и пускаетъ вамъ дымъ прямо въ лицо.
Въ прежнее время встрѣчались „кающіеся интеллигенты .
Они били себя въ грудь и говорили проникновеннымъ голосомъ, со слезой:
— Я—подлецъ! — Я—мерзавецъ! — Я—негодяй!
Гдѣ они теперь, эти „кающіеся? Нынче ихъ не сыщешь днемъ съ огнемъ.
И на каждомъ шагу встрѣтишь господъ, которые тоже не прочь отъ удара въ грудь, но не съ покаянною цѣлью, а съ цѣлью отмѣтить необычайную грудь:
— Грудь избранника. Грудь анархиста. Одинъ филологъ не безъ остроумія и не безъ печали сказалъ, что, благодаря современнымъ „анархистамъ , словарь русскаго языка, вмѣсто того, чтобы пріумножаться и процвѣтать, долженъ сильно пріуменьшиться и захирѣть.
Совершенно вѣрно. Филологъ тысячу разъ правъ.
Раньше пользовались полными правами гражданства слова: Мошенникъ.
Плутъ.
Прелюбодѣй. Шулеръ.
И много другихъ, тому подобныхъ.
Теперь всѣ они должны подавать въ отставку. Всѣхъ ихъ побило модное словечко:
— Анархистъ.
И тутъ анархистъ и тамъ анархистъ; всюду господинъ иностранецъ.
Въ близкомъ будущемъ русскій человѣкъ, встрѣтивъ плута, навѣрно расплачется отъ умиленія;