учебное зданіе того потрясающаго великолѣпія и той барственной ширины, какъ Московское Александровское военное училище, правильно расположившееся въ громадной усадьбѣ бывшей Апраксиныхъ, занявшей въ центрѣ аристократическихъ кварталовъ обширное мѣсто на четыре улицы: парадный гордый длиннѣйшій фасадъ по Знаменкѣ, боковой фасадъ по Знаменскому переулку, флигеля по Антипіевскому переулку и ограда по Пречистенскому бульвару. По количеству земли это даже не усадьба, а имѣньице.
Конечно, московскіе особняки мало-по-малу замѣняются громадными многоэтажными доходными домами, исчезаютъ широкіе дворы, исчезаютъ вслѣдъ за ними сады.
Любители старины сильно опечалены, напримѣръ, исчезновеніемъ одного изъ лучшихъ московскихъ особняковъ, красиваго оригинальнаго стиля — Леонтьевыхъ въ Гранатномъ переулкѣ у Большой Никитской.
Передъ домомъ простирался просторный садъ, отдѣленный отъ улицы прекрасной узорной рѣшеткой. Сбоку отъ подъѣзда и за домомъ шелъ широчайшій дворъ, въ которомъ стоялъ манежъ для верховой ѣзды. Съ виду домъ съ ротондой представлялся чѣмъ-то совершенно особеннымъ и прелестнымъ, такъ же какъ и очаровательныя парадныя комнаты внутри.
Но въ Москвѣ еще достаточное количество особняковъ.
Тутъ же, въ двухъ шагахъ, на Большой Никитской, домъ-дворецъ графовъ Бобринскихъ, внушительный и вмѣстѣ съ тѣмъ легкій, со своей прекрасной колоннадой и крыльями по бокамъ.
Въ „Столицѣ и Усадьбѣ” были фотографіи съ особняка Селезневой на Пречистенкѣ, отказанномъ подъ пріютъ московскому дворянству. Въ тѣхъ же краяхъ, на углу Остоженки и переулка, стояла усадьба родовитой и набожной богатой старушки Мухановой. На деревянныхъ старыхъ воротахъ на желтой доскѣ было намалевано „Мухановой Фрелины“, а съ другой стороны — „свободенъ отъ постоя”, — надпись, помѣщавшаяся въ старину на домахъ.
Домъ деревянный, въ глубинѣ большого двора, имѣлъ видъ сельскаго богатаго жилья. Нетѣсно стояли всякія надворныя постройки и, между ними, оранжерея.
А внутри дома, среди зелени, цвѣтовъ и оглушительнаго звона канареекъ, все казалось другого вѣка...
И въ передней старый человѣкъ вязалъ чулокъ...
На Никитскомъ бульварѣ мраморная доска, гласящая, что тутъ умеръ Гоголь, прибита къ большому особняку, стоящему къ бульвару бокомъ, и принадлежавшему при Гоголѣ — графу Толстому, а въ послѣднія десятилѣтія — Н. А. Шереметевой, рожденной Столыпиной.
Совершенно исключителенъ по размѣрамъ и великолѣпнѣйшему фасаду домъ Шепелевыхъ на Швивой горкѣ, давнымъ-давно купленный подъ больницу.
На Поварской улицѣ, выходящій рядомъ оконъ задняго фасада на параллельную Никитскую, громадный домъ графини Соллогубъ, рожденной баронессы Боде-Колычевой, тоже совершенно особой своеобразной архитектуры съ рядомъ гостиныхъ и залъ,
съ домовою стараго русскаго стиля церковью, съ такимъ параднымъ дворомъ, что на немъ устанавливалось во время дававшихся въ этомъ домѣ баловъ сколько бы ни было каретъ. Тутъ же на Поварской прекрасный особнякъ Кошелевыхъ, перешедшій къ дочери ихъ Беклемишевой, длинный двухъ этажный особнякъ Самариныхъ. Опять тамъ же громадный великолѣпный особнякъ Казакова, завѣщанный имъ подъ пріютъ для бѣдныхъ дворянъ.
Очень красива возвышенная мѣстность неподалеку отъ храма Спасителя, прилегающая къ садамъ по окраинѣ кремлевскихъ стѣнъ.
