Puс. K. P.
АГИТАЦИОННЫЕ ЛЕНТЫ
Октябрь 1917 г.
НЕ ВЕРИТСЯ
(К десятилетию Октября).
„Десять лет, не верится, Шепчет попадья,—
По-советски женятся, Нет попам житья.
Лапти вместе с кепками Десять лет назад
Лапищами крепкими Взяли Петроград.
Важное купечество Лавки на замки.
Барское отечество Жмут большевики.
Господи, владычица,
Вспомню, жуть берет. Батя в окна тычется — В спальне пулемет.
А на Невском плещутся Флаги и штыки.
И сейчас мерещатся Мне броневаки.
Генералы чинные,
Бог судил им пасть, Погребами винными Захлебнулась власть.
Ждали, ждали купчики: Не далек тот час,
Что не будет губчеки На Руси у нас.
Со скотинкой серою Мы покончим враз... Господи, я верую
В этот светлый час.
Десять лет крамольники Держат в лапах Русь. Божья мать, угодники Терпят эту гнусь.“
Попадья в истерике Молит о войне:
„Англия, Америка, Помогите мне!“
Десять лет, ребятушки, СССР живет!
Эх, напрасно матушка Генералов ждет!
Н. Тихомиров
„Октябрь 1927 г.
язык
В Москву на Октябрьские торжества почти одновременно приехаля две делегации: одна от немецких рабочих, через Гамбург и Ленинград, а другая от крестьян села Мымрицы, через станции Пеньково и Кошелево.
Иван Семенович Толоконников, встретившись с немцами в Кремле, долго приглядывался к ним и объяенял своим соседям по Мымрицкой делегации:
— Аккуратный народ. Немцы. Раньше их только в окопах видел. Надо будет поговорить с ими, как у их там?
Он, словно охотясь за утками, охаживал немцев, потом, заметив одного отставшего, подошел к нему и, протянув руку, сказал: — Ну, здравствуй. Как живем-можем?
— Добрый день,—улыбнувшись, сказал по-немецки рабочий. — Жмут поди у вас вашего брата?
— Ехали хорошо,—продолжая улыбаться, говорил по-немецки рабочий.—Погода отличи я была.
— Я и говорю, что жмут,—удовлетворенно махнул рукой Толоконников.—Не у нас это ведь.
— Нам надо переводчика,—проговорил немец.—Я говорю только на немецком языке.
— Ничего, брат,—дружески похлопал его по плечу Толоконников.— Не горюй, и до вас очередь дойдет.
Немец покачал головой и указал себе пальцем в грудь.
— К сожалению, я не могу понять вас. Я говорю только по-немецки.
— Во, во!—согласился Толоконников.—Я и говорю грудью надо себе свободу-то добывать.
Немец печально улыбнулся и, высунув кончик языка, помахал перед ним пальцем. Толоконников, наконец, понял:
— Эх, не совсем, значит, кумекаешь по-нашему? Ну, ничего, я тебя сейчас обучу. Наш язык легкой.
Он растопырил пальцы обоих рук.
— Юбилей у нас нынче. Десять лет. Десять!
— А, а, а,.. Десять!—поняв, рассмеялся немец и указал на красное полотнище с цифрой „X“.
— Вот, вот... Был у нас значит сперва царь... — Zar, zar,—догадался немец.
— Ну, мы его того к едрене бабушке!—и Толоконников похлопал себя по затылку. Немец согласно кивал головой.
— Потом поперли и меньшевика. Понимаешь, что такое меньшевик?
— О, о, о... Menchevikl—презрительно сказал немец. — И пришел тут большевик.
— Bolchevik, Bolchevik!—немец обвел руками, показывая на Кремль и шедшие демонстрации.
— Вот они самые! А над ими главный был Ленин. — О, о, Lenin!—немец снял шляпу.—Komintern!
— В точку! Ленин и Коминтерн! Видишь, все и понимаешь, а давеча на язык показывал, наше-же наречие очень легкое. Это костромичи вон окают, а мы ярославские чисто говорим!
Толоконников снова похлопал по плечу немца и сказал: — И стала уж теперчи у нас не Россия, а СССР. — SSSR! Moskva!
— Верно! Москва!.. Ну, пока, милый! Обсказал я тебе, кажись, уж все!
Толоконников пожал немцу руку и удовлетворенный пошел к своим.
Вл. Тоболяков
ПОДХОДЯЩИЙ МОМЕНТ
— Слыхали?.. Найден автор анонимных писем к Пушкину!
— Везет человеку!.. Под самую амнистию засыпался!
