Пятьдесятъ нумеровъ въ годъ.
Подписка: годъ—7 р., 1/2 года—4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ пересылкой 9 р. и 5 р. Годовые подписчики могутъ получать за доплату 1 р. премію „Бѣдность не порокъ“, съ портретами. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разнощиковъ—по 20 к.
Объявленія—25 к. строка; болѣе одного раэа— уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
Адресъ „Будильника : Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи—понедѣльникъ и четвергъ, съ 3 до 5 ч. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Требуются подпись и адресъ автора. Возвращеніе статей необязательно.
Перемѣна адреса—30 к.; городскаго на иногородній — до 1 іюля 1 р. 20 к., послѣ 1 іюля—70 коп.
ГОДЪ XXIV.
1888 г.,—7 августа, № 30.
ТОМЪ XLVIII.
Въ этомъ нумерѣ 14 страницъ.
* * * * *
Открыта ПОЛУГОДОВАЯ
ПОДПИСКА.
(См. приложеніе).
О, не трудитесь надъ рѣшеніемъ во
проса:
Возможно-ль облегчить злой жребій
бѣдняковъ?.. Но утѣшайтеся ученіемъ Панглоса:
„Все къ лучшему идетъ въ семъ лучшемъ изъ міровъ ...
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
Не успѣетъ совершиться какое-нибудь важное событіе, какъ вся иностранная пресса подниметъ такой шумъ и гамъ, что хоть уши затыкай. Корреспонденты, собственные, спеціально приспособленные, нарочно рожденные, принимаются „черпать изъ достовѣрныхъ источниковъ и обливать публику ушатами то холодной воды, то кипятку... Всякій кричитъ свое, а въ общемъ выходятъ какіе-то сапоги въ смятку.
„Къ стрѣльбѣ готовыя.! кричитъ однагазета, а другая командуетъ: „ружья вольно! Эта поздраляетъ съ разоруженіемъ, та-съ войной. Одна пророчитъ миръ вплоть до конца свѣта, другая обѣщаетъ завтра же начать печатать корреспонденціи „съ театра военныхъ дѣйствій .
А перепуганный, ошалѣлый европейскій обыватель мечется во всѣ стороны, какъ угорѣлая кошка, и не знаетъ, что ему, въ концѣ концовъ, дѣлать: драться или цѣловаться, веселиться или писать духовное завѣщаніе?..
Въ нашъ безъидейный вѣкъ особенно отразилась безъидейность на архитектурѣ.
Помилуйте, какъ у насъ нынче строятъ! Гдѣ идея постройки? Какъ отличить, что это: будка полисмена, или павильонъ для минеральныхъ водъ?..
Возьмите хоть-бы новыя скаковыя трибуны. Какую идею выражаетъ эта постройка? Что вы видите въ ней, кромѣ «легкости»—ровно ничего! Быть можетъ, эта то легкость постройки и выражаетъ собою идею легкости проигрыша. Но и въ этомъ случаѣ такая бѣдность идеи положительно непростительна такому богатому скаковому обществу.
Въ чемъ выражены главныя примѣты скаковаго общества? Гдѣ хотя бы намеки на его обширные аппетиты, на его «загребистость», на массу билетовъ,—увы и ахъ! — остающихся въ видѣ печальныхъ воспоминаній въ карманахъ у игроковъ.
Такъ нельзя-съ! Мы, съ нашей всегдашней готовностью приходя на помощь, рекомендуемъ помѣщаемый въ этомъ № проектъ скаковыхъ трибунъ. Самое зданіе будетъ говорить за себя и выражать цѣли скаковаго общества лучше всякихъ его уставовъ. Даже неопытный и ребяческилегкомысленный карасубазарецъ, въ первый разъ пріѣхавшій въ Москву, увидавъ такое зданіе, будетъ знать, куда онъ идетъ.
Проектъ этотъ навѣянъ его изобрѣтателю крупнымъ проигрышемъ, а потому и много выигралъ въ своей идейности.
Создавши такое зданіе, скаковое общество смѣло могло бы написать на его входѣ:
« Оставь надежду вернуться на извощикѣ, ты, входящій сюда для игры».
