служивали, ему Зейдатъ и Шуаниатъ, когда же онъ уходилъ изъ дому, то Шуаннатъ принималась убирать его спальню, а Амшшатъ вытрясала ковры и убирала его кабинетъ. Кромѣ-того, она помо
гала своей матери Яапа стряпать на кухнѣ сераля, отъ чего были освобождены другія жены имама. Вообще Шамиль составлялъ предметъ нѣжнѣйшихъ попеченій для своихъ женъ. Когда онъ собирал
ся въ походъ, то онѣ приготовляли для него съѣстиые припасы и все необходимое для дороги, осматривали его сѣдло, бурку, писто
летныя пушки и т. п. За все это онѣ пользуются исключительнымъ правомъ входить къ нему безъ доклада и вмѣстѣ съ нимъ молиться; но Аминнатъ, какъ бездѣтная, не имѣла этого послѣд
няго преимущества. Во время отсутствія имама изъ Ведеяя,
единственное развлеченіе для его женъ составляли прогулки на кладбище, куда онѣ обыкновенно отправлялись закутанными въ чадры и въ сопровожденіи своихъ многочисленныхъ служанокъ,
при свѣтѣ фонарей. Во время продолжительнаго похода, Шамиль всегда посылалъ за одною изъ своихъ женъ и такъ-какъ Зей
датъ слаба здоровьемъ, а Аминнатъ предпочитала оставаться съ своею матерью, поэтому очередь всегда оставалась за Шуан
натъ, которая и отправлялась къ мужу верхомъ на лошади,
прикрытая чадрой и сопровождаемая сильнымъ конвоемъ. Чтобы не допустить въ горы роскоши, Шамиль не позволялъ своимъ жепамъ отличаться въ одеждѣ отъ женъ наибовъ, и преслѣдо
валъ всякую прихоть въ костюмѣ. Весь нарядъ ихъ состоялъ изъ длинныхъ синихъ рубашекъ, надѣтыхъ сверхъ гаальваръ, и бѣлыхъ чадръ, подобныхъ грузинскимъ легакамъ, но не изъ кисеи, а толстаго полотна. Единственную позволительную роскошь
составляли четки жемчужныя, коралловыя или янтарныя, потому-что у простыхъ женщинъ онѣ бываютъ снизаны изъ гороху или бобовъ.
Первая жена Шамиля, Патиматъ или Фатимагъ, оставила послѣ себя, какъ мы сказали, пять человѣкъ дѣтей.
Печальная судьба старшаго ея сына Джемалалдина извѣстна, но, во всякомъ случаѣ, кончина его представляетъ лю
бопытный фактъ. Образованный горецъ умираетъ на родинѣ, въ кругу своихъ дикихъ соотечественниковъ, въ злой чахоткѣ, съ тоски по Петербургу, по цивилизаціи.
Второй, теперь старшій сынъ имама—Пазы-Магометъ началъ свое поприще на Кавказѣ и принималъ дѣятельное участіе во всѣхъ экспедиціяхъ противъ русскихъ; онъ нападаетъ на Цинондалы, уводитъ въ плѣнъ княгинь Чавчавадзе и Орбеліани, обмѣ
ниваетъ ихъ на своего старшаго брата Джемалалдина, управляетъ наибствомъ, раздѣляетъ судьбу отца иа Гунибѣ, перелетаетъ всю Россію, съ юга на сѣверъ, по желѣзнымъ дорогамъ, посѣщаетъ Петербургъ, осматриваетъ Москву и наконецъ поселяется на постоянное жительство въ Калугѣ. Сколько перемѣнъ самыхъ
рѣзкихъ, самыхъ неожиданныхъ! какой пестрый, какой цвѣтистый калейдоскопъ жизни! Казы-Магометъ женатъ на обворожитель
ной, по красотѣ своей, Керимамъ, дочери Даніель-бека (*).
ІІо словамъ мюрида Хаджіо, живущаго теперь вмѣстѣ съ бывшимъ имамомъ въ Калугѣ, во всемъ подлунномъ мірѣ нѣтъ такой красавицы, какъ Кериматъ. «Такой красавицы, какъ Кериматъ, нигдѣ нѣту!...Петербургъ—нѣту; Москва—нѣту; Харкопъ (**)—нѣту!... Казы-Магометъ театръ былъ: тамъ много
красавицъ есть,..такой, какъ Кервматъ, нѣту! Капказъ, такой нѣту! Одинъ роза такоі!... » (***) Эта восторженная похвала внро
( ) Бывшій владѣтель Элисуйскаго ханства и генералъ-маіоръ русской службы, передавшійся потомъ Шамилю.