АГИТАЦИОННЫЕ ЛЕНТЫ
Октябрь 1917 г.
НЕ ВЕРИТСЯ
(К десятилетию Октября).
„Десять лет, не верится, Шепчет попадья,—
По-советски женятся, Нет попам житья.
Лапти вместе с кепками Десять лет назад
Лапищами крепкими Взяли Петроград.
Важное купечество Лавки на замки.
Барское отечество Жмут большевики.
Господи, владычица,
Вспомню, жуть берет. Батя в окна тычется — В спальне пулемет.
А на Невском плещутся Флаги и штыки.
И сейчас мерещатся Мне броневаки.
Генералы чинные,
Бог судил им пасть, Погребами винными Захлебнулась власть.
Ждали, ждали купчики: Не далек тот час,
Что не будет губчеки На Руси у нас.
Со скотинкой серою Мы покончим враз... Господи, я верую
В этот светлый час.
Десять лет крамольники Держат в лапах Русь. Божья мать, угодники Терпят эту гнусь.“
Попадья в истерике Молит о войне:
„Англия, Америка, Помогите мне!“
Десять лет, ребятушки, СССР живет!
Эх, напрасно матушка Генералов ждет!
Н. Тихомиров
„Октябрь 1927 г.
язык
В Москву на Октябрьские торжества почти одновременно приехаля две делегации: одна от немецких рабочих, через Гамбург и Ленинград, а другая от крестьян села Мымрицы, через станции Пеньково и Кошелево.
Иван Семенович Толоконников, встретившись с немцами в Кремле, долго приглядывался к ним и объяенял своим соседям по Мымрицкой делегации:
— Аккуратный народ. Немцы. Раньше их только в окопах видел. Надо будет поговорить с ими, как у их там?
Он, словно охотясь за утками, охаживал немцев, потом, заметив одного отставшего, подошел к нему и, протянув руку, сказал: — Ну, здравствуй. Как живем-можем?
— Добрый день,—улыбнувшись, сказал по-немецки рабочий. — Жмут поди у вас вашего брата?
— Ехали хорошо,—продолжая улыбаться, говорил по-немецки рабочий.—Погода отличи я была.
— Я и говорю, что жмут,—удовлетворенно махнул рукой Толоконников.—Не у нас это ведь.
— Нам надо переводчика,—проговорил немец.—Я говорю только на немецком языке.
— Ничего, брат,—дружески похлопал его по плечу Толоконников.— Не горюй, и до вас очередь дойдет.
Немец покачал головой и указал себе пальцем в грудь.
— К сожалению, я не могу понять вас. Я говорю только по-немецки.
— Во, во!—согласился Толоконников.—Я и говорю грудью надо себе свободу-то добывать.
Немец печально улыбнулся и, высунув кончик языка, помахал перед ним пальцем. Толоконников, наконец, понял:
— Эх, не совсем, значит, кумекаешь по-нашему? Ну, ничего, я тебя сейчас обучу. Наш язык легкой.
Он растопырил пальцы обоих рук.
— Юбилей у нас нынче. Десять лет. Десять!
— А, а, а,.. Десять!—поняв, рассмеялся немец и указал на красное полотнище с цифрой „X“.
— Вот, вот... Был у нас значит сперва царь... — Zar, zar,—догадался немец.
— Ну, мы его того к едрене бабушке!—и Толоконников похлопал себя по затылку. Немец согласно кивал головой.
— Потом поперли и меньшевика. Понимаешь, что такое меньшевик?
— О, о, о... Menchevikl—презрительно сказал немец. — И пришел тут большевик.
— Bolchevik, Bolchevik!—немец обвел руками, показывая на Кремль и шедшие демонстрации.
— Вот они самые! А над ими главный был Ленин. — О, о, Lenin!—немец снял шляпу.—Komintern!
— В точку! Ленин и Коминтерн! Видишь, все и понимаешь, а давеча на язык показывал, наше-же наречие очень легкое. Это костромичи вон окают, а мы ярославские чисто говорим!
Толоконников снова похлопал по плечу немца и сказал: — И стала уж теперчи у нас не Россия, а СССР. — SSSR! Moskva!
— Верно! Москва!.. Ну, пока, милый! Обсказал я тебе, кажись, уж все!
Толоконников пожал немцу руку и удовлетворенный пошел к своим.
Вл. Тоболяков
ПОДХОДЯЩИЙ МОМЕНТ
— Слыхали?.. Найден автор анонимных писем к Пушкину!
— Везет человеку!.. Под самую амнистию засыпался!