ворится. Выростете, адвокатомъ станете, хамомъ сдѣлаетесь, тогда подкормитесь!
А эта, вотъ, вся рука въ кольцахъ, на шансонетку нѣмецкую похожа? Ну, конечно, она не свои, а краденныя деньги пересылаетъ. Просто, — заснулъ старичекъ, а его — дѣло житейское! — подпоивши и обобрали. Теперь вотъ переводъ отсылаетъ. Держу пари, что въ Ригу, краснорожему, усатому Густаву, изъ оффиціантовъ. Смотри, милая! и Густавы, они тоже съ понятіемъ. Денежки-то забрать, — заберетъ, а женится, нѣтъ-ли, — это еще вопросъ.
Священникъ?.. Ишь ты! И вы, батя, пожаловали?.. Чего же это вы? Журналъ для душеполезнаго чтенія выписываете?.. Или доченькѣ единоутробной денежки переводить благопоспѣшаете? На курсахъ, не-бось?.. За просвѣщеніемъ уѣхала? Тамъ просвѣтятъ, тамъ, будьте спокойны, просвѣтятъ! Къ Пасхѣ, чего добраго, неожиданно и внучатъ-двойню Богъ пошлетъ. Лицо-то у батюшки серьезное. Видно, больна дочка-то? Ну, что жъ? И то дѣло! Какъ говорится: «Ничего серьезнаго. Похороны завтра».
II.
Я люблю развлекать себя видомъ толпы, распылять и вновь собирать ее, люблю по своей волѣ дробить ее на отдѣльныя
группы, мысленно соединять отдѣльныхъ людей и слѣдить за ихъ судьбой. Въ театрѣ хотя-бы... Развѣ не интересно по своему произволу усиліемъ фантазіи знакомить незнающихъ другъ друга, сводить ихъ и мысленно прослѣживать возможности ихъ жизни.
Эта, вотъ, миловидная блондинка въ амфитеатрѣ — воображаетъ, что она любитъ своего чахоточнаго сосѣда?.. Вздоръ, ничего не стоящіе пустяки! Они — мужъ и жена, у нихъ двое дѣтей? Что изъ этого? Развести ихъ! Я немедленно выдалъ бы ее за этого, вотъ, толстаго человѣка съ бородавкой, что пыхтитъ въ ложѣ справа. Онъ, правда, станетъ ее бить по пятницамъ. Ничего! За то у него что-то вродѣ банкирской конторы. И она, эта блондинка, конечно, будетъ чувствовать себя счастливѣе съ этой потной и толстой бородавкой, чѣмъ съ теперешнимъ дохлымъ приватъ-доцентомъ. Ужъ я знаю!
А эту, вотъ, даму — патронессу съ сѣдѣющими волосами, ее надо познакомить и свести съ тѣмъ студентикомъ
что внимательно читаетъ программу. Ну, конечно! Плохо налажена жизнь, совсѣмъ плохо. Только бы свести ихъ, только бы познакомить, — дальше ужъ все какъ по рельсамъ пойдетъ. Ясно. Она живо забудетъ о сѣдыхъ волосахъ, перекраситъ ихъ заново и подведетъ брови, а студентикъ ужъ, конечно, перестанетъ такъ конфузливо оглядываться и будетъ говорить «на э», и картавить. «Кэкая жэлость», что этотъ опытъ не сдѣланъ!
Не знаютъ люди своихъ путей. Этотъ, вотъ, — чиновникъ? Скорѣе, скорѣе, долой форму, милый! Вѣдь ты — наглецъ, тебѣ цѣны нѣтъ, а ты, почемъ зря, пропадаешь, двадцатаго ждешь. И ты, дядя, съ адвокатскимъ значкомъ на груди. Ну, зачѣмъ ты отростилъ бороду? Э-хе-хе!.. Скорѣе, скорѣе долой! Все сбрить, и бороду, и усы. На порядочнаго человѣка будешь походить. Вѣрно тебѣ говорю.
