О СТАРИННЫХЪ МУЗЫКАЛЬНЫХЪ
ИНСТРУМЕНТАХЪ И ИНТИМНОЙ МУзыкѢ.
Клавесинъ, квинтонъ, віолъ д’амуръ, віола да гамба... все это названія старинныхъ музыкальныхъ инструментовъ, вызывающія представленіе объ заманчивой красотѣ прошедшихъ вѣковъ, о забытыхъ шедеврахъ. Еще лѣтъ десять, пятнадцать тому назадъ названія эти были знакомы однимъ лишь коллекціонерамъ и ученымъ изслѣдователямъ. Казалось, ихъ изсушеннымъ сердцамъ менѣе всего доступна была интимная поэзія старинной музыки. Однако, именно археологамъ обязаны мы истиннымъ представленіемъ о ея плѣнительныхъ чарахъ. Ибо музыкальное искусство старыхъ годовъ, столь утонченное и хрупкое, требуетъ виртуознаго сліянія техники съ содержаніемъ, и только точное выясненіе конструктивныхъ особенностей всѣхъ этихъ мягко рокочущихъ віолъ и клавесиновъ, основанное на кропотливомъ трудѣ собирателей, дало возможность оживить угасшія жемчужины стараго мастерства.
Первыя попытки представить перлы старой музыки въ оправѣ присущей имъ звучности были предприняты „парижской ассоціаціей для игры на старинныхъ инструментахъˮ, основанной, въ концѣ девяностыхъ годовъ, Г. Казедезюсомъ. Камерные вечера этого общества въ маленькомъ „Salle Pleyelˮ (на rue Rochechouart) стали собирать всѣхъ истыхъ гурмановъ искусства и вскорѣ сдѣлались однимъ изъ наиболѣе замѣтныхъ явленій сезона. Интересъ къ музыкальной старинѣ сталъ быстро расти. Въ настоящее время насчитывается немалое количество „ансамблей старинной музыкиˮ, почти во всѣхъ крупныхъ культурныхъ центрахъ. Знакомство съ характеромъ музыкальныхъ инструментовъ былыхъ эпохъ сдѣлалось обязательнымъ не только для спеціалиста, но и для всякаго образованнаго любителя музыки.
Среди помѣщаемыхъ здѣсь снимковъ съ рѣдкихъ экземпляровъ изъ англійскихъ, французскихъ и итальянскихъ коллекцій наиболѣе разнообразно представлены клавишные инструменты, на протяженіи многовѣковой своей исторіи прошедшіе чрезвычайно сложную эволюцію.
Генеалогія рояля восходитъ къ весьма отдаленнымъ отъ насъ временамъ. Его прародителемъ является знакомый читателямъ, по курсу физики, приборъ, монохордъ, еще въ глубокой древности служившій для опредѣленія тоновъ. Въ средніе вѣка монохордъ служилъ не только для теоретическихъ изслѣдованій, но и для аккомпанированія пѣнію. Для облегченія сложной процедуры „игрыˮ на этомъ инструментѣ деку монохорда стали снабжать подставками съ острыми ребрами,
устанавливая ихъ на мѣстахъ важнѣйшихъ дѣленій струны. Когда же, приблизительно въ XIII вѣкѣ, широкое распространеніе получили старѣйшіе инструменты съ клавишами, маленькіе переносные органы, явилась мысль о примѣненіи клавіатуры къ монохорду, снабженному системой подставокъ, подымавшихся при нажатіи соотвѣтствующей клавиши. Однако, недостаточно было отдѣлить, съ помощью подставки, часть струны, необходимо было привести ее въ колебаніе, и вотъ, съ теченіемъ времени, примитивныя деревянныя дощечки преобразовались въ металлическіе язычки (тангенты). Эти язычки, прикрѣпленные къ заднимъ концамъ клавишъ, не только дѣлили струну на двѣ части, но и одновременно заставляли ее звучать.
Инструментъ, построенный по принципу монохорда, но состоявшій изъ большаго количества струнъ, приводимыхъ въ колебаніе при помощи клавишъ, получилъ названіе клавихорда.
Самыя раннія письменныя извѣстія о клавихордѣ относятся къ концу XIV столѣтія. Первые инструменты этого типа представляли собой небольшіе продолговатые ящички, служившіе для разнаго рода домашнихъ развлеченій: для игры въ кости, шахматы, дамскихъ рукодѣлій (въ петроградскомъ музеѣ училища бар. Штиглица имѣется весьма любопытный экземпляръ, крышка коего снабжена подушечкой для иголокъ). Первоначально количество клавишъ и весь объемъ инструмента былъ настолько скроменъ, что клавихордъ, для игры
на немъ, помѣщали на столѣ. Впослѣдствіи, когда клавіатура его разрослась до четырехъ октавъ, „дѣдушку современнаго рояляˮ пришлось поставить на собственныя ноги. Такого рода клавихордъ, конца XVII столѣтія, весьма изящно украшенный рисунками въ китайскомъ вкусѣ (золото по красному), принадлежавшій ганноверской принцессѣ Софіи Доротеѣ, мы видимъ на рис. 6. Болѣе простой,
„буржуазныйˮ инструментъ помѣщенъ на первомъ планѣ превосходной картины Яна Стэна, воспроизводимой нами на этой страницѣ. Мы обращаемъ вниманіе на характерную четырехугольную форму его, получившуюся вслѣдствіе того, что струны клавихорда всѣ одинаковой длины, и различіе въ высотѣ отдѣльныхъ тоновъ обусловливалось лишь разницей въ расположеніи подставокъ. Но и въ такомъ, болѣе громоздкомъ видѣ, клавихордъ былъ еще настолько легокъ и портативенъ, что виртуозы, нѣкогда услаждавшіе слухъ нашихъ предковъ, могли разъѣзжать повсюду съ собственнымъ инструментомъ, свободно умѣщавшемся въ дорожной каретѣ.
