Провинціальныя экскурсіи. ПО ДЕБРЯМЪ ПРОВИНЦІИ
Самарская полемика
Въ одномъ изъ номеровъ „Сам. Вѣстника“ намъ попался большой фельетонъ Сфинкса, направленный противъ „Сам. Газеты“ и остроумнаго фельетониста послѣдней Іегудіила Хламиды. Фельетонъ, какъ фельетонъ: есть въ немъ и „кабацкій посвистъ“, и „ошалѣвшій отъ злобы писака“ и т. п. полемическія красоты. Но, въ концѣ концовъ, оказывается, что каменный Сфинксъ обладаетъ не каменнымъ сердцемъ: онъ кропитъ послѣднюю страничку Фельетона слезами и заканчиваетъ „полемику“ такимъ признаніемъ:
Нѣтъ, я лгать не хочу:—не случайно тебя Я суровымъ упрекомъ моимъ оскорбилъ; Я обдумалъ его,—но обдумалъ „любя“, Я „любя“ глубоко, глубоко и язвилъ.
Пусть другіе послушно идутъ за толпой,
Я не стану ихъ звать къ позабытымъ богамъ, Но тебя, съ этой „ясной, какъ небо“, душой, О, тебя я такъ скоро толпѣ не отдамъ!..
Новый видъ полемики, заканчивающейся почти любовнымъ признаніемъ. Конечно, это дѣлаетъ честь доброму сердцу Сфинкса; къ сожалѣнію, для журналиста мало одного добраго сердца. Хотя насчетъ „глубокаго уязвленія“ почтенный Сфинксъ нѣсколько заблуждается, но — „стоило-ли мнѣ читать всѣ ваши уязвленія, чтобы въ концѣ прочесть изліяніе?“ вправѣ спросить читатель „Сам. Вѣстника“. А если читатель-скептикъ, онъ, вспомнивъ „кабацкій посвистъ“ и т. п., улыбнется такой улыбкой, которой позавидуетъ даже Сфинксъ.
И онъ будетъ правъ—этотъ читатель.
Сарапульскія дѣлишки.
Не такъ давно въ Сарапулѣ основалось „Общество трезвости“. Къ сожалѣнію, Сарапулу, очевидно, веселіе пити. „Общество“ имѣетъ такъ много враговъ и недоброжелателей, что нуждается даже въ охранѣ полиціи. Все лѣто „нечистая сила“ недоброжелателей бомбардировала камнями чайную „Общества трезвости“, выбивала окна, стеклянныя двери и сокрушала посуду въ буфетѣ. „Нечистую силу“ приходилось сторожить, вязать и тащить въ участокъ. Оригинальна „нечистая сила“, которую сарапульскіе судьи приговариваютъ къ кутузкѣ и высидкѣ. Случай, по всей вѣроятности, даже и „Ребусомъ“ непредусмотрѣнный... Въ концѣ концовъ выходитъ, что Сарапулу—веселіе не только пити, но даже и бити.
Странный городъ...
Новочеркаекая дикость.
Разносчики ростовскаго „Приазовскаго Края“ жалуются редакціи на то, что имъ запрещаютъ продажу газеты на самой людной улицѣ Новочеркаска — Московской. Что сей сонъ означаетъ? Въ столицахъ на людныхъ улицахъ препятствуютъ появленію только „легкомысленныхъ дамъ“. Сколько-же нужно дикости, чтобы приравнять печатный органъ къ легкомысленнымъ дамамъ?
Воронежское единодушіе.
Одинъ изъ гласныхъ воронежской думы пожелалъ узнать, какъ поступаетъ учетный комитетъ воронежскаго гор. банка, когда между членами является разногласіе при выдачѣ ссуды изъ банка; по мнѣнію гласнаго, въ такихъ случаяхъ всего лучше пользоваться закрытою баллотировкою. Членъ учетнаго комитета поднялся и объяснилъ:
— Оно точно, но для насъ безполезно, потому самому между членами комитета соблюдается единодушіе и однообразность взглядовъ...
