РУССКІЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИСТОКЪ.

СЕМЕЙСТВО ШАМИЛЯ. *)

Въ прошедшемъ году, въ статьѣ о Мюридизмѣ (**), мы сообщили нѣкоторыя біографическія подробности о нашемъ зна
менитомъ калужскомъ плѣнвикѣ-Шамнлѣ. Скажемъ теперь нѣсколько словъ объ его довольно-многочисленномъ семействѣ.
У бывшаго имама Чечни и Дагестана было четыре жены.
Первая жена Шамиля Патимата, которую онъ очень любилъ, умерла. Она оставила ему трехъ сыновей и двухъ доче
рей. Старшимъ сыномъ былъ Джемалалдинъ, бывшій въ Россіи аманатомъ, по взятій Ахульго въ 1839 году, и скончавшійся по
возвращеніи на родину. Другіе два сына : Назы-Магометъ и Маголтпъ-Шеффи. Нзъ дочерей старшая называется Папистъ, а младшая, Именемъ матери—Патиматъ. Эта жена имама умерла съ тоски по Джемадалдинѣ, когда онъ былъ увезенъ въ Россію.
Вторая жена Шамиля Зейдатъ, дочь Джемалалднна, воспитателя имама. Ей въ настоящее время за тридцать лѣтъ. Она носитъ званіе первой или старшей женыШамиля и потому всегда поль
зовалась большими преимуществами передъ другими женами. Такъ напримѣръ, младшія жены должны были, ло-крайяей-мѣрѣ по наружности, оказывать къ ней уваженіе, а дѣти и прислуга обя
заны были повиноваться ей безпрекословно. Въ какихъ-нибудь особенныхъ случаяхъ, выходящихъ изъ ряда обыкновенныхъ
явленій ежедневной жизни, всѣ должны были обращаться къ Зейдатѣ. Всякій посѣтитель сераля представлялся сперва старшей женѣ имама, а потомъ уже младшимъ. Наконецъ, въ ея рукахъ находились ключи отъ всего хозяйства и имущества Шамиля. Но,
ио разсказамъ о ней, она не заслуживаетъ такого почета. Вотъ какъ обрисована ея наружность въ описаніи плѣна у Шамиля княгинь Чавчавадзе н Орбеліани (***). «Зейдатъ маленькая, худая, рябая, съ закривленнымъ орлинымъ носомъ, съ карими глазами, съ хитрой и недоброю улыбкою на трнкнхъ губахъ. Некрасивая, во чрезвычайно выразительная наружность, соединенная съ ловкостью и даже граціей во всѣхъ движеніяхъ, обли
чаетъ татарское происхожденіе». О нравственныхъ же достоин
ствахъ этой первой жены, г. Руновскій, въ свой любопытной статьѣ о Шамилѣ (****.), говоритъ слѣдующее: «Сколько я по
нялъ изъ того, что говорилось мнѣ и при мнѣ, Зейдатъ есть нѣчто въ родѣ домашней язвы, прикосновеніе къ которой становится тлетворнымъ для всѣхъ, кто имѣетъ песчастіе всту
пать съ нею въ какія-либо сношенія. Шамиль терпитъ ее какъ
неизбѣжное зло, къ которому онъ привыкъ, безъ котораго ему скучно будетъ .и которое, наконецъ, служитъ источникомъ вся
каго добра собственно для хозяйства имамекаго дома. Онъ тср
(‘) На прилагаемомъ къ этому нумеру рисункѣ изображена одна только любимая жена Шамиля Шуаннатъ, но кь од
ному изъ ближайшихъ нумеровъ будутъ приложены портреты прочихъ членовъ семейства имама.
(**) См. Рус. Худож. Листокъ 1859 г. №№ 31—36.
(***) См. Плѣнъ у Шамиля, соч. Вердеревскаго. Спб. 1856 г. (****) См. Военный Сборникъ 1860 № 1.
питъ ее еще и потому, что она дочь Джемалалднна, его воспитателя, который пользуется неограниченнымъ его уваженіемъ и имѣетъ огромное вліяніе въ народѣ, а это придало Зейдатъ въ глазахъ ея мужа, такое большое достоинство, что оно по