Въ фарсѣ, въ кафешантанѣ, въ опереткѣ, — меня интересуетъ вовсе не самая сцена съ подчеркнутыми тѣлодвиженіями и обнаженнымъ щекотаніемъ похоти.
Гораздо интереснѣе слѣдить, какъ то, что творится на сценѣ, при благосклонномъ содѣйствіи сытнаго ужина и нѣсколькихъ рюмокъ и бокаловъ, четко и ясно, какъ въ зеркалѣ, отражается на лицахъ толпы.
Пусть еще громче визжатъ скрипки румыновъ, пусть еще выше подбрасываетъ ножки Мими... Живо, живо... Вотъ онъ развертывается подлинный спектакль. Вотъ она, публика, вотъ она во всей красѣ.
Развѣ это не интереснѣе, чѣмъ то, что происходитъ на сценѣ? Крѣпче жми ножку твоей сосѣдки справа, лысенькій дядя... Такъ, такъ, еще одинъ бокалъ. И ты, милая, сидящая слѣва отъ меня, ты тоже не робѣй. Онъ пока равнодушенъ, твой, видавшій виды, бородатый кавалеръ... Ничего, и его разберетъ. Всѣ тамъ будемъ!
Когда оголтѣлая толпа съ боя беретъ кассы тотализатора, — я слѣжу. Я смотрю въ азартные глаза, я изучаю липа, я чи таю поэмы. Пусть онѣ дешевенькія, пусть онѣ обывательскія, но онѣ подлинныя, поэмы эти! Развѣ не интересно прослѣдить, представить себѣ, откуда взяли они, какъ добыли деньги на игру, всѣ эти люди? Развѣ не любопытно вообразить, что станетъ думать, что будетъ дѣлать послѣ проигрыша, какъ будетъ вести себя въ случаѣ выигрыша каждый изъ типовъ въ этой толпѣ...
Послѣ симфоническаго ли концерта, или послѣ веселенькаго фарса, — одинаково любопытно прослѣдить за расходящейся въ разныя стороны толпой, за игрой лицъ, за ожида
На лыжахъ.
Э. Баклундъ.
А эта, вотъ, вся рука въ кольцахъ, на шансонетку нѣмецкую похожа? Ну, конечно, она не свои, а краденныя деньги пересылаетъ. Просто, — заснулъ старичекъ, а его — дѣло житейское! — подпоивши и обобрали. Теперь вотъ переводъ отсылаетъ. Держу пари, что въ Ригу, краснорожему, усатому Густаву, изъ оффиціантовъ. Смотри, милая! и Густавы, они тоже съ понятіемъ. Денежки-то забрать, — заберетъ, а женится, нѣтъ-ли, — это еще вопросъ.
Священникъ?.. Ишь ты! И вы, батя, пожаловали?.. Чего же это вы? Журналъ для душеполезнаго чтенія выписываете?.. Или доченькѣ единоутробной денежки переводить благопоспѣшаете? На курсахъ, не-бось?.. За просвѣщеніемъ уѣхала? Тамъ просвѣтятъ, тамъ, будьте спокойны, просвѣтятъ! Къ Пасхѣ, чего добраго, неожиданно и внучатъ-двойню Богъ пошлетъ. Лицо-то у батюшки серьезное. Видно, больна дочка-то? Ну, что жъ? И то дѣло! Какъ говорится: «Ничего серьезнаго. Похороны завтра».
II.
Я люблю развлекать себя видомъ толпы, распылять и вновь собирать ее, люблю по своей волѣ дробить ее на отдѣльныя
группы, мысленно соединять отдѣльныхъ людей и слѣдить за ихъ судьбой. Въ театрѣ хотя-бы... Развѣ не интересно по своему произволу усиліемъ фантазіи знакомить незнающихъ другъ друга, сводить ихъ и мысленно прослѣживать возможности ихъ жизни.
