няющий танец постепенного раздевания перед зрителями, названный «пляской семи покрывал». Музыканты на духовых и струнных инструментах, как неизменный аккомпанимент действию. Фокусники с бобовыми зернами, бумажными лентами из рта, ушей и носа, исчезающими и появляющимися чашками с водой и рисом, говорящим попугаем и горящем во рту углем. Вот, если не вдаваться в особые подробности, основные персонажи эстрадного зрелища. Женщина при этом была не только приводившей в восторг плясуньей, она являлась и тонким, хорошо изучившим свое дело, жонглером. С танцем почти обязательно соединялось искусство, доведенное до совершенства ловкости. Иногда персидская балерина переносила зажатые между колен сосуды с налитой до краев водой, иногда, взяв в руки особую звезду из проволоки, напоминающую современный зонтик, жонглировала яйцами, метко попадавшими и нанизывавшимися на ее острие.
Артистка проходила особую школу. Так как публичное выступление на эстраде женщины приравнивалось к проституции, то прародительницы современных, этого жанра, артисток, большею частью, были рабынями, воспитанными под плетьми, прошедшими через ряд рук специалистовпродавцов, хорошо знавшими цену улыбке, вниманию и одобрению публики. За удачное выступление такую артистку угощали и награждали подарками, за неуспех — сажали с цепью на ноге, или на шее в сырой подвал, а подчас просто продавали для гарема желающего.
Если эстрада была чисто классовым зрелищем, то цирк куда допускалось и более бедное население, стоял несколько выше. Там выступали мужчины, специально посвятившие себя этому делу, проходившие свободную школу обучения, иногда, отпущенные на волю, прижитые от невольниц дети. На арене демонстрировались главным образом борьба и упражнения с булавами, взявшими свое начало от необходимости во время военных
походов и сражений свободно владеть тяжелым, чудовищным на вид, мечем. К упражнению с булавами приучались почти с детского возраста путем постепенного увеличения их веса.
Персидские булавы мы и сейчас встречаем у жонглеров и спортсменов в виде бутылкообразных (деревянных и из папьемаше) ракет, только отличающихся от настоящих своим весом. В Персии булавы представляли тяжесть в несколько пудов, недоступную для подъема, как практиковалось, на вытянутой руке современному атлету. Упражнения с ними приводили персиян в неописуемый восторг, ибо силачи, умевшие владеть булавами, приравнивались к потомкам легендарных «витязей» или героев.
Борьба в цирке была не только городским, но и общественным событием. О состязании противников и об их именах знали за большой срок. Победы заранее оспаривались, обставлялись денежными пари и иногда доводили до кровавых столкновений между упрямыми и самолюбивыми предугадывателями их результатов. Борцы Персии были поэтому людьми, сознающими свое положение и влияние. Отличаясь необыкновенной тучностью, они избегали всяких движений и напряжения, проводили жизнь в праздном лежании и питании по особому методу, как бы накапливая «мощь» и силу. Только на арене они позволяли себе полное и резкое нарушение этих правил.
Имеются сведения еще об особых дрессировщиках, выступавших в борьбе с львом и обученными тиграми, прыгавшими в огненный обруч.
Помимо указанных номеров цирковой программы, у древних персиан были номера чисто стрелкового и охотничьего характера.
В заключение хочется отметить, что современная арена с ее шапито и отчасти эстрада все же продолжают воспроизводить с некоторым изменением зрелища глубокой древности, заимствованные от разных народов во время передвижений и непрерывной связи со всеми странами мира.
Е. П. Иванов.
Директор Казанского Госцирка ГАМСАКУРДИЯ
Шарж З. МАХЛИНА
Рис. Г. ГОЛЬЦА