VI ОСЕННЯЯ ВЫСТАВКА.
ожидалъ такой предусмотрительности... А не пора ли вамъ принимать микстуру?
Заботливо наполнилъ столовую ложку и поднесъ ее больному. Потомъ аккуратно оправилъ одѣяло, чтобы нигдѣ не дуло.
— Отдыхайте себѣ... Уснете, можетъ быть?
И все это продѣлывалъ очень предусмотрительно, но безъ всякой навязчивости, а просто такъ, отъ души. Больной, привыкшій къ одиночеству и заброшенности, особенно чувствительно воспринималъ всякую ласку. Подумалъ, съ наслажденіемъ вытягиваясь:
— Въ сущности, мнѣ нѣтъ никакого дѣла... Парни они, несомнѣнно, хорошіе. А на ихъ мѣстѣ, въ обществѣ этого бѣса, никто бы и не устоялъ, пожалуй... Право, не устоялъ бы...
Въ этотъ же день больному удалось таки повидать и мужа. Сосѣдка сама завела его въ студенческую комнату.
— Вотъ, познакомьтесь. Это папашка мой. Любите и жалуйте.
Мужъ бочкомъ подошелъ къ кровати и осторожно протянулъ кончики пальцевъ.
— Очень радъ... То-есть, очень сожалѣю-съ... Въ ваши годы, знаете, вдвойнѣ непріятно-съ... Имѣю честь засвидѣтельствовать...
Сосѣдка не солгала: мужъ у нея, и правда, былъ совсѣмъ замухрыщатый. Больной посмотрѣлъ на нихъ внимательно, когда они стояли рядомъ: одна — сильная, здоровая, съ бьющей черезъ край страстью, другой — сгорбленный, зеленый, съ торчащимъ изъ ушей морскимъ канатомъ, — и подумалъ, что этотъ союзъ, пожалуй, болѣе противоестественъ и достоинъ презрѣнія, чѣмъ нѣсколько двусмысленныя отношенія сосѣдки къ двумъ студентамъ.
Потомъ слышно было черезъ тонкую дверь, какъ мужъ тревожно спрашивалъ:
— А онъ не заразителенъ?
Сосѣдка утѣшила:
— Не безпокойся. Къ тебѣ не пристанетъ. Тебя и смерть испугается, миленькій.
Потекли одинъ за другимъ такіе непривычные, безработные дни. Первое время было даже пріятно лежать, не двигаясь, ни о чемъ не думать, въ положенное время глотать лекарства. Организмъ, истощенный болѣзнью и предшествовавшими лишеніями, не требовалъ ничего, кромѣ отдыха. Но затѣмъ, по мѣрѣ того, какъ болѣзнь разжимала свои цѣпкія лапы, появилась скука. То, что въ первые дни представлялось совсѣмъ новымъ и потому было занимательно, теперь уже примелькалось. И хотѣлось скорѣе, какъ можно скорѣе, вернуться на прежнюю колею.
Спиридонъ забѣгалъ рѣдко, — во-первыхъ, потому что былъ очень занятъ, а затѣмъ и потому
еще, что не хотѣлъ привлекать на студенческую квартиру чьего-либо непрошеннаго вниманія. За эти рѣдкія и кратковременныя свиданія едва успѣвалъ сообщить кое-какіе факты изъ сложной и текучей партійной жизни, — и, второпяхъ, часто излагалъ какія-нибудь ничтожныя мелочи подробнѣе и обстоятельнѣе существенно-важнаго.
Воспринятыя свѣдѣнія плохо укладывались въ ослабѣвшей памяти больного, — и только еще силь
нѣе будили стремленіе вырваться поскорѣе изъ гостепріимной студенческой комнаты.
Аккуратно совершалъ свои визиты докторъ. И каждый разъ, на настойчивыя просьбы Николая, отвѣчалъ неизмѣнно:
— Полежите еще, полежите, батюшка. Поспѣшишь — людей насмѣшишь... По настоящему-то слѣдовало бы васъ теперь на кумысъ отправить.
Въ свободные отъ лекцій часы оба студента,
«Деревенская церковь».
Н. Максимовъ.
VI ОСЕННЯЯ ВЫСТАВКА. «Антоній и Клеопатра».
