стрировать плѣнительной звучности изящнѣйшаго клавесина Таскэна изъ наслѣдія королевы Маріи Антуанеты (снимокъ 3-ій).
Паскаль Тасканъ упрочилъ славу клавесина въ музыкальномъ мірѣ. Его изобрѣтеніе быстро распространилось заграницей. Усовершенствованные клавесины стали строиться у насъ при императрицѣ Екатеринѣ II, „1’art de toucher le clavecinˮ привлекалъ уже тогда представительницъ придворныхъ круговъ.
Но все же царство клавесина близилось къ концу. Еще въ 1711 году итальянцемъ Кристофори изобрѣтенъ былъ новый клавишный инструментъ, съ теченіемъ времени окончательно вытѣснившій существующіе старые типы. Кристофори замѣнилъ систему тангентовъ и крылышекъ молоточками, ударявшимися о струны и заставлявшими ихъ, такимъ образомъ, звучать. Въ то время, какъ на самыхъ совершенныхъ клавицимбалахъ можно было добиться лишь скудныхъ оттѣнковъ звучности, простое прикосновеніе пальцевъ къ клавишамъ новаго инструмента давало возможность усилить звукъ отъ нѣжнѣйшаго піаниссимо до громового фортиссимо. Итальянскій мастеръ окончательно сконструировалъ механизмъ, содержавшій уже всѣ существеннѣйшія части нашихъ современныхъ роялей. Благодаря новому способу „передачиˮ, при помощи молоточковъ, сила звука зависѣла исключительно отъ силы нажима на клавишу, что открывало возможность тонкой нюансировки при исполненіи композицій для клавира. Кристофори назвалъ свой инструментъ „Gravicembalo (искаженное „clavicembaloˮ), col piano а forteˮ.
Первымъ виртуозомъ, игравшимъ публично на фортепіано, былъ Моцартъ, и его геній освятилъ этотъ новый инструментъ. Бетховенъ обратилъ его въ выразителя глубочайшихъ душевныхъ переживаній. Во времена Бетховена механизмъ клавира съ молоточками достигъ высокой степени совершенства, и музыканты нашихъ дней даже представить себѣ не могутъ, что Бетховенскія сонаты, требующія столь сложныхъ динамическихъ оттѣнковъ, исполнялись когда либо на инструментахъ иной конструкціи, чѣмъ тѣ, на которыхъ мы теперь играемъ. А между тѣмъ современные Бетховену цѣнители искусства придерживались иного мнѣнія и находили, что „кандидатъ, желающій показать свой деликатный кулакъ и умѣніе галантерейно обходиться съ клавирными пьесами долженъ для сего добыть клавихордъ, а отнюдь не фортепіаноˮ. Дѣтищу Кристофори пришлось вести съ пережитками старины тяжелую борьбу, которая продолжалась много десятковъ лѣтъ и закончилась лишь въ началѣ XIX вѣка. На страницѣ 6-й нами помѣщенъ снимокъ со знаменитаго англійскаго рояля Бетховена, когда то принадлежавшаго Листу и нынѣ хранящагося въ будапештскомъ музеѣ. Инструментъ этотъ имѣлъ объемъ въ шесть октавъ, обладалъ особой усовершенствованной „лондонской механикой , отличавшейся чрезвычайно точной пригонкой молоточковъ къ струнамъ. Такого рода роялями была одержана окончательная побѣда надъ всѣми соперниками клавесиннаго и клавихорднаго типа. Съ начала двадцатыхъ годовъ за фортепіано упрочивается диктатура въ музыкальномъ мірѣ. Когда то скромный, невидный участникъ оркестра, онъ становится его повелителемъ, когда то скудозвучный, безпомощный инструментъ, онъ теперь является обладателемъ несмѣтныхъ музыкальныхъ богатствъ, безконечнаго разнообразія оттѣнковъ и красокъ. Его двадцать клавишъ разрослись въ семь съ половиной октавъ, его звуковой объемъ равенъ объему огромнаго оркестра. Но изысканныя чары старыхъ клавировъ, не смѣвшихъ даже мечтать о той музыкальной роскоши, что окружаетъ современный рояль, увы! утеряны навсегда...