Тутъ, на углу Знаменской и Волхонки, царя съ высокаго холма, возвышается надъ своей колоннадой дивный, легкій, бѣлый
дворецъ Пашковыхъ, въ которомъ давно уже помѣщается Румянцевскій музей. Прозрачной легкостью своей онъ напоминаетъ мнѣ не сходствомъ стиля, а общимъ впечатлѣніемъ безпечной и торжественной нарядности —
— Нарядна, какъ бабочка лѣтомъ —
ту свѣтло-сиреневую птицу, которая, подъ именемъ „дворецъ Дольма-Бахче” сидитъ, расправляя крылья для счастливаго полета, на берегахъ Босфора.
На террасѣ Пашковскаго дома, смотрящаго на кремль, прусскій король, посѣтившій Москву послѣ союзной войны
(По Грибоѣдову:
Его величество король былъ прусскій здѣсь),
прусскій король на колѣняхъ благодарилъ Императора Александра за освобожденіе Пруссіи изъ-подъ пяты Наполеона.
Далѣе по Знаменкѣ, въ глубинѣ обширнаго двора, протянулся громадный домъ Бутурлиныхъ, гдѣ долгое время жилъ и давалъ изрѣдка балы бывшій московскій губернскій предводитель дворянства князь П. Н. Трубецкой. Раньше тутъ жилъ и много принималъ хлѣбосольный г. Безобразовъ, отецъ многочисленныхъ дочерей. Въ Знаменскомъ переулкѣ утопающій въ зелени особнякъ покойной статсъ-дамы княгини Н. Б. Трубецкой, рожденной княжны Четвертинской, перешедшій впослѣдствіи къ негоціантамъ Щукинымъ. Въ той же мѣстности прекрасный домъ бывшій Анненковой, рожд. Хлюстиной, купленный графомъ Орловымъ-Давыдовымъ, громадный домъ князя Д. Н. Долгорукаго и рядомъ съ нимъ обширный старинный особнякъ, принадлежавшій когда то А. Н. Бахметеву, отъ него перешедшій къ его племяннику князю А. Д. Оболенскому, а имъ проданный семьѣ Петрово-Соловово, которые и раньше жили въ этомъ домѣ десятки лѣтъ и дѣлали въ немъ большіе пріемы.
Одна изъ московскихъ гимназій помѣщается на Покровкѣ въ такомъ дивномъ по архитектурѣ своемъ домѣ, что не можетъ не возбуждать удивленія и восхищенія любителей. Въ такомъ же домѣ, кажется, бывшемъ Грибоѣдовыхъ, помѣщается въ глухомъ переулкѣ Замоскворѣчья другая гимназія, передъ которой разстилается обширный дворъ, обведенный восхитительной необыкновенной вышины черной чугунной рѣшеткой.
Большая зала. Противъ оконъ были хоры. Мебель — черный орѣхъ и красный штофъ.
Конечно, московскіе особняки мало-по-малу замѣняются громадными многоэтажными доходными домами, исчезаютъ широкіе дворы, исчезаютъ вслѣдъ за ними сады.
Любители старины сильно опечалены, напримѣръ, исчезновеніемъ одного изъ лучшихъ московскихъ особняковъ, красиваго оригинальнаго стиля — Леонтьевыхъ въ Гранатномъ переулкѣ у Большой Никитской.
Передъ домомъ простирался просторный садъ, отдѣленный отъ улицы прекрасной узорной рѣшеткой. Сбоку отъ подъѣзда и за домомъ шелъ широчайшій дворъ, въ которомъ стоялъ манежъ для верховой ѣзды. Съ виду домъ съ ротондой представлялся чѣмъ-то совершенно особеннымъ и прелестнымъ, такъ же какъ и очаровательныя парадныя комнаты внутри.
Но въ Москвѣ еще достаточное количество особняковъ.
Тутъ же, въ двухъ шагахъ, на Большой Никитской, домъ-дворецъ графовъ Бобринскихъ, внушительный и вмѣстѣ съ тѣмъ легкій, со своей прекрасной колоннадой и крыльями по бокамъ.
Въ „Столицѣ и Усадьбѣ” были фотографіи съ особняка Селезневой на Пречистенкѣ, отказанномъ подъ пріютъ московскому дворянству. Въ тѣхъ же краяхъ, на углу Остоженки и переулка, стояла усадьба родовитой и набожной богатой старушки Мухановой. На деревянныхъ старыхъ воротахъ на желтой доскѣ было намалевано „Мухановой Фрелины“, а съ другой стороны — „свободенъ отъ постоя”, — надпись, помѣщавшаяся въ старину на домахъ.
Домъ деревянный, въ глубинѣ большого двора, имѣлъ видъ сельскаго богатаго жилья. Нетѣсно стояли всякія надворныя постройки и, между ними, оранжерея.