И это въ девятнадцатомъ вѣкѣ?! Очень трогательно.
***
„Будильнику“ доставленъ изъ Сергіевскаго посада слѣдующій
Анонсъ.
15 октября 1895 года будетъ дана новость
ФОНОГРАФИЧЕСКІЙ КОНЦЕРТЪ
г-жа ПАТТИ, г-жа Раисова, г-жа Форесто и др.
По окончаніи Фонографическаго концерта будетъ поставлена разнохарактерная оперетка Морозова „Женское любопытство“ съ участіемъ Нешумовой, Боголѣпова и Хохлова въ фантастическихъ костюмахъ. Въ оперетку взойдутъ аріи: Глинки, Гуно, Чайковска
го, Рубинштейна и др.
Василій С. Селецкій.
И такъ, г-нъ Форесто успѣлъ превратиться за краткое отсутствіе изъ Москвы въ г-жу Форесто. По истинѣ удивительное превращеніе. Во всякомъ случаѣ, поздравляемъ.
БРОННИЦЫ (Моск. губ.).
— Неужели можетъ быть что нибудь грязнѣе этой улицы?
— Ну, около дома городского головы еще грязнѣе. Вѣроятно, городской голова нарочно не велитъ тамъ чистить улицу: дескать, ужъ ежели я грязь терплю, такъ вамъ и Богъ велѣлъ!
ТЕЛЕФОНЪ будильника“.
Малоархангельскъ, обывателямъ. — Что новаго? — Самовольный перевозъ городского училища изъ порядочной квартиры гор. старостой въ домъ его, старосты, —Какъ-же это случилось? —По совѣту мѣстнаго инспектора, учительница не позволяла вывозить школьныхъ принадлежностей прежде полученія
предписанія; тѣмъ не менѣе, въ отсутствіе учительницы по приказу старосты нагрянули пожарные и пе ревезли, —А дальше? —Дальше инспекторъ, исправникъ и докторъ осмотрѣли помѣщеніе въ домѣ старосты и нашли его рѣшительно не подходящимъ для училища уже и потому, что хозяинъ торгуетъ костями и тряпками, которыми занятъ весь дворъ —По истинѣ, опереточное „похищеніе училища“ гор. старостой. Только какъ-бы оперетка не получила для него драматическій конецъ.
СОВРЕМЕННАЯ ГОСПОЖА ПРОСТАКОВА.
Ко дню рожденія своего сына Митрофанушки, г-жа Простакова рѣшила купить ему игрушекъ и отправилась въ игрушечный магазинъ. Приказчикъ сталъ ей предлагать образовательныя игры.
— Вотъ-съ „Зоологическое лото“, путемъ котораго ребенокъ пріобрѣтаетъ познанія изъ естественной исторіи...
— Это насчетъ звѣрей то? Да куда ему это знать? Сынъ мой звѣринца содержать не будетъ, да и охотиться па тигровъ и слоновъ не станетъ! А поглядѣть въ „Зоологическомъ“ можно!
— Тогда возьмите настоящій, дѣйствующій паромъ, паровозъ... Ребенокъ изучитъ на практикѣ дѣйствіе паровой машины!
— Да, ну, тебя!.. Опомнись, батюшка! На что ему это знать? Стоитъ только взять билетъ прямого сообщенія, такъ тебя паровозъ куда угодно привезетъ и безъ этого!.. Опять-же и то сказать: мой сынъ не въ кочегары готовится!
— Вотъ антропологическая игра.
— Антропологическая? Это вотъ что воровъ да убійцъ измѣряютъ?.. Нечего сказать, хорошая игра: ребенку играть съ ворами да убійцами... Тьфу!
— Не желаете-ли игру, основанную на минералогіи, на изученіи камней?
— Мы, батенька мой, не каменьщики и работами по ремонту мостовыхъ не занимаемся! Нѣтъ-ли у васъ лучше медвѣдя съ барабаномъ, или заводного шута гороховаго?