Полную противоположность судьбамъ клавира представляетъ исторія скрипки, Для постепеннаго превращенія примитивнаго одноструна въ клавихордъ требовалось не менѣе 1. 000 лѣтъ, и около пяти вѣковъ прошло, пока, путемъ упорной работы надъ усовершенствованіемъ механизма, достигнута была звучность современнаго концертнаго рояля. Скрипка же, какъ Минерва изъ головы Зевса, появилась на свѣтъ во всеоруженіи своихъ музыкальныхъ достоинствъ. Когда въ европейской художественной культурѣ послѣ долгаго развитія полифоническаго стиля появилось, по закону полярности, стремленіе къ одноголосной музыкѣ, въ серединѣ XVI вѣка итальянскими мастерами созданъ былъ струнный инструментъ, пригодный для чистой мелодіи, скрипка. И самое искусство игры на ней начало развиваться въ той странѣ, гдѣ процвѣтало тогда искусство пѣнія...
У склона Альпъ, обильно покрытыхъ хвойными лѣсами, дающими подходящій матеріалъ для корпуса скрипки, расположенъ прелестный маленькій городокъ Брешья. Брешья, впослѣдствіи совершенно забытая, несмотря на панораму чудесныхъ окрестностей, въ cinquecento считалась однимъ изъ культурнѣйшихъ городовъ сѣверно-итальянской равнины. Сюда съ лазурныхъ береговъ Lago di Garda переселился Гаспаро изъ Сало (1542—1609), глава первой преемственной школы скрипичнаго мастерства. Скрипки Гаспаро продолговатой плоской формы со скульптурными украшеніями, вмѣсто завитковъ, чрезвычайно рѣдки въ настоящее время. Ихъ глуховатый тонъ ни красотой, ни силой не отличался. Брешіанская школа просуществовала около столѣтія и потомъ окончательно заглохла, не давъ, кромѣ Джованни Маджини (1580—1640), особо значительныхъ мастеровъ.
Вирджинэль съ двумя клавіатурами работы Рукерса
(XVI в. )
Клавихордъ съ орнаментаціей въ китайскомъ вкусѣ, золото по красному (XVII в. )
Италіанскіе цимбалы (XVIII в. )
Паскаль Тасканъ упрочилъ славу клавесина въ музыкальномъ мірѣ. Его изобрѣтеніе быстро распространилось заграницей. Усовершенствованные клавесины стали строиться у насъ при императрицѣ Екатеринѣ II, „1’art de toucher le clavecinˮ привлекалъ уже тогда представительницъ придворныхъ круговъ.
Но все же царство клавесина близилось къ концу. Еще въ 1711 году итальянцемъ Кристофори изобрѣтенъ былъ новый клавишный инструментъ, съ теченіемъ времени окончательно вытѣснившій существующіе старые типы. Кристофори замѣнилъ систему тангентовъ и крылышекъ молоточками, ударявшимися о струны и заставлявшими ихъ, такимъ образомъ, звучать. Въ то время, какъ на самыхъ совершенныхъ клавицимбалахъ можно было добиться лишь скудныхъ оттѣнковъ звучности, простое прикосновеніе пальцевъ къ клавишамъ новаго инструмента давало возможность усилить звукъ отъ нѣжнѣйшаго піаниссимо до громового фортиссимо. Итальянскій мастеръ окончательно сконструировалъ механизмъ, содержавшій уже всѣ существеннѣйшія части нашихъ современныхъ роялей. Благодаря новому способу „передачиˮ, при помощи молоточковъ, сила звука зависѣла исключительно отъ силы нажима на клавишу, что открывало возможность тонкой нюансировки при исполненіи композицій для клавира. Кристофори назвалъ свой инструментъ „Gravicembalo (искаженное „clavicembaloˮ), col piano а forteˮ.
