No 1 

ВЕРБОВКА. 

(Сценка). 

Вы меня звали, Тимофей Арсеньичъ. Зачѣмъ я вамъ понадобился? спрашивалъ швейцаръ Семенъ, вышедшій въ комнату старшаго дворника. 

Швейцаръ Семенъ обмѣнялся съ старшимъ дворникомъ рукопожатіями. 

Садись, гостемъ будешь,-сказалъ Тимофей Арсеньевичъ, сидѣвшій самъ за письменнымъ столомъ съ дворницкими книгами и какими-то листочками. 

Швейцаръ сѣлъ на плетеный стульчикъ. 

- Въ чемъ дѣло? 

- А въ томъ дѣло, отвѣчалъ дворникъ, что намъ съ тобою выбирать членовъ приказано. 

- Какихъ такихъ членовъ? 

- Новыхъ, въ государственный совѣтъ. 

Да ну! осклабился швейцаръ и засмѣялся, 

Околодочный сейчасъ заходилъ, сказывалъ, что по новому закону мы съ тобою на выборахъ должны состоять... 

Ха-ха-ха!... смѣялся швейцаръ: вонъ оно куда пошло! Это стало-быть насчетъ Думы? 

- Безпримѣнно, говоритъ, вы должны свое участіе оказывать, потому правительство на васъ однихъ только и надѣется; господамъ не довѣряетъ. 

- А гдѣ же выборы? Въ манежѣ? 

- Зачѣмъ въ манежѣ; въ манежѣ мы съ тобою на  митинхѣ  были, господина Крушевана слушали. Митинхъ совсѣмъ другая статья. Нѣтъ, это настоящіе выборы послѣдоваютъ... 

- Чудно! покачалъ головой швейцаръ. 

Вотъ онъ и программу принесъ. Читай. 

Дворникъ взялъ одинъ изъ листковъ, лежавшихъ на его столѣ, и подалъ швейцару. 

Швейцаръ прочелъ по складамъ: «воззваніе партіи правового порядка и союза 17-го октября». 

- Вишь ты! 

Читай, читай... Другихъ воззваній читать не велѣно и пропущать не будутъ. 

Длинно... Сразу не прочитаешь... 

Къ себѣ возьми, тамъ прочитаешь. Вотъ какъ братъ: съ генералами сомѣстно будемъ сидѣть. 

А позволятъ при генералахъ сидѣть? 

Ну, стоять, все одно... Экъ важность. Начальству нельзя не уважить, на то оно начальство, чтобы ему уважать. 

А угощеніе поспѣ того намъ послѣдоваетъ? 

- Безпремѣнно. 

ФИСКАЛЪ 

А кого выбирать? 

- Послѣ укажутъ. 

Я тебя, Тимофей Арсеньичъ, выберу ха-ха!.. 

Тимофей Арсеньевичъ понялъ шутку; улыбнулся и сказалъ:-  а я тебя.-Вотъ мы съ тобою сомѣстно въ государственный совѣтъ и пройдемъ. 

- Ха-ха-ха!.. Чудно!.. А жалованье велико? 

- Тысячъ двадцать, коли не болѣ. 

- Вотъ рай-то! 

А то нешто не рай. У насъ,это еще до тебя,-въ первомъ номерѣ генералъ изъ государственнаго совѣта жилъ... Не жисть-лафа... 

Старый? 

Молодые туда не назначаются. 

- Почему бы такъ? 

А потому, что «архивъ». Я съ однимъ адлакатомъ разговаривалъ, то же въ нашемъ домѣ жилъ... Вотъ онъ мнѣ и разсказалъ... Туда, говоритъ, всѣхъ генераловъ неспособныхъ сдаютъ. Ежели, говоритъ-оглохнетъ, либо ослѣпнетъ, либо умомъ сильно поослабѣетъ- сичасъ это туда. Нашъ, что въ первомъ номерѣ жилъ,-ногъ рѣшился; за то должно быть и сдали. А теперича вишь опасаются, чтобы въ Думу лѣвый народъ не попалъ. 