Каз.-Мур.
ДЕРЕВЕНСКАЯ КАРТИНКА.
Старый Акимъ стоитъ передъ навѣсомъ книгоноши и любовался на картину: „Веселая дама у себя въ будуарѣ“.
Онъ очень любилъ живопись.
— Ой, и важная-жъ паночка... Ммъ... Какая пышная! А что она стоитъ, ...пецъ, эта вонъ паночка? Небось великія деньги?..
— Да, что-жъ, дяденька безъ лишняго съ васъ — гривенничекъ.
— Гривенникъ! Да, ей-Бог жъ, я дамъ тебѣ гривенникъ! Эге! Вона сколько! (При этомъ Акимъ вынулъ изъ кармана кисетъ съ деньги и встряхнулъ имъ передъ самымъ носомъ приказчика). Если-бы я хотѣлъ, то могъ-бы купить всю ямарку.
Послѣднія слова онъ проговорилъ важно и, сосредоточенно сдвинувъ брови, принялся развязывать кисетъ, взглянувъ на картинщика еще разъ изпод лобья, чтобы узнать, произвело-ли на него должное впечатлѣніе завѣреніе—„купить всю ярмарку“.
— Ну, вотъ, на тебѣ гривенникъ.
— А поглядика, сынку, что я привзъ съ ярмарки и ты погляди, Домна! Я думаю -дуже хорошо расписываетъ окошки нашъ Кнышъ, а, ей-Богу-же, никогда не намалевать ему этакой крали. — О, о...
Домна подперла щеки рукой и покачала головой.
— О, о... протянулъ за ней сынъ. Затемъ подумалъ немного и съ убѣжденіемъ изрекъ:
— Это—русалка.
— А вотъ же и дуракъ ты, Никифоръ: где-же это видано, чтобы русалка была безъ хвоста, чтобы крещеный человѣкъ, какой онъ ни на есть безпутный, сталъ малевать ее на бумагѣ? Говорятъ такихъ паночекъ есть достаточное количество по городамъ.
— Гмъ,—сказалъ Никифоръ и ухмыльнулся.
„Даму въ будуарѣ“ повѣсили на самомъ видномъ мѣстѣ рядомъ съ Домнинымъ зеркаломъ.
Однажды между Акимомъ и Никифоромъ произошелъ слѣдующій разговоръ:
— Хмъ... паночка, началъ первый Акимъ, дернувъ Никифора за рукавъ и кивнувъ головою въ ту сторону, гдѣ висѣла картина,—а кто-жъ она папочка?.. Любопытно было-бы знать, Никифоръ, изъ какихъ она? Ужли жъ про это не написано въ книгахъ? Ты, Никифоръ, человѣкъ грамотный—ты долженъ знать.
— Гмъ, по своему обыкновенію сказалъ Никифоръ.— Написано?.. Для чего-жъ не написано?..
Тутъ онъ на нѣкоторое время погрузился въ раздумье и затѣмъ продолжалъ:
Я даже думаю, если свезти въ городъ нѣсколько конопли или картошекъ, то съ знающимъ человѣкомъ можно набрать такихъ книгъ сколько угодно.
— А ты и свези.
Очень любознательный былъ мужикъ Акимъ.
Въ первый-же базаръ Никифоръ отправился въ городъ и вернулся съ цѣлой связкой книгъ.
Господи! Чего только тамъ не было: „Петербургскія гризетки“, и т. д. Старый Акимъ только покачалъ головою и сказалъ, вздыхая: „Боже мой, Боже мой, и какихъ только книгъ нѣтъ на бѣломъ свѣтѣ“.
— Ну, вотъ, часто говоритъ теперь шинкарь Ипатовъ, возвращаясь домой изъ своего заведенія мимо Акимовой хаты и видя въ окно, какъ Никифоръ чи таетъ, а Домна съ Акимомъ слушаютъ,—вотъ что образованность значитъ. Ты во тьмѣ пропадай, а образованный человѣкъ сидитъ и назидательное читаетъ...Да.