Такой перифразъ эпиграфа при входѣ въ Дантовскій адъ имѣлъ бы еще болѣе смысла потому, что между адомъ и скаковымъ обществомъ есть громадное сходство: оба они вымощены «благими намѣреніями»...
* *
*
Замѣчательный народъ эти гг. ученые! До всегото имъ есть дѣло, на все-то ученый воззритъ своимъ вооруженнымъ окомъ!
Что, напримѣръ, дворникъ безо всякаго вниманія смететъ метлой въ кучу,—то ученый отиорожненько соберетъ, положитъ въ баночку, герметически закупоритъ, старательно на ярлычкѣ выведетъ: „грязь обыкновенная (griasica ordinaria) и непремѣнно „обогатитъ этой грязью свою лабораторію.
При помощи разныхъ микроскоповъ и анализовъ,
РЕПУТАЦІИ.
(Штрихи и эскизы). I.
Человѣкъ съ большимъ состояніемъ.
Пьеръ Хлыстиковъ завидный женихъ; сердца барышень при встрѣчѣ съ Пьеромъ начинаютъ бить усиленный тактъ и гро зятъ разрушеніемъ корсету; глаза достопочтенныхъ маменекъ прищуриваются самымъ поощрительнымъ образомъ и дѣлаются масляными, а по лицу ихъ расползается такое неземное блаженство, какъ будто маменьки увидѣли совсѣмъ не Пьера, а золотносную жилу... Да, въ томъ, что Пьеръ человѣкъ съ состояніемъ, и даже большимъ состояніемъ не можетъ быть малѣйшаго сомнѣнія! Есля вы усумнитесь, васъ сочтутъ за простака, невидящаго далѣе своего носа, а въ худшемъ случаѣ—за завистника или клеветника.
— Боже мой, да развѣ же не видно, что человѣкъ богатъ?! Это сейчасъ видно!
— Не понимаю... По моему, рѣшительно ничего не видно!..
— А вы посмотрите, какъ одѣвается Пьеръ! Онъ не ѣздитъ иначе, какъ на резиновыхъ шинахъ! Въ театрѣ онъ постоянно въ первомъ ряду... Чѣмъ это, батенька, пахнетъ?!.
Вы продолжаете сомнѣваться...
— А кто чуть не день и ночь у цыганъ?! Кто четыре вечера въ недѣлю въ Стрѣльнѣ?! Жало вамъ этого? Я его, батенька, самъ своими собственными глазами съ Флорансъ видѣлъ! Онъ, батенька, съ барономъ Иксомъ на ты!
— Вы сомнѣваетесь? Нѣтъ, это Богъ знаетъ
что! А знаете ли вы, сколько онъ Вьюнову долженъ? Двадцать тысячъ, милостивый государь! А банкиру Тику? Этакихъ долговъ не надѣлаешь безъ гроша! Для этого тысячи и тысячи нужны!
Ахъ, какъ много въ наше время такихъ людей „съ большимъ состояніемъ !..
II.
Добрый малый.
„Добрымъ малымъ Васютина прозвали еще на школьной скамьѣ; съ этимъ прозвищемъ ему, вѣроятно, придется лечь и въ могилу...
Ученикъ онъ былъ въ достаточной степени лѣнивый и скверный; но даже, когда Васютинъ говорилъ мерзости или творилъ что-либо еще менѣе хорошее, въ глазахъ его свѣтилось столько добродушія, а голосъ былъ такъ наивенъ и чистъ, что каждому здравомыслящему человѣку лѣзло въ голову:
— Онъ или глупъ, или большая шельма!
Судьба рѣшила иначе: прозвали его ни дуракомъ, ни шельмой, а «добрымъ малымъ», хотя это названіе, казалось бы, ни коимъ образомъ не могло служить серединой между тѣмъ и другимъ...
Двадцати лѣтъ добрый малый поступилъ въ банкирскую контору; когда въ конторѣ обнаружилась растрата, всѣ въ одинъ голосъ согласились, что это не растрата, а прочетъ... Васютинъ— добрый малый, онъ не рѣшится, не пойдетъ на растрату... Не можетъ быть!