Звуки клавихорда, нѣжные и тихіе, полные неизъяснимой прелести, совершенно стушевывались не только передъ органомъ, но даже передъ лютней. Мягкая вибрація, присущая этому инструменту, дѣлала отдѣльные тоны не ясными и расплывчатыми, ибо чѣмъ сильнѣе играющій нажималъ на клавишу, тѣмъ выше подымалъ металлическій язычекъ самую струну. „Бездушноеˮ фортепіано нашихъ дней, болѣе совершенное по механизму, конечно чуждо такихъ неопредѣленныхъ звукообразованій, но зато, съ прогрессомъ техники, исчезъ безслѣдно источникъ чистѣйшихъ музыкальныхъ наслажденій, весь ароматъ и эфирность старой звуковой поэзіи, ея обаятельная грація...
Однако, логика исторіи, поставившая клавиръ во главѣ музыкальнаго развитія Европы, уже въ началѣ XV вѣка потребовала замѣны интимнаго, замкнутаго въ себѣ клавихорда другимъ инструментомъ съ ровнымъ, сильнымъ, яснымъ звукомъ. Наряду съ клавихордомъ выступаетъ впервые въ Италіи, а затѣмъ и на сѣверѣ, новый клавишный инструментъ, извѣстный въ лѣтописяхъ музыки подъ страннымъ именемъ клавицимбала. Это непріятное для нашего уха названіе показываетъ, что прототипомъ его являются вульгарные цимбалы, обладающіе гулкимъ рѣзкимъ звукомъ, который получается при ударѣ молоточками по стальнымъ струнамъ разной длины и настройки. Инструменты подобнаго типа, еще понынѣ входящіе въ составъ „румынскихъˮ оркестровъ, были
Янъ Стэнъ. Уронъ музыки.
ИНСТРУМЕНТАХЪ И ИНТИМНОЙ МУзыкѢ.
Клавесинъ, квинтонъ, віолъ д’амуръ, віола да гамба... все это названія старинныхъ музыкальныхъ инструментовъ, вызывающія представленіе объ заманчивой красотѣ прошедшихъ вѣковъ, о забытыхъ шедеврахъ. Еще лѣтъ десять, пятнадцать тому назадъ названія эти были знакомы однимъ лишь коллекціонерамъ и ученымъ изслѣдователямъ. Казалось, ихъ изсушеннымъ сердцамъ менѣе всего доступна была интимная поэзія старинной музыки. Однако, именно археологамъ обязаны мы истиннымъ представленіемъ о ея плѣнительныхъ чарахъ. Ибо музыкальное искусство старыхъ годовъ, столь утонченное и хрупкое, требуетъ виртуознаго сліянія техники съ содержаніемъ, и только точное выясненіе конструктивныхъ особенностей всѣхъ этихъ мягко рокочущихъ віолъ и клавесиновъ, основанное на кропотливомъ трудѣ собирателей, дало возможность оживить угасшія жемчужины стараго мастерства.
Первыя попытки представить перлы старой музыки въ оправѣ присущей имъ звучности были предприняты „парижской ассоціаціей для игры на старинныхъ инструментахъˮ, основанной, въ концѣ девяностыхъ годовъ, Г. Казедезюсомъ. Камерные вечера этого общества въ маленькомъ „Salle Pleyelˮ (на rue Rochechouart) стали собирать всѣхъ истыхъ гурмановъ искусства и вскорѣ сдѣлались однимъ изъ наиболѣе замѣтныхъ явленій сезона. Интересъ къ музыкальной старинѣ сталъ быстро расти. Въ настоящее время насчитывается немалое количество „ансамблей старинной музыкиˮ, почти во всѣхъ крупныхъ культурныхъ центрахъ. Знакомство съ характеромъ музыкальныхъ инструментовъ былыхъ эпохъ сдѣлалось обязательнымъ не только для спеціалиста, но и для всякаго образованнаго любителя музыки.
Среди помѣщаемыхъ здѣсь снимковъ съ рѣдкихъ экземпляровъ изъ англійскихъ, французскихъ и итальянскихъ коллекцій наиболѣе разнообразно представлены клавишные инструменты, на протяженіи многовѣковой своей исторіи прошедшіе чрезвычайно сложную эволюцію.