Г. Семирадскій.
ожидалъ такой предусмотрительности... А не пора ли вамъ принимать микстуру?
Заботливо наполнилъ столовую ложку и поднесъ ее больному. Потомъ аккуратно оправилъ одѣяло, чтобы нигдѣ не дуло.
— Отдыхайте себѣ... Уснете, можетъ быть?
И все это продѣлывалъ очень предусмотрительно, но безъ всякой навязчивости, а просто такъ, отъ души. Больной, привыкшій къ одиночеству и заброшенности, особенно чувствительно воспринималъ всякую ласку. Подумалъ, съ наслажденіемъ вытягиваясь:
— Въ сущности, мнѣ нѣтъ никакого дѣла... Парни они, несомнѣнно, хорошіе. А на ихъ мѣстѣ, въ обществѣ этого бѣса, никто бы и не устоялъ, пожалуй... Право, не устоялъ бы...
Въ этотъ же день больному удалось таки повидать и мужа. Сосѣдка сама завела его въ студенческую комнату.
— Вотъ, познакомьтесь. Это папашка мой. Любите и жалуйте.
Мужъ бочкомъ подошелъ къ кровати и осторожно протянулъ кончики пальцевъ.
— Очень радъ... То-есть, очень сожалѣю-съ... Въ ваши годы, знаете, вдвойнѣ непріятно-съ... Имѣю честь засвидѣтельствовать...
Сосѣдка не солгала: мужъ у нея, и правда, былъ совсѣмъ замухрыщатый. Больной посмотрѣлъ на нихъ внимательно, когда они стояли рядомъ: одна — сильная, здоровая, съ бьющей черезъ край страстью, другой — сгорбленный, зеленый, съ торчащимъ изъ ушей морскимъ канатомъ, — и подумалъ, что этотъ союзъ, пожалуй, болѣе противоестественъ и достоинъ презрѣнія, чѣмъ нѣсколько двусмысленныя отношенія сосѣдки къ двумъ студентамъ.
Потомъ слышно было черезъ тонкую дверь, какъ мужъ тревожно спрашивалъ:
— А онъ не заразителенъ?
Сосѣдка утѣшила:
— Не безпокойся. Къ тебѣ не пристанетъ. Тебя и смерть испугается, миленькій.
Потекли одинъ за другимъ такіе непривычные, безработные дни. Первое время было даже пріятно лежать, не двигаясь, ни о чемъ не думать, въ положенное время глотать лекарства. Организмъ, истощенный болѣзнью и предшествовавшими лишеніями, не требовалъ ничего, кромѣ отдыха. Но затѣмъ, по мѣрѣ того, какъ болѣзнь разжимала свои цѣпкія лапы, появилась скука. То, что въ первые дни представлялось совсѣмъ новымъ и потому было занимательно, теперь уже примелькалось. И хотѣлось скорѣе, какъ можно скорѣе, вернуться на прежнюю колею.
Спиридонъ забѣгалъ рѣдко, — во-первыхъ, потому что былъ очень занятъ, а затѣмъ и потому
еще, что не хотѣлъ привлекать на студенческую квартиру чьего-либо непрошеннаго вниманія. За эти рѣдкія и кратковременныя свиданія едва успѣвалъ сообщить кое-какіе факты изъ сложной и текучей партійной жизни, — и, второпяхъ, часто излагалъ какія-нибудь ничтожныя мелочи подробнѣе и обстоятельнѣе существенно-важнаго.
Воспринятыя свѣдѣнія плохо укладывались въ ослабѣвшей памяти больного, — и только еще силь
нѣе будили стремленіе вырваться поскорѣе изъ гостепріимной студенческой комнаты.
Аккуратно совершалъ свои визиты докторъ. И каждый разъ, на настойчивыя просьбы Николая, отвѣчалъ неизмѣнно:
— Полежите еще, полежите, батюшка. Поспѣшишь — людей насмѣшишь... По настоящему-то слѣдовало бы васъ теперь на кумысъ отправить.
Въ свободные отъ лекцій часы оба студента,
«Деревенская церковь».
Н. Максимовъ.
VI ОСЕННЯЯ ВЫСТАВКА. «Антоній и Клеопатра».
Г. Семирадскій.