Первымъ виртуозомъ, игравшимъ публично на фортепіано, былъ Моцартъ, и его геній освятилъ этотъ новый инструментъ. Бетховенъ обратилъ его въ выразителя глубочайшихъ душевныхъ переживаній. Во времена Бетховена механизмъ клавира съ молоточками достигъ высокой степени совершенства, и музыканты нашихъ дней даже представить себѣ не могутъ, что Бетховенскія сонаты, требующія столь сложныхъ динамическихъ оттѣнковъ, исполнялись когда либо на инструментахъ иной конструкціи, чѣмъ тѣ, на которыхъ мы теперь играемъ. А между тѣмъ современные Бетховену цѣнители искусства придерживались иного мнѣнія и находили, что „кандидатъ, желающій показать свой деликатный кулакъ и умѣніе галантерейно обходиться съ клавирными пьесами долженъ для сего добыть клавихордъ, а отнюдь не фортепіаноˮ. Дѣтищу Кристофори пришлось вести съ пережитками старины тяжелую борьбу, которая продолжалась много десятковъ лѣтъ и закончилась лишь въ началѣ XIX вѣка. На страницѣ 6-й нами помѣщенъ снимокъ со знаменитаго англійскаго рояля Бетховена, когда то принадлежавшаго Листу и нынѣ хранящагося въ будапештскомъ музеѣ. Инструментъ этотъ имѣлъ объемъ въ шесть октавъ, обладалъ особой усовершенствованной „лондонской механикой , отличавшейся чрезвычайно точной пригонкой молоточковъ къ струнамъ. Такого рода роялями была одержана окончательная побѣда надъ всѣми соперниками клавесиннаго и клавихорднаго типа. Съ начала двадцатыхъ годовъ за фортепіано упрочивается диктатура въ музыкальномъ мірѣ. Когда то скромный, невидный участникъ оркестра, онъ становится его повелителемъ, когда то скудозвучный, безпомощный инструментъ, онъ теперь является обладателемъ несмѣтныхъ музыкальныхъ богатствъ, безконечнаго разнообразія оттѣнковъ и красокъ. Его двадцать клавишъ разрослись въ семь съ половиной октавъ, его звуковой объемъ равенъ объему огромнаго оркестра. Но изысканныя чары старыхъ клавировъ, не смѣвшихъ даже мечтать о той музыкальной роскоши, что окружаетъ современный рояль, увы! утеряны навсегда...
Полную противоположность судьбамъ клавира представляетъ исторія скрипки, Для постепеннаго превращенія примитивнаго одноструна въ клавихордъ требовалось не менѣе 1. 000 лѣтъ, и около пяти вѣковъ прошло, пока, путемъ упорной работы надъ усовершенствованіемъ механизма, достигнута была звучность современнаго концертнаго рояля. Скрипка же, какъ Минерва изъ головы Зевса, появилась на свѣтъ во всеоруженіи своихъ музыкальныхъ достоинствъ. Когда въ европейской художественной культурѣ послѣ долгаго развитія полифоническаго стиля появилось, по закону полярности, стремленіе къ одноголосной музыкѣ, въ серединѣ XVI вѣка итальянскими мастерами созданъ былъ струнный инструментъ, пригодный для чистой мелодіи, скрипка. И самое искусство игры на ней начало развиваться въ той странѣ, гдѣ процвѣтало тогда искусство пѣнія...
У склона Альпъ, обильно покрытыхъ хвойными лѣсами, дающими подходящій матеріалъ для корпуса скрипки, расположенъ прелестный маленькій городокъ Брешья. Брешья, впослѣдствіи совершенно забытая, несмотря на панораму чудесныхъ окрестностей, въ cinquecento считалась однимъ изъ культурнѣйшихъ городовъ сѣверно-итальянской равнины. Сюда съ лазурныхъ береговъ Lago di Garda переселился Гаспаро изъ Сало (1542—1609), глава первой преемственной школы скрипичнаго мастерства. Скрипки Гаспаро продолговатой плоской формы со скульптурными украшеніями, вмѣсто завитковъ, чрезвычайно рѣдки въ настоящее время. Ихъ глуховатый тонъ ни красотой, ни силой не отличался. Брешіанская школа просуществовала около столѣтія и потомъ окончательно заглохла, не давъ, кромѣ Джованни Маджини (1580—1640), особо значительныхъ мастеровъ.
Вирджинэль съ двумя клавіатурами работы Рукерса
(XVI в. )
Клавихордъ съ орнаментаціей въ китайскомъ вкусѣ, золото по красному (XVII в. )
Италіанскіе цимбалы (XVIII в. )