Д. Карамазовъ.
Самарская полемика
Въ одномъ изъ номеровъ „Сам. Вѣстника“ намъ попался большой фельетонъ Сфинкса, направленный противъ „Сам. Газеты“ и остроумнаго фельетониста послѣдней Іегудіила Хламиды. Фельетонъ, какъ фельетонъ: есть въ немъ и „кабацкій посвистъ“, и „ошалѣвшій отъ злобы писака“ и т. п. полемическія красоты. Но, въ концѣ концовъ, оказывается, что каменный Сфинксъ обладаетъ не каменнымъ сердцемъ: онъ кропитъ послѣднюю страничку Фельетона слезами и заканчиваетъ „полемику“ такимъ признаніемъ:
Нѣтъ, я лгать не хочу:—не случайно тебя Я суровымъ упрекомъ моимъ оскорбилъ; Я обдумалъ его,—но обдумалъ „любя“, Я „любя“ глубоко, глубоко и язвилъ.
Пусть другіе послушно идутъ за толпой,
Я не стану ихъ звать къ позабытымъ богамъ, Но тебя, съ этой „ясной, какъ небо“, душой, О, тебя я такъ скоро толпѣ не отдамъ!..
Новый видъ полемики, заканчивающейся почти любовнымъ признаніемъ. Конечно, это дѣлаетъ честь доброму сердцу Сфинкса; къ сожалѣнію, для журналиста мало одного добраго сердца. Хотя насчетъ „глубокаго уязвленія“ почтенный Сфинксъ нѣсколько заблуждается, но — „стоило-ли мнѣ читать всѣ ваши уязвленія, чтобы въ концѣ прочесть изліяніе?“ вправѣ спросить читатель „Сам. Вѣстника“. А если читатель-скептикъ, онъ, вспомнивъ „кабацкій посвистъ“ и т. п., улыбнется такой улыбкой, которой позавидуетъ даже Сфинксъ.
И онъ будетъ правъ—этотъ читатель.
Сарапульскія дѣлишки.
Не такъ давно въ Сарапулѣ основалось „Общество трезвости“. Къ сожалѣнію, Сарапулу, очевидно, веселіе пити. „Общество“ имѣетъ такъ много враговъ и недоброжелателей, что нуждается даже въ охранѣ полиціи. Все лѣто „нечистая сила“ недоброжелателей бомбардировала камнями чайную „Общества трезвости“, выбивала окна, стеклянныя двери и сокрушала посуду въ буфетѣ. „Нечистую силу“ приходилось сторожить, вязать и тащить въ участокъ. Оригинальна „нечистая сила“, которую сарапульскіе судьи приговариваютъ къ кутузкѣ и высидкѣ. Случай, по всей вѣроятности, даже и „Ребусомъ“ непредусмотрѣнный... Въ концѣ концовъ выходитъ, что Сарапулу—веселіе не только пити, но даже и бити.
Странный городъ...
Новочеркаекая дикость.
Разносчики ростовскаго „Приазовскаго Края“ жалуются редакціи на то, что имъ запрещаютъ продажу газеты на самой людной улицѣ Новочеркаска — Московской. Что сей сонъ означаетъ? Въ столицахъ на людныхъ улицахъ препятствуютъ появленію только „легкомысленныхъ дамъ“. Сколько-же нужно дикости, чтобы приравнять печатный органъ къ легкомысленнымъ дамамъ?
Воронежское единодушіе.
Одинъ изъ гласныхъ воронежской думы пожелалъ узнать, какъ поступаетъ учетный комитетъ воронежскаго гор. банка, когда между членами является разногласіе при выдачѣ ссуды изъ банка; по мнѣнію гласнаго, въ такихъ случаяхъ всего лучше пользоваться закрытою баллотировкою. Членъ учетнаго комитета поднялся и объяснилъ:
— Оно точно, но для насъ безполезно, потому самому между членами комитета соблюдается единодушіе и однообразность взглядовъ...