А внутри дома, среди зелени, цвѣтовъ и оглушительнаго звона канареекъ, все казалось другого вѣка...
И въ передней старый человѣкъ вязалъ чулокъ...
На Никитскомъ бульварѣ мраморная доска, гласящая, что тутъ умеръ Гоголь, прибита къ большому особняку, стоящему къ бульвару бокомъ, и принадлежавшему при Гоголѣ — графу Толстому, а въ послѣднія десятилѣтія — Н. А. Шереметевой, рожденной Столыпиной.
Совершенно исключителенъ по размѣрамъ и великолѣпнѣйшему фасаду домъ Шепелевыхъ на Швивой горкѣ, давнымъ-давно купленный подъ больницу.
На Поварской улицѣ, выходящій рядомъ оконъ задняго фасада на параллельную Никитскую, громадный домъ графини Соллогубъ, рожденной баронессы Боде-Колычевой, тоже совершенно особой своеобразной архитектуры съ рядомъ гостиныхъ и залъ,
съ домовою стараго русскаго стиля церковью, съ такимъ параднымъ дворомъ, что на немъ устанавливалось во время дававшихся въ этомъ домѣ баловъ сколько бы ни было каретъ. Тутъ же на Поварской прекрасный особнякъ Кошелевыхъ, перешедшій къ дочери ихъ Беклемишевой, длинный двухъ этажный особнякъ Самариныхъ. Опять тамъ же громадный великолѣпный особнякъ Казакова, завѣщанный имъ подъ пріютъ для бѣдныхъ дворянъ.
Очень красива возвышенная мѣстность неподалеку отъ храма Спасителя, прилегающая къ садамъ по окраинѣ кремлевскихъ стѣнъ.
Тутъ, на углу Знаменской и Волхонки, царя съ высокаго холма, возвышается надъ своей колоннадой дивный, легкій, бѣлый
дворецъ Пашковыхъ, въ которомъ давно уже помѣщается Румянцевскій музей. Прозрачной легкостью своей онъ напоминаетъ мнѣ не сходствомъ стиля, а общимъ впечатлѣніемъ безпечной и торжественной нарядности —
— Нарядна, какъ бабочка лѣтомъ —
ту свѣтло-сиреневую птицу, которая, подъ именемъ „дворецъ Дольма-Бахче” сидитъ, расправляя крылья для счастливаго полета, на берегахъ Босфора.
На террасѣ Пашковскаго дома, смотрящаго на кремль, прусскій король, посѣтившій Москву послѣ союзной войны
(По Грибоѣдову:
Его величество король былъ прусскій здѣсь),
прусскій король на колѣняхъ благодарилъ Императора Александра за освобожденіе Пруссіи изъ-подъ пяты Наполеона.
Далѣе по Знаменкѣ, въ глубинѣ обширнаго двора, протянулся громадный домъ Бутурлиныхъ, гдѣ долгое время жилъ и давалъ изрѣдка балы бывшій московскій губернскій предводитель дворянства князь П. Н. Трубецкой. Раньше тутъ жилъ и много принималъ хлѣбосольный г. Безобразовъ, отецъ многочисленныхъ дочерей. Въ Знаменскомъ переулкѣ утопающій въ зелени особнякъ покойной статсъ-дамы княгини Н. Б. Трубецкой, рожденной княжны Четвертинской, перешедшій впослѣдствіи къ негоціантамъ Щукинымъ. Въ той же мѣстности прекрасный домъ бывшій Анненковой, рожд. Хлюстиной, купленный графомъ Орловымъ-Давыдовымъ, громадный домъ князя Д. Н. Долгорукаго и рядомъ съ нимъ обширный старинный особнякъ, принадлежавшій когда то А. Н. Бахметеву, отъ него перешедшій къ его племяннику князю А. Д. Оболенскому, а имъ проданный семьѣ Петрово-Соловово, которые и раньше жили въ этомъ домѣ десятки лѣтъ и дѣлали въ немъ большіе пріемы.
Одна изъ московскихъ гимназій помѣщается на Покровкѣ въ такомъ дивномъ по архитектурѣ своемъ домѣ, что не можетъ не возбуждать удивленія и восхищенія любителей. Въ такомъ же домѣ, кажется, бывшемъ Грибоѣдовыхъ, помѣщается въ глухомъ переулкѣ Замоскворѣчья другая гимназія, передъ которой разстилается обширный дворъ, обведенный восхитительной необыкновенной вышины черной чугунной рѣшеткой.
Большая зала. Противъ оконъ были хоры. Мебель — черный орѣхъ и красный штофъ.