Лѣтъ двадцати пяти, «добрый малый» поступилъ какъ нельзя гаже съ бѣжавшею въ нему отъ родныхъ дѣвушкой; сомнѣній тутъ не могло быть никакихъ, но молва все-же не осудила его рѣшительно...
— Онъ, положимъ, дѣйствительно, поступилъ скверно, но какъ знать—кто правъ, кто виноватъ?! Васютинъ—добрый малый; по всей вѣроятности, онъ и на половину не виноватъ... Мудрено разбирать чужія дѣла... Не «она» ли кругомъ виновата?!
Остался онъ «добрымъ малымъ», когда его обвинили въ подлогѣ (незнаніе и ошибка), остался «добрымъ малымъ», когда увезъ, обобралъ и бросилъ жену одного изъ друзей... Два года о немъ не было ни слуху, ни духу.
Вдругъ на дняхъ со мной столкнулся Костя Жигинъ, имѣющій способность знать всѣхъ и вся...
— А знаешь, братецъ! заговорилъ онъ торжественно, Васютинъ опять здѣсь!.. Пріѣхалъ въ нѣкоторомъ родѣ провѣтриться, столицу посмотрѣть. По прежнему, веселъ! Обстоятельства его устроились хорошо... На югѣ онъ какую-то должность, якобы по управленію имѣніями, занимаетъ, но, въ сущности, все это вздоръ и управляетъ онъ не столько имѣніями, сколько сердцемъ владѣлицы... Извѣстная богачиха... Денегъ у него куры не клюютъ... Встрѣтилъ меня вчера, честное слово взялъ, что обѣдать приду. Сегодня часовъ въ шесть жарю...
— Чортъ знаетъ, что такое?! Да, вѣдь онъ Альфонсомъ сдѣлался! И тебѣ не противно идти?!
— Какъ тебѣ сказать... вздохнулъ онъ.—Конечно, это мерзко, но, право, онъ такой... добрый малый!..
А. Лаз...
Подписка: годъ—7 р., 1/2 года—4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ пересылкой 9 р. и 5 р. Годовые подписчики могутъ получать за доплату 1 р. премію „Бѣдность не порокъ“, съ портретами. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разнощиковъ—по 20 к.
Объявленія—25 к. строка; болѣе одного раэа— уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
Адресъ „Будильника : Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи—понедѣльникъ и четвергъ, съ 3 до 5 ч. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Требуются подпись и адресъ автора. Возвращеніе статей необязательно.
Перемѣна адреса—30 к.; городскаго на иногородній — до 1 іюля 1 р. 20 к., послѣ 1 іюля—70 коп.
ГОДЪ XXIV.
1888 г.,—7 августа, № 30.
ТОМЪ XLVIII.
Въ этомъ нумерѣ 14 страницъ.
* * * * *
Открыта ПОЛУГОДОВАЯ
ПОДПИСКА.
(См. приложеніе).
О, не трудитесь надъ рѣшеніемъ во
проса:
Возможно-ль облегчить злой жребій
бѣдняковъ?.. Но утѣшайтеся ученіемъ Панглоса:
„Все къ лучшему идетъ въ семъ лучшемъ изъ міровъ ...
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
Не успѣетъ совершиться какое-нибудь важное событіе, какъ вся иностранная пресса подниметъ такой шумъ и гамъ, что хоть уши затыкай. Корреспонденты, собственные, спеціально приспособленные, нарочно рожденные, принимаются „черпать изъ достовѣрныхъ источниковъ и обливать публику ушатами то холодной воды, то кипятку... Всякій кричитъ свое, а въ общемъ выходятъ какіе-то сапоги въ смятку.
„Къ стрѣльбѣ готовыя.! кричитъ однагазета, а другая командуетъ: „ружья вольно! Эта поздраляетъ съ разоруженіемъ, та-съ войной. Одна пророчитъ миръ вплоть до конца свѣта, другая обѣщаетъ завтра же начать печатать корреспонденціи „съ театра военныхъ дѣйствій .