И это въ девятнадцатомъ вѣкѣ?! Очень трогательно.
***
„Будильнику“ доставленъ изъ Сергіевскаго посада слѣдующій
Анонсъ.
15 октября 1895 года будетъ дана новость
ФОНОГРАФИЧЕСКІЙ КОНЦЕРТЪ
г-жа ПАТТИ, г-жа Раисова, г-жа Форесто и др.
По окончаніи Фонографическаго концерта будетъ поставлена разнохарактерная оперетка Морозова „Женское любопытство“ съ участіемъ Нешумовой, Боголѣпова и Хохлова въ фантастическихъ костюмахъ. Въ оперетку взойдутъ аріи: Глинки, Гуно, Чайковска
го, Рубинштейна и др.
Василій С. Селецкій.
И такъ, г-нъ Форесто успѣлъ превратиться за краткое отсутствіе изъ Москвы въ г-жу Форесто. По истинѣ удивительное превращеніе. Во всякомъ случаѣ, поздравляемъ.
БРОННИЦЫ (Моск. губ.).
— Неужели можетъ быть что нибудь грязнѣе этой улицы?
— Ну, около дома городского головы еще грязнѣе. Вѣроятно, городской голова нарочно не велитъ тамъ чистить улицу: дескать, ужъ ежели я грязь терплю, такъ вамъ и Богъ велѣлъ!
ТЕЛЕФОНЪ будильника“.
Малоархангельскъ, обывателямъ. — Что новаго? — Самовольный перевозъ городского училища изъ порядочной квартиры гор. старостой въ домъ его, старосты, —Какъ-же это случилось? —По совѣту мѣстнаго инспектора, учительница не позволяла вывозить школьныхъ принадлежностей прежде полученія
предписанія; тѣмъ не менѣе, въ отсутствіе учительницы по приказу старосты нагрянули пожарные и пе ревезли, —А дальше? —Дальше инспекторъ, исправникъ и докторъ осмотрѣли помѣщеніе въ домѣ старосты и нашли его рѣшительно не подходящимъ для училища уже и потому, что хозяинъ торгуетъ костями и тряпками, которыми занятъ весь дворъ —По истинѣ, опереточное „похищеніе училища“ гор. старостой. Только какъ-бы оперетка не получила для него драматическій конецъ.
СОВРЕМЕННАЯ ГОСПОЖА ПРОСТАКОВА.
Ко дню рожденія своего сына Митрофанушки, г-жа Простакова рѣшила купить ему игрушекъ и отправилась въ игрушечный магазинъ. Приказчикъ сталъ ей предлагать образовательныя игры.
— Вотъ-съ „Зоологическое лото“, путемъ котораго ребенокъ пріобрѣтаетъ познанія изъ естественной исторіи...
— Это насчетъ звѣрей то? Да куда ему это знать? Сынъ мой звѣринца содержать не будетъ, да и охотиться па тигровъ и слоновъ не станетъ! А поглядѣть въ „Зоологическомъ“ можно!
— Тогда возьмите настоящій, дѣйствующій паромъ, паровозъ... Ребенокъ изучитъ на практикѣ дѣйствіе паровой машины!
— Да, ну, тебя!.. Опомнись, батюшка! На что ему это знать? Стоитъ только взять билетъ прямого сообщенія, такъ тебя паровозъ куда угодно привезетъ и безъ этого!.. Опять-же и то сказать: мой сынъ не въ кочегары готовится!
— Вотъ антропологическая игра.
— Антропологическая? Это вотъ что воровъ да убійцъ измѣряютъ?.. Нечего сказать, хорошая игра: ребенку играть съ ворами да убійцами... Тьфу!
— Не желаете-ли игру, основанную на минералогіи, на изученіи камней?
— Мы, батенька мой, не каменьщики и работами по ремонту мостовыхъ не занимаемся! Нѣтъ-ли у васъ лучше медвѣдя съ барабаномъ, или заводного шута гороховаго?
Каз.-Мур.
