Лауреаты Императорской Академіи Художествъ.
изъ кармана портсигаръ, угостилъ всѣхъ и закурилъ самъ, говоря: — слово это очень подходитъ. Но мнѣ, видите ли, здѣсь не нравится. Я не привыкъ.
— Васъ могутъ поймать, поймаютъ — рискъ — серьезно сказалъ Ячевскій.
— Ну... поймаютъ... — онъ сморщился и развелъ руками, какъ будто, услышавъ иностранное слово, переводилъ его въ умѣ на свой скрытый отъ всѣхъ языкъ. — Поймаютъ. Развѣ вы, дѣлая что-нибудь, останавливаетесь въ работѣ потому только, что не угадываете ея успѣха или фіаско? Такъ все.
Три человѣка, съ чувствомъ любопытствующаго оживленія, смотрѣли на него въ упоръ. Кислицынъ сказалъ:
— Куда же, если не секреть, ѣдете?
— А, Боже мой, — уклончиво отвѣтилъ проѣзжій — мало ли гдѣ живутъ... — Онъ замѣтилъ по выраженію лица Кислицына, что собесѣдники готовы разсмѣяться и что его слушаютъ съ удовольствіемъ; — вы думаете, конечно, что я словоохотливъ — вѣрно, поговорить люблю, это здорово, къ тому же духъ мой опережаетъ меня и теперь онъ далеко, а это дѣйствуетъ, какъ вино. Такъ что же? да, вы спрашиваете. У васъ здѣсь еще зима, а тамъ — онъ махнулъ рукой въ уголъ — начало весны.
— Весна дальняго сѣвера — брезгливо сказалъ Гангулинъ, — не очень пріятна. Блѣдное солнце, изморозь, сырость, чахоточная и нудная эта весна здѣсь.
— Весна въ нашихъ краяхъ, — заговорилъ, помолчавъ, проѣзжій — весна сильная: такая веселая ярость, что ли. Въ одинъ прекрасный день всходитъ весеннее солнце и топчетъ снѣгъ, онъ загорается нестерпимымъ блескомъ, сердится, пухнетъ, проваливается и вотъ: черная съ прутиками земля, зеленыя почки, бѣлыя облака, вода хлещетъ потоками, брызжетъ, каплетъ, звенитъ; такъ вотъ нѣкоторыя у рукомойника женщины утромъ — смокнутъ до нитки. Потомъ земля сохнетъ, — тоже быстро, появляется трава, коровы съ бубенчиками и вы, — въ бѣломъ костюмѣ, на рукѣ же у васъ виситъ нѣжно одна тамъ... шалунья. Ей-Богу.
— Даже слюньки потекли — сердито сказалъ, смѣясь, Гангулинъ.
Кислицынъ, не переставая улыбаться, кивнулъ безотчетно головой и всѣмъ троимъ глянулъ въ лицо апрѣль, когда синяя разливается холодными рѣками весна.
— Вы жили въ деревнѣ? — послѣ недолгаго молчанія спросилъ Ячевскій. — Да.
— Какъ тамъ? — Плохо.
— А ссыльные?
— Носъ на квинту.
— Да, — угрюмо сказалъ Гангулинъ, — вы жили, можетъ быть, всею дня два, но проживи вы два года... это я къ тому, что тяжело жить.
Проѣзжiй ничего не отвѣтилъ. Затрепанный номеръ иллюстрированнаго журнала, валявшійся
на столѣ, привлекъ его вниманіе; онъ перевернулъ нѣсколько страницъ, пробѣжалъ глазами рисунокъ, стихотвореніе и всталъ.
— Ямщика нѣтъ, — озабоченно проговорилъ онъ; — мужикъ хотѣлъ зайти сказать — и не идетъ. Свинья.
— Я предложилъ бы закусить вамъ, да нечего — покраснѣвъ, сказалъ Ячевскій, — пустовато.
— Я не голоденъ, — быстро сказалъ проѣзжій, — правда, не голоденъ. Онъ вздохнулъ и обернулся. Неслышно оттянувъ дверь, вползъ заиндевѣвшій мужикъ, перекрестился и сталъ у порога; озорное, хилое лицо мужика хитро смотрѣло вокругъ. — Ѣдемъ — вскочилъ проѣзжій
— Уготовилъ, — откашливаясь въ кулакъ, пробормоталъ мужикъ; —
М. Керзинъ (скульпторъ).
П. Бучкинъ (офортъ).
С. Зенковъ
(художникъ).
А. Рубцовъ. (художникъ).
В. Тиховъ. (художникъ).
А. Кокель.
(художникъ).
И. Колесниковъ.
(художникъ).
Талантливый скульпторъ Академіи Козловъ, не удостоенный званія.