служило даже поводомъ къ остракизму хорошенькой, но рѣзвой Аминнатъ (*), подвергшейся этой немилости за свои, иногда нежножко злыя, шутки противъ старой, но, какъ видно, еще очень опасной соперницы по брачному ложу. Кромѣ всего этого,
Зейдатъ имѣетъ честь называться супругою Шамиля уже болѣе четырнадцати лѣтъ. Понятно, что привычка, продолжающаяся четырнадцать лѣтъ, могла обратиться въ потребность, въ при
роду, и Шамиль, погрѣшивъ противъ законовъ изящнаго вкуса,
все-таки остается до нѣкоторой степени правымъ въ глазахъ тѣхъ представителей изящнаго, которые, будучи на его мѣстѣ, оставили бы при себѣ Аминнатъ и отпустили бы Зейдатъ; но,
по мнѣнію мюрида Хаджіо, которое я вполнѣ раздѣляю, Шамиль
неправъ тѣмъ, что, въ дѣлѣ развода съ Аминнатъ, поступилъ совсѣмъ не по убѣжденію н даже не вслѣдствіе сдѣланной при
вычки, а просто вслѣдствіе политическихъ соображеній, столь необходимыхъ у горца, когда, во время какого-нибудь спора, дѣло коснется родственныхъ связей». Эти слова заслуживаютъ полнаго довѣрія, потому-что, по разсказамъ княгинь Чавчавадзе
и Орбеліани, Зейдатъ была главною виновницею всѣхъ претергпѣвныхъ ими, во время плѣна, непріятностей и огорченій. Она, по увѣренію нашихъ плѣнницъ, такъ скупа и такъ жадна, что смотрѣла на нихъ какъ на средство къ обогащенію и весьма серьезно настаивала, чтобы онѣ требовали себѣ у своихъ родственниковъ, для выкупа, пять мильйоновъ, и когда княгини объявили ей рѣшительно, что всѣ ихъ родственники вмѣстѣ не рас
полагаютъ такою суммою, то она безъ всякой жалости къ участи несчастныхъ плѣнницъ совѣтовала, чтобы которая-нибудь изъ нихъ съ платкомъ въ рукѣ отправилась просить милостыню, для сбора необходимой выкупной суммы, «а если за васъ не за
платятъ пяти мильоповъ, говорила она, то вы будете проданы въ рабство или перерѣзаны». Предполагая, что княгини скрываютъ свое состояніе, она всѣми возможными средствами ста
ралась выпытать у нихъ истину; весь разговоръ ея постоянно вертѣлся около рублей н когда княгини чистосердечно увѣряли ее, что онѣ разорены нападеніемъ горцевъ на Цинондалы и не
располагаютъ никакими средствами, то старшая супруга Шамиля старалась вымѣстить на нихъ свою досаду цѣлымъ рядомъ самыхъ возмутительныхъ сценъ и дерзостей. Такъ-какъ въ рукахъ Зейдатъ сосредоточено было все хозяйство имама, то вслѣд
ствіе скупости ея содержаніе вашихъ бѣдныхъ узницъ было далеко неросконшо. Въ особенности эта скупость обнару
живалась въ отсутствіе Шамиля, когда онъ объѣзжалъ аулы или находился въ походѣ. Супруга его по три п по четыре дня не отпускала нашимъ плѣнницамъ ничего свѣжаго, да и то,
что присылала, было невыносимо дурно и скудно. Но что объ этомъ не зналъ имамъ, доказательствомъ тому служитъ слѣдую
щій случай, разсказанный г. Вердеревскимъ въ его Плѣнѣ у Шамиля. Однажды, осматривая каминъ въ комнатѣ плѣнницъ, имамъ нашелъ въ немъ стоящій на угольяхъ котелокъ съ во
(*) Четвертая жена Шамиля.

№ 9.

20-го МАРТА.

1860 ГОДА.