ДЕРЕВЕНСКАЯ КАРТИНКА.
Старый Акимъ стоитъ передъ навѣсомъ книгоноши и любовался на картину: „Веселая дама у себя въ будуарѣ“.
Онъ очень любилъ живопись.
— Ой, и важная-жъ паночка... Ммъ... Какая пышная! А что она стоитъ, ...пецъ, эта вонъ паночка? Небось великія деньги?..
— Да, что-жъ, дяденька безъ лишняго съ васъ — гривенничекъ.
— Гривенникъ! Да, ей-Бог жъ, я дамъ тебѣ гривенникъ! Эге! Вона сколько! (При этомъ Акимъ вынулъ изъ кармана кисетъ съ деньги и встряхнулъ имъ передъ самымъ носомъ приказчика). Если-бы я хотѣлъ, то могъ-бы купить всю ямарку.
Послѣднія слова онъ проговорилъ важно и, сосредоточенно сдвинувъ брови, принялся развязывать кисетъ, взглянувъ на картинщика еще разъ изпод лобья, чтобы узнать, произвело-ли на него должное впечатлѣніе завѣреніе—„купить всю ярмарку“.
— Ну, вотъ, на тебѣ гривенникъ.
— А поглядика, сынку, что я привзъ съ ярмарки и ты погляди, Домна! Я думаю -дуже хорошо расписываетъ окошки нашъ Кнышъ, а, ей-Богу-же, никогда не намалевать ему этакой крали. — О, о...
Домна подперла щеки рукой и покачала головой.
— О, о... протянулъ за ней сынъ. Затемъ подумалъ немного и съ убѣжденіемъ изрекъ:
— Это—русалка.
— А вотъ же и дуракъ ты, Никифоръ: где-же это видано, чтобы русалка была безъ хвоста, чтобы крещеный человѣкъ, какой онъ ни на есть безпутный, сталъ малевать ее на бумагѣ? Говорятъ такихъ паночекъ есть достаточное количество по городамъ.
— Гмъ,—сказалъ Никифоръ и ухмыльнулся.
„Даму въ будуарѣ“ повѣсили на самомъ видномъ мѣстѣ рядомъ съ Домнинымъ зеркаломъ.
Однажды между Акимомъ и Никифоромъ произошелъ слѣдующій разговоръ:
— Хмъ... паночка, началъ первый Акимъ, дернувъ Никифора за рукавъ и кивнувъ головою въ ту сторону, гдѣ висѣла картина,—а кто-жъ она папочка?.. Любопытно было-бы знать, Никифоръ, изъ какихъ она? Ужли жъ про это не написано въ книгахъ? Ты, Никифоръ, человѣкъ грамотный—ты долженъ знать.
— Гмъ, по своему обыкновенію сказалъ Никифоръ.— Написано?.. Для чего-жъ не написано?..
Тутъ онъ на нѣкоторое время погрузился въ раздумье и затѣмъ продолжалъ:
Я даже думаю, если свезти въ городъ нѣсколько конопли или картошекъ, то съ знающимъ человѣкомъ можно набрать такихъ книгъ сколько угодно.
— А ты и свези.
Очень любознательный былъ мужикъ Акимъ.
Въ первый-же базаръ Никифоръ отправился въ городъ и вернулся съ цѣлой связкой книгъ.
Господи! Чего только тамъ не было: „Петербургскія гризетки“, и т. д. Старый Акимъ только покачалъ головою и сказалъ, вздыхая: „Боже мой, Боже мой, и какихъ только книгъ нѣтъ на бѣломъ свѣтѣ“.
— Ну, вотъ, часто говоритъ теперь шинкарь Ипатовъ, возвращаясь домой изъ своего заведенія мимо Акимовой хаты и видя въ окно, какъ Никифоръ чи таетъ, а Домна съ Акимомъ слушаютъ,—вотъ что образованность значитъ. Ты во тьмѣ пропадай, а образованный человѣкъ сидитъ и назидательное читаетъ...Да.
Д. Карамазовъ.