А перепуганный, ошалѣлый европейскій обыватель мечется во всѣ стороны, какъ угорѣлая кошка, и не знаетъ, что ему, въ концѣ концовъ, дѣлать: драться или цѣловаться, веселиться или писать духовное завѣщаніе?..
Въ нашъ безъидейный вѣкъ особенно отразилась безъидейность на архитектурѣ.
Помилуйте, какъ у насъ нынче строятъ! Гдѣ идея постройки? Какъ отличить, что это: будка полисмена, или павильонъ для минеральныхъ водъ?..
Возьмите хоть-бы новыя скаковыя трибуны. Какую идею выражаетъ эта постройка? Что вы видите въ ней, кромѣ «легкости»—ровно ничего! Быть можетъ, эта то легкость постройки и выражаетъ собою идею легкости проигрыша. Но и въ этомъ случаѣ такая бѣдность идеи положительно непростительна такому богатому скаковому обществу.
Въ чемъ выражены главныя примѣты скаковаго общества? Гдѣ хотя бы намеки на его обширные аппетиты, на его «загребистость», на массу билетовъ,—увы и ахъ! — остающихся въ видѣ печальныхъ воспоминаній въ карманахъ у игроковъ.
Такъ нельзя-съ! Мы, съ нашей всегдашней готовностью приходя на помощь, рекомендуемъ помѣщаемый въ этомъ № проектъ скаковыхъ трибунъ. Самое зданіе будетъ говорить за себя и выражать цѣли скаковаго общества лучше всякихъ его уставовъ. Даже неопытный и ребяческилегкомысленный карасубазарецъ, въ первый разъ пріѣхавшій въ Москву, увидавъ такое зданіе, будетъ знать, куда онъ идетъ.
Проектъ этотъ навѣянъ его изобрѣтателю крупнымъ проигрышемъ, а потому и много выигралъ въ своей идейности.
Создавши такое зданіе, скаковое общество смѣло могло бы написать на его входѣ:
« Оставь надежду вернуться на извощикѣ, ты, входящій сюда для игры».
Такой перифразъ эпиграфа при входѣ въ Дантовскій адъ имѣлъ бы еще болѣе смысла потому, что между адомъ и скаковымъ обществомъ есть громадное сходство: оба они вымощены «благими намѣреніями»...
* *
*
Замѣчательный народъ эти гг. ученые! До всегото имъ есть дѣло, на все-то ученый воззритъ своимъ вооруженнымъ окомъ!
Что, напримѣръ, дворникъ безо всякаго вниманія смететъ метлой въ кучу,—то ученый отиорожненько соберетъ, положитъ въ баночку, герметически закупоритъ, старательно на ярлычкѣ выведетъ: „грязь обыкновенная (griasica ordinaria) и непремѣнно „обогатитъ этой грязью свою лабораторію.
При помощи разныхъ микроскоповъ и анализовъ,
РЕПУТАЦІИ.
(Штрихи и эскизы). I.
Человѣкъ съ большимъ состояніемъ.
Пьеръ Хлыстиковъ завидный женихъ; сердца барышень при встрѣчѣ съ Пьеромъ начинаютъ бить усиленный тактъ и гро зятъ разрушеніемъ корсету; глаза достопочтенныхъ маменекъ прищуриваются самымъ поощрительнымъ образомъ и дѣлаются масляными, а по лицу ихъ расползается такое неземное блаженство, какъ будто маменьки увидѣли совсѣмъ не Пьера, а золотносную жилу... Да, въ томъ, что Пьеръ человѣкъ съ состояніемъ, и даже большимъ состояніемъ не можетъ быть малѣйшаго сомнѣнія! Есля вы усумнитесь, васъ сочтутъ за простака, невидящаго далѣе своего носа, а въ худшемъ случаѣ—за завистника или клеветника.
— Боже мой, да развѣ же не видно, что человѣкъ богатъ?! Это сейчасъ видно!
— Не понимаю... По моему, рѣшительно ничего не видно!..