изъ кармана портсигаръ, угостилъ всѣхъ и закурилъ самъ, говоря: — слово это очень подходитъ. Но мнѣ, видите ли, здѣсь не нравится. Я не привыкъ.
— Васъ могутъ поймать, поймаютъ — рискъ — серьезно сказалъ Ячевскій.
— Ну... поймаютъ... — онъ сморщился и развелъ руками, какъ будто, услышавъ иностранное слово, переводилъ его въ умѣ на свой скрытый отъ всѣхъ языкъ. — Поймаютъ. Развѣ вы, дѣлая что-нибудь, останавливаетесь въ работѣ потому только, что не угадываете ея успѣха или фіаско? Такъ все.
Три человѣка, съ чувствомъ любопытствующаго оживленія, смотрѣли на него въ упоръ. Кислицынъ сказалъ:
— Куда же, если не секреть, ѣдете?
— А, Боже мой, — уклончиво отвѣтилъ проѣзжій — мало ли гдѣ живутъ... — Онъ замѣтилъ по выраженію лица Кислицына, что собесѣдники готовы разсмѣяться и что его слушаютъ съ удовольствіемъ; — вы думаете, конечно, что я словоохотливъ — вѣрно, поговорить люблю, это здорово, къ тому же духъ мой опережаетъ меня и теперь онъ далеко, а это дѣйствуетъ, какъ вино. Такъ что же? да, вы спрашиваете. У васъ здѣсь еще зима, а тамъ — онъ махнулъ рукой въ уголъ — начало весны.
— Весна дальняго сѣвера — брезгливо сказалъ Гангулинъ, — не очень пріятна. Блѣдное солнце, изморозь, сырость, чахоточная и нудная эта весна здѣсь.
— Весна въ нашихъ краяхъ, — заговорилъ, помолчавъ, проѣзжій — весна сильная: такая веселая ярость, что ли. Въ одинъ прекрасный день всходитъ весеннее солнце и топчетъ снѣгъ, онъ загорается нестерпимымъ блескомъ, сердится, пухнетъ, проваливается и вотъ: черная съ прутиками земля, зеленыя почки, бѣлыя облака, вода хлещетъ потоками, брызжетъ, каплетъ, звенитъ; такъ вотъ нѣкоторыя у рукомойника женщины утромъ — смокнутъ до нитки. Потомъ земля сохнетъ, — тоже быстро, появляется трава, коровы съ бубенчиками и вы, — въ бѣломъ костюмѣ, на рукѣ же у васъ виситъ нѣжно одна тамъ... шалунья. Ей-Богу.
— Даже слюньки потекли — сердито сказалъ, смѣясь, Гангулинъ.
Кислицынъ, не переставая улыбаться, кивнулъ безотчетно головой и всѣмъ троимъ глянулъ въ лицо апрѣль, когда синяя разливается холодными рѣками весна.
— Вы жили въ деревнѣ? — послѣ недолгаго молчанія спросилъ Ячевскій. — Да.
— Какъ тамъ? — Плохо.
— А ссыльные?
— Носъ на квинту.
— Да, — угрюмо сказалъ Гангулинъ, — вы жили, можетъ быть, всею дня два, но проживи вы два года... это я къ тому, что тяжело жить.
Проѣзжiй ничего не отвѣтилъ. Затрепанный номеръ иллюстрированнаго журнала, валявшійся
на столѣ, привлекъ его вниманіе; онъ перевернулъ нѣсколько страницъ, пробѣжалъ глазами рисунокъ, стихотвореніе и всталъ.
— Ямщика нѣтъ, — озабоченно проговорилъ онъ; — мужикъ хотѣлъ зайти сказать — и не идетъ. Свинья.
— Я предложилъ бы закусить вамъ, да нечего — покраснѣвъ, сказалъ Ячевскій, — пустовато.
— Я не голоденъ, — быстро сказалъ проѣзжій, — правда, не голоденъ. Онъ вздохнулъ и обернулся. Неслышно оттянувъ дверь, вползъ заиндевѣвшій мужикъ, перекрестился и сталъ у порога; озорное, хилое лицо мужика хитро смотрѣло вокругъ. — Ѣдемъ — вскочилъ проѣзжій
— Уготовилъ, — откашливаясь въ кулакъ, пробормоталъ мужикъ; —
М. Керзинъ (скульпторъ).
П. Бучкинъ (офортъ).
С. Зенковъ
(художникъ).
А. Рубцовъ. (художникъ).
В. Тиховъ. (художникъ).
А. Кокель.
(художникъ).
И. Колесниковъ.
(художникъ).
Талантливый скульпторъ Академіи Козловъ, не удостоенный званія.