(**) Харьковъ.
( *) См. статью о Шамилѣ г. Руновскаго, пристава при нашеіиъ военно-плѣнникѣ, помѣщенную въ № 2-мъ «Военнаго Сборника» І860 г.
чемъ вполнѣ подтверждается разсказами о красотѣ Кериматъ ж бывшихъ плѣнницъ Шамиля— княгинь Чавчавадзе и Орбеліани. По ихъ описаніямъ, жена Казы-Магомета высока, стройна, съ тонкою, ио очень-граціозною тальей; у нея каріе глаза, небольшой, прямой, острый восъ, прекрасно-обрисованный ротъ и пре
восходные зубы; ко всему этому присоединяются еще густые и длинные черные волосы, черныя брови и длинныя рѣсницы, очень-маленькія руки, бѣлыя, нѣжныя съ тонкими пальцами и округленными, загнутыми внизъ ногтями; наконецъ величавая гор
дость составляетъ общій характеръ ея наружности. Изъ всего семейства Шамиля, Кериматъ постоянно отличалась щеголеватостью своихъ нарядовъ и весьма милымъ и пріятнымъ обра
щеніемъ, приличнымъ свѣтской, образованной дамѣ. Что касается до ея щегольства, то Шамиль, преслѣдовавшій у себя иа Кав
казѣ роскошь, постоянно даже ссорился съ яею за ея наряды. Такимъ-образомъ, когда для встрѣчи возвращавшагося изъ Рос
сіи Джемалалдина, собралась въ Ведени вся семья имама, тоКериматъ прибыла въ резиденцію Шамиля на прекрасномъ конѣ (сидя конечно верхомъ, по мужски), въ собольей шубѣ, покры
той старинной золотой парчей; съ головы спускалась бѣлая чадра изъ довольно-тонкаго батистъ-д’экосъ, а лицо было покрыто густымъ вуалемъ, вышитымъ золотомъ. При первомъ же сви
даніи Кериматъ съ княгинею Чавчавадзе, на красавицѣ-горянкѣ была бѣлая, очень топкая и такая длинная рубашка, что немпого волочилась даже по землѣ и потому, къ сожалѣнію,
скрывала ея маленькія ножки. Сверхъ рубашки былъ надѣтъ темномалиновый атласный ахалухъ, подбитый зеленою тафтою и кругомъ оторочепвый атласной лентой такого же цвѣта. Разрѣз
ные рукава ахалуха не сходились въ разрѣзѣ, но были схвачены
золотыми петлями и пуговицами. Такія же пуговицы были и на
груди. Изъ подъ атласнаго рукава ахалуха виднѣлся длинный бѣлый рукавъ рубашки. Па головѣ былъ черный шелковый платочекъ съ красными каймами, а надъ нимъ бѣлый кисейный ву
аль; въ ушахъ красавицы были такія же серьги, какъ и у женъ
Шамиля, т.-е. въ видѣ полумѣсяца, но только у Кериматъ онѣ были золотыя и украшены драгоцѣнными каменьями, тогда-какъ у женъ Шамиля серебряныя и безъ всякихъ укра
шеній. Бъ обращеніи своемъ, по словамъ нашихъ бывшихъ плѣн
ницъ, Кериматъ такъ мила, что заставляла ихъ забывать, что онѣ находились въ сералѣ имама, а не въ гостинной образован
ной дамы. Казы-Магометъ безъ памяти любитъ Кериматъ и не хочетъ имѣть другихъ женъ. Наконецъ замѣтимъ, что, по взятіи Гуниба, онъ чуть-было не лишился своего сокровища. Из
вѣстно, что въ послѣднее время отношенія меягду Шамилемъ и покинувшимъ его Давіель-беІЬомъ, отцемъ Кериматъ, весьма охла
дѣли, и бывшій владѣтель элисуйскаго хапства хотѣлъ на прощаньѣ съ Шамилемъ удружить бывшему имаму. Когда Кериматъ передъ отъѣздомъ своимъ въ Россію пришла проститься съ от
цемъ, то онъ не хотѣлъ отпустить ее съ Казы-Магометомъ; при этомъ азіатскія страсти такъ разъигрались, что дѣло чуть было не дошло до кинжаловъ, и генералу Трамповскому ие мало стоило труда уговорить упрямаго Даніель-бека отпустить свою дочь съ нашими плѣнниками. Послѣ этого понятно почему Шамиль, говорятъ, сожалѣетъ, что не можетъ протянуть свои руки до Кавказа, чтобы убить Даніель-бека.