- Лѣвый? Какой такой лѣвый? 

Есть такой. Нешто ты газетъ не читаешь? 

- Читать-то читаю... 

- Ну, такъ вотъ въ газетахъ все прописано объ лѣвомъ народѣ. 

Это надо понимать-не православный, что-ли? 

Сицилисты, студенты, евреи, писатели... много! 

- Понимаю. 

Ну и другіе сорта, что противу начальства линію держутъ. Помнишь, въ манежѣ объ нихъ говорили. 

- Да вѣдь они, говорятъ, въ Москвѣ генераломъ Дубасовымъ изъ пушекъ всѣ наскрозь побиты... А какіе ранены были,-такъ подбирать не велѣно, въ мученіяхъ безъ помощи помирали. 

Стало быть не всѣ, коли опасаются. 

А что, Арсеньичъ, ежели наши генералы, къ примѣру сказать, весь народъ перестрѣляютъ... Надъ кѣмъ царь царствовать станетъ. 

Надъ генералами и станетъ. 

Стало-быть Рассея генеральскими царствомъ будетъ? 

- А солдаты?., Солдатъ не перебьютъ, которые ежели начальству повинуются. Найдется народъ, безъ народа не останемся. 

Швейцаръ покачалъ головой. 

- И сколько за это время гибели-страсть! И японцы били, и свои бьютъ... 

3 

- Для порядка бьютъ, нельзя, порядка добиваются. 

Оно конечно правильно... Мертвый не поднимется... А только опять же я иногда такъ помышляю: ну, хорошо; скажемъ, половину народа выбьютъ... А кто же подати станетъ платить? 

- У настранцевъ займутъ... 

- Да недаютъ. 

- Дадутъ! Покобянятся, покобянятся, да и отсыпятъ... Особливо хранцузы, Народъ жадный. 

Нѣтъ, Арсеньичъ, я полагаю не дадутъ. Дураковъ тамъ нѣту. 

На то и Думу собираютъ, чтобы, значитъ, настранцу въ глаза очки втереть. Какъ Дума соберется, такъ и денежки... Пожалуйте получать. А только начальству хотится, чтобъ Дума была правильная, чтобы она противу начальства голосовъ не имѣла. 

- Это можно Ежели въ нее генераловъ понапущать, да купцовъ толстопузыхъ, да дворянъ, которые около банковъ похаживаютъ, Дума и выйдетъ правильная, настоящая. 

Околодочный сказывалъ, что перво-на-перво къ старымъ порядкамъ надо обратиться. Старые порядки всѣ отъ Бога, митрополитами при Петрѣ поставлены и самъ апостолъ Павелъ благословіе имъ давалъ. 



А какже насчетъ слободъ? 

- Слободы это такъ... Слободыэто чтобы забастовки отстранить... Теперича, говоритъ, мы всѣ слободы позадержали. Да я и отъ пристава самого слышалъ: смотри говоритъ, чтобы у тебя въ домѣ никакого подозрѣнія не было. Ежели что-такое этакоесейчасъ тебя въ 24 часа. 

- Строго! 

Строже, чѣмъ было. 

А что же такое въ домѣ можетъ быть? Какая такая аказія? Пулеметъ, что-ли? 

- До всего доискиваются. Даже втроемъ ни сидѣть, ни стоять нельзя; въ одиночку разговаривать можешь, а въ собраніи воспрещается. И теперича такое правило вышло, что каждому околодочному представляется кого угодно обшарить. 

- Объ этомъ читалъ, знаю. 

И мало того, что обшарить тебя ему дозволяется, а даже отобрать у тебя весши, которыя ежели на подозрѣніи могутъ быть. 

А ежели кошелекъ съ деньгами? осклабился швейцаръ. 

- Можетъ взять. 

- Какъ такъ? На какомъ основаніи? 

А почемъ знать: можетъ ты эти самыя деньги на незаконныя дѣла сбиралъ?