Эта, вотъ, миловидная блондинка въ амфитеатрѣ — воображаетъ, что она любитъ своего чахоточнаго сосѣда?.. Вздоръ, ничего не стоящіе пустяки! Они — мужъ и жена, у нихъ двое дѣтей? Что изъ этого? Развести ихъ! Я немедленно выдалъ бы ее за этого, вотъ, толстаго человѣка съ бородавкой, что пыхтитъ въ ложѣ справа. Онъ, правда, станетъ ее бить по пятницамъ. Ничего! За то у него что-то вродѣ банкирской конторы. И она, эта блондинка, конечно, будетъ чувствовать себя счастливѣе съ этой потной и толстой бородавкой, чѣмъ съ теперешнимъ дохлымъ приватъ-доцентомъ. Ужъ я знаю!
А эту, вотъ, даму — патронессу съ сѣдѣющими волосами, ее надо познакомить и свести съ тѣмъ студентикомъ
что внимательно читаетъ программу. Ну, конечно! Плохо налажена жизнь, совсѣмъ плохо. Только бы свести ихъ, только бы познакомить, — дальше ужъ все какъ по рельсамъ пойдетъ. Ясно. Она живо забудетъ о сѣдыхъ волосахъ, перекраситъ ихъ заново и подведетъ брови, а студентикъ ужъ, конечно, перестанетъ такъ конфузливо оглядываться и будетъ говорить «на э», и картавить. «Кэкая жэлость», что этотъ опытъ не сдѣланъ!
Не знаютъ люди своихъ путей. Этотъ, вотъ, — чиновникъ? Скорѣе, скорѣе, долой форму, милый! Вѣдь ты — наглецъ, тебѣ цѣны нѣтъ, а ты, почемъ зря, пропадаешь, двадцатаго ждешь. И ты, дядя, съ адвокатскимъ значкомъ на груди. Ну, зачѣмъ ты отростилъ бороду? Э-хе-хе!.. Скорѣе, скорѣе долой! Все сбрить, и бороду, и усы. На порядочнаго человѣка будешь походить. Вѣрно тебѣ говорю.
Въ фарсѣ, въ кафешантанѣ, въ опереткѣ, — меня интересуетъ вовсе не самая сцена съ подчеркнутыми тѣлодвиженіями и обнаженнымъ щекотаніемъ похоти.
Гораздо интереснѣе слѣдить, какъ то, что творится на сценѣ, при благосклонномъ содѣйствіи сытнаго ужина и нѣсколькихъ рюмокъ и бокаловъ, четко и ясно, какъ въ зеркалѣ, отражается на лицахъ толпы.
Пусть еще громче визжатъ скрипки румыновъ, пусть еще выше подбрасываетъ ножки Мими... Живо, живо... Вотъ онъ развертывается подлинный спектакль. Вотъ она, публика, вотъ она во всей красѣ.
Развѣ это не интереснѣе, чѣмъ то, что происходитъ на сценѣ? Крѣпче жми ножку твоей сосѣдки справа, лысенькій дядя... Такъ, такъ, еще одинъ бокалъ. И ты, милая, сидящая слѣва отъ меня, ты тоже не робѣй. Онъ пока равнодушенъ, твой, видавшій виды, бородатый кавалеръ... Ничего, и его разберетъ. Всѣ тамъ будемъ!
Когда оголтѣлая толпа съ боя беретъ кассы тотализатора, — я слѣжу. Я смотрю въ азартные глаза, я изучаю липа, я чи таю поэмы. Пусть онѣ дешевенькія, пусть онѣ обывательскія, но онѣ подлинныя, поэмы эти! Развѣ не интересно прослѣдить, представить себѣ, откуда взяли они, какъ добыли деньги на игру, всѣ эти люди? Развѣ не любопытно вообразить, что станетъ думать, что будетъ дѣлать послѣ проигрыша, какъ будетъ вести себя въ случаѣ выигрыша каждый изъ типовъ въ этой толпѣ...
Послѣ симфоническаго ли концерта, или послѣ веселенькаго фарса, — одинаково любопытно прослѣдить за расходящейся въ разныя стороны толпой, за игрой лицъ, за ожида
На лыжахъ.
Э. Баклундъ.