— А вы посмотрите, какъ одѣвается Пьеръ! Онъ не ѣздитъ иначе, какъ на резиновыхъ шинахъ! Въ театрѣ онъ постоянно въ первомъ ряду... Чѣмъ это, батенька, пахнетъ?!.
Вы продолжаете сомнѣваться...
— А кто чуть не день и ночь у цыганъ?! Кто четыре вечера въ недѣлю въ Стрѣльнѣ?! Жало вамъ этого? Я его, батенька, самъ своими собственными глазами съ Флорансъ видѣлъ! Онъ, батенька, съ барономъ Иксомъ на ты!
— Вы сомнѣваетесь? Нѣтъ, это Богъ знаетъ
что! А знаете ли вы, сколько онъ Вьюнову долженъ? Двадцать тысячъ, милостивый государь! А банкиру Тику? Этакихъ долговъ не надѣлаешь безъ гроша! Для этого тысячи и тысячи нужны!
Ахъ, какъ много въ наше время такихъ людей „съ большимъ состояніемъ !..
II.
Добрый малый.
„Добрымъ малымъ Васютина прозвали еще на школьной скамьѣ; съ этимъ прозвищемъ ему, вѣроятно, придется лечь и въ могилу...
Ученикъ онъ былъ въ достаточной степени лѣнивый и скверный; но даже, когда Васютинъ говорилъ мерзости или творилъ что-либо еще менѣе хорошее, въ глазахъ его свѣтилось столько добродушія, а голосъ былъ такъ наивенъ и чистъ, что каждому здравомыслящему человѣку лѣзло въ голову:
— Онъ или глупъ, или большая шельма!
Судьба рѣшила иначе: прозвали его ни дуракомъ, ни шельмой, а «добрымъ малымъ», хотя это названіе, казалось бы, ни коимъ образомъ не могло служить серединой между тѣмъ и другимъ...
Двадцати лѣтъ добрый малый поступилъ въ банкирскую контору; когда въ конторѣ обнаружилась растрата, всѣ въ одинъ голосъ согласились, что это не растрата, а прочетъ... Васютинъ— добрый малый, онъ не рѣшится, не пойдетъ на растрату... Не можетъ быть!
Лѣтъ двадцати пяти, «добрый малый» поступилъ какъ нельзя гаже съ бѣжавшею въ нему отъ родныхъ дѣвушкой; сомнѣній тутъ не могло быть никакихъ, но молва все-же не осудила его рѣшительно...
— Онъ, положимъ, дѣйствительно, поступилъ скверно, но какъ знать—кто правъ, кто виноватъ?! Васютинъ—добрый малый; по всей вѣроятности, онъ и на половину не виноватъ... Мудрено разбирать чужія дѣла... Не «она» ли кругомъ виновата?!
Остался онъ «добрымъ малымъ», когда его обвинили въ подлогѣ (незнаніе и ошибка), остался «добрымъ малымъ», когда увезъ, обобралъ и бросилъ жену одного изъ друзей... Два года о немъ не было ни слуху, ни духу.
Вдругъ на дняхъ со мной столкнулся Костя Жигинъ, имѣющій способность знать всѣхъ и вся...
— А знаешь, братецъ! заговорилъ онъ торжественно, Васютинъ опять здѣсь!.. Пріѣхалъ въ нѣкоторомъ родѣ провѣтриться, столицу посмотрѣть. По прежнему, веселъ! Обстоятельства его устроились хорошо... На югѣ онъ какую-то должность, якобы по управленію имѣніями, занимаетъ, но, въ сущности, все это вздоръ и управляетъ онъ не столько имѣніями, сколько сердцемъ владѣлицы... Извѣстная богачиха... Денегъ у него куры не клюютъ... Встрѣтилъ меня вчера, честное слово взялъ, что обѣдать приду. Сегодня часовъ въ шесть жарю...
— Чортъ знаетъ, что такое?! Да, вѣдь онъ Альфонсомъ сдѣлался! И тебѣ не противно идти?!
— Какъ тебѣ сказать... вздохнулъ онъ.—Конечно, это мерзко, но, право, онъ такой... добрый малый!..
А. Лаз...