Третій сынъ Шамиля Магометъ—Шеффи, во время плѣна княгинь Чавчавадзе а Орбеліани, былъ еще молоденьцимъ маль
чикомъ лѣтъ 14, столько же красивымъ, сколько живымъ и шаловливымъ, такъ-что, во время отсутствія имама изъ Ведени,
ве знали что съ нимъ дѣлать—до того онъ проказилъ; не занямаясь ничѣмъ по цѣлымъ днямъ, онъ выдумывалъ только раз
ныя шалости: то ломалъ замки на дверяхъ, то билъ стекла, то бросалъ ио двору горящія головни, а унять его никто не могъ,
гала своей матери Яапа стряпать на кухнѣ сераля, отъ чего были освобождены другія жены имама. Вообще Шамиль составлялъ предметъ нѣжнѣйшихъ попеченій для своихъ женъ. Когда онъ собирал
ся въ походъ, то онѣ приготовляли для него съѣстиые припасы и все необходимое для дороги, осматривали его сѣдло, бурку, писто
летныя пушки и т. п. За все это онѣ пользуются исключительнымъ правомъ входить къ нему безъ доклада и вмѣстѣ съ нимъ молиться; но Аминнатъ, какъ бездѣтная, не имѣла этого послѣд
няго преимущества. Во время отсутствія имама изъ Ведеяя,
единственное развлеченіе для его женъ составляли прогулки на кладбище, куда онѣ обыкновенно отправлялись закутанными въ чадры и въ сопровожденіи своихъ многочисленныхъ служанокъ,
при свѣтѣ фонарей. Во время продолжительнаго похода, Шамиль всегда посылалъ за одною изъ своихъ женъ и такъ-какъ Зей
датъ слаба здоровьемъ, а Аминнатъ предпочитала оставаться съ своею матерью, поэтому очередь всегда оставалась за Шуан
натъ, которая и отправлялась къ мужу верхомъ на лошади,
прикрытая чадрой и сопровождаемая сильнымъ конвоемъ. Чтобы не допустить въ горы роскоши, Шамиль не позволялъ своимъ жепамъ отличаться въ одеждѣ отъ женъ наибовъ, и преслѣдо
валъ всякую прихоть въ костюмѣ. Весь нарядъ ихъ состоялъ изъ длинныхъ синихъ рубашекъ, надѣтыхъ сверхъ гаальваръ, и бѣлыхъ чадръ, подобныхъ грузинскимъ легакамъ, но не изъ кисеи, а толстаго полотна. Единственную позволительную роскошь
составляли четки жемчужныя, коралловыя или янтарныя, потому-что у простыхъ женщинъ онѣ бываютъ снизаны изъ гороху или бобовъ.
Первая жена Шамиля, Патиматъ или Фатимагъ, оставила послѣ себя, какъ мы сказали, пять человѣкъ дѣтей.
Печальная судьба старшаго ея сына Джемалалдина извѣстна, но, во всякомъ случаѣ, кончина его представляетъ лю
бопытный фактъ. Образованный горецъ умираетъ на родинѣ, въ кругу своихъ дикихъ соотечественниковъ, въ злой чахоткѣ, съ тоски по Петербургу, по цивилизаціи.
Второй, теперь старшій сынъ имама—Пазы-Магометъ началъ свое поприще на Кавказѣ и принималъ дѣятельное участіе во всѣхъ экспедиціяхъ противъ русскихъ; онъ нападаетъ на Цинондалы, уводитъ въ плѣнъ княгинь Чавчавадзе и Орбеліани, обмѣ
ниваетъ ихъ на своего старшаго брата Джемалалдина, управляетъ наибствомъ, раздѣляетъ судьбу отца иа Гунибѣ, перелетаетъ всю Россію, съ юга на сѣверъ, по желѣзнымъ дорогамъ, посѣщаетъ Петербургъ, осматриваетъ Москву и наконецъ поселяется на постоянное жительство въ Калугѣ. Сколько перемѣнъ самыхъ
рѣзкихъ, самыхъ неожиданныхъ! какой пестрый, какой цвѣтистый калейдоскопъ жизни! Казы-Магометъ женатъ на обворожитель
ной, по красотѣ своей, Керимамъ, дочери Даніель-бека (*).
ІІо словамъ мюрида Хаджіо, живущаго теперь вмѣстѣ съ бывшимъ имамомъ въ Калугѣ, во всемъ подлунномъ мірѣ нѣтъ такой красавицы, какъ Кериматъ. «Такой красавицы, какъ Кериматъ, нигдѣ нѣту!