Генеалогія рояля восходитъ къ весьма отдаленнымъ отъ насъ временамъ. Его прародителемъ является знакомый читателямъ, по курсу физики, приборъ, монохордъ, еще въ глубокой древности служившій для опредѣленія тоновъ. Въ средніе вѣка монохордъ служилъ не только для теоретическихъ изслѣдованій, но и для аккомпанированія пѣнію. Для облегченія сложной процедуры „игрыˮ на этомъ инструментѣ деку монохорда стали снабжать подставками съ острыми ребрами,
устанавливая ихъ на мѣстахъ важнѣйшихъ дѣленій струны. Когда же, приблизительно въ XIII вѣкѣ, широкое распространеніе получили старѣйшіе инструменты съ клавишами, маленькіе переносные органы, явилась мысль о примѣненіи клавіатуры къ монохорду, снабженному системой подставокъ, подымавшихся при нажатіи соотвѣтствующей клавиши. Однако, недостаточно было отдѣлить, съ помощью подставки, часть струны, необходимо было привести ее въ колебаніе, и вотъ, съ теченіемъ времени, примитивныя деревянныя дощечки преобразовались въ металлическіе язычки (тангенты). Эти язычки, прикрѣпленные къ заднимъ концамъ клавишъ, не только дѣлили струну на двѣ части, но и одновременно заставляли ее звучать.
Инструментъ, построенный по принципу монохорда, но состоявшій изъ большаго количества струнъ, приводимыхъ въ колебаніе при помощи клавишъ, получилъ названіе клавихорда.
Самыя раннія письменныя извѣстія о клавихордѣ относятся къ концу XIV столѣтія. Первые инструменты этого типа представляли собой небольшіе продолговатые ящички, служившіе для разнаго рода домашнихъ развлеченій: для игры въ кости, шахматы, дамскихъ рукодѣлій (въ петроградскомъ музеѣ училища бар. Штиглица имѣется весьма любопытный экземпляръ, крышка коего снабжена подушечкой для иголокъ). Первоначально количество клавишъ и весь объемъ инструмента былъ настолько скроменъ, что клавихордъ, для игры
на немъ, помѣщали на столѣ. Впослѣдствіи, когда клавіатура его разрослась до четырехъ октавъ, „дѣдушку современнаго рояляˮ пришлось поставить на собственныя ноги. Такого рода клавихордъ, конца XVII столѣтія, весьма изящно украшенный рисунками въ китайскомъ вкусѣ (золото по красному), принадлежавшій ганноверской принцессѣ Софіи Доротеѣ, мы видимъ на рис. 6. Болѣе простой,
„буржуазныйˮ инструментъ помѣщенъ на первомъ планѣ превосходной картины Яна Стэна, воспроизводимой нами на этой страницѣ. Мы обращаемъ вниманіе на характерную четырехугольную форму его, получившуюся вслѣдствіе того, что струны клавихорда всѣ одинаковой длины, и различіе въ высотѣ отдѣльныхъ тоновъ обусловливалось лишь разницей въ расположеніи подставокъ. Но и въ такомъ, болѣе громоздкомъ видѣ, клавихордъ былъ еще настолько легокъ и портативенъ, что виртуозы, нѣкогда услаждавшіе слухъ нашихъ предковъ, могли разъѣзжать повсюду съ собственнымъ инструментомъ, свободно умѣщавшемся въ дорожной каретѣ.
Звуки клавихорда, нѣжные и тихіе, полные неизъяснимой прелести, совершенно стушевывались не только передъ органомъ, но даже передъ лютней. Мягкая вибрація, присущая этому инструменту, дѣлала отдѣльные тоны не ясными и расплывчатыми, ибо чѣмъ сильнѣе играющій нажималъ на клавишу, тѣмъ выше подымалъ металлическій язычекъ самую струну. „Бездушноеˮ фортепіано нашихъ дней, болѣе совершенное по механизму, конечно чуждо такихъ неопредѣленныхъ звукообразованій, но зато, съ прогрессомъ техники, исчезъ безслѣдно источникъ чистѣйшихъ музыкальныхъ наслажденій, весь ароматъ и эфирность старой звуковой поэзіи, ея обаятельная грація...
Однако, логика исторіи, поставившая клавиръ во главѣ музыкальнаго развитія Европы, уже въ началѣ XV вѣка потребовала замѣны интимнаго, замкнутаго въ себѣ клавихорда другимъ инструментомъ съ ровнымъ, сильнымъ, яснымъ звукомъ. Наряду съ клавихордомъ выступаетъ впервые въ Италіи, а затѣмъ и на сѣверѣ, новый клавишный инструментъ, извѣстный въ лѣтописяхъ музыки подъ страннымъ именемъ клавицимбала. Это непріятное для нашего уха названіе показываетъ, что прототипомъ его являются вульгарные цимбалы, обладающіе гулкимъ рѣзкимъ звукомъ, который получается при ударѣ молоточками по стальнымъ струнамъ разной длины и настройки. Инструменты подобнаго типа, еще понынѣ входящіе въ составъ „румынскихъˮ оркестровъ, были
Янъ Стэнъ. Уронъ музыки.