офицерству аракчеевщины, но драма Гнедича не только не посмела вывести вождей движения, но ложно представила как тайные кружки, подчеркнув самые умеренные течения в них, так и психологию участников восстания, с умилением встретивших в сибирской ссылке пресловутого Федора Кузмича. Даже эта бледная тень мятежников 1825 года не могла в свое время показаться на сцене. Не для сцены предназначался драматический этюд Михневича „Измена , зачертивший эпизод из биографии ссыльного на Кавказе декабриста Бестужева (Марлинского), на руках которого скончалась полюбившая его девушка, случайным выстрелом смертельно раненая. Только в наши дни драматурги начали смело подходить к жутким темам декабрьской трагедии 1825 года. В 1920— 1921 г.г. Бенговин в двух драматических этюдах, на основании исторических документов, не утаивая ничего, набросал эпизоды из жизни Пестеля и сцены допроса в Зимнем дворце — „Царь провокатор и „Павел Пестель . В 1923 году появились
Париж. Лувр. Собрание Моро-Нелатон.
К. Коро.
Женский портрет.
две драмы о декабристах—Лернера и Айно. Социальная тематика в них уже иная, чем у предшественников: правда, в драме Лернера еще продолжается либеральная традиция и несколько неожиданно рисуется Николай I таким победоносительным, каким этот трусливый провокатор не был в дни ликвидаци декабрьского бунта, но уже зачерчены классовые противоречия между самими участниками движения, между „нищим дворянином Каховским и князем Трубецким, уже Пестель выступает с решительной защитой идеи, что без народа не может быть настоящей революции. В драме Айно центр внимания перенесен на юг, в гущу наиболее решительных людей—тут Пестель, Лунин (с некоторым нарушением хода исторических событий), Муравьев, слышатся резкие речи, готовятся резкие решения. В ряде эффектных сцен представлены наиболее динамические эпизоды и очень сценично завершена пьеса допросом Лунина, смело обзывающим Николая I жандармом. На юге же развертываются преимущественно действие в пьесе М. Яхонтовой „Декабристы (1925),—здесь впервые изображен доселе забытый герой декабрьской драмы—солдат. Пьеса открывается сценой урока декабристов офицеров декабристам - солдатам, прерывается солдатским бунтом и ярой ненавистью одного из солдат к неудачно поднявшему восстание офицеру Муравьеву. В этой драме в полном согласии с современной научной переоценкой декабрьского движения выдвинуто южное общество, как подлинно революционное, и в полном согласии с главной темой наших дней о движущих силах исторического процесса представлена та рядовая солдатская масса, которая впервые, в 1825—26 г.г., с оружием в руках ринулась против царизма. Еще только начинает русская драматургия подходит к трагическим моментам нашего революционного прошлого. Можно пожелать ей большей яркости в подходе и к трагедии 1825 года: раскаленная атмосфера кануна 14 дек., южные мятежники, попытки восстания в сибирской ссылке, драматические коллизии на личной романической почве, казематы Петропавловки, солдатская мука, возвращение из ссылки и мн. др.,—все это достойно сценического оформления.
Н. Бродский.
Париж. Лувр. Собрание Моро-Нелатон.
К. Коро.
Женский портрет.
две драмы о декабристах—Лернера и Айно. Социальная тематика в них уже иная, чем у предшественников: правда, в драме Лернера еще продолжается либеральная традиция и несколько неожиданно рисуется Николай I таким победоносительным, каким этот трусливый провокатор не был в дни ликвидаци декабрьского бунта, но уже зачерчены классовые противоречия между самими участниками движения, между „нищим дворянином Каховским и князем Трубецким, уже Пестель выступает с решительной защитой идеи, что без народа не может быть настоящей революции. В драме Айно центр внимания перенесен на юг, в гущу наиболее решительных людей—тут Пестель, Лунин (с некоторым нарушением хода исторических событий), Муравьев, слышатся резкие речи, готовятся резкие решения. В ряде эффектных сцен представлены наиболее динамические эпизоды и очень сценично завершена пьеса допросом Лунина, смело обзывающим Николая I жандармом. На юге же развертываются преимущественно действие в пьесе М. Яхонтовой „Декабристы (1925),—здесь впервые изображен доселе забытый герой декабрьской драмы—солдат. Пьеса открывается сценой урока декабристов офицеров декабристам - солдатам, прерывается солдатским бунтом и ярой ненавистью одного из солдат к неудачно поднявшему восстание офицеру Муравьеву. В этой драме в полном согласии с современной научной переоценкой декабрьского движения выдвинуто южное общество, как подлинно революционное, и в полном согласии с главной темой наших дней о движущих силах исторического процесса представлена та рядовая солдатская масса, которая впервые, в 1825—26 г.г., с оружием в руках ринулась против царизма. Еще только начинает русская драматургия подходит к трагическим моментам нашего революционного прошлого. Можно пожелать ей большей яркости в подходе и к трагедии 1825 года: раскаленная атмосфера кануна 14 дек., южные мятежники, попытки восстания в сибирской ссылке, драматические коллизии на личной романической почве, казематы Петропавловки, солдатская мука, возвращение из ссылки и мн. др.,—все это достойно сценического оформления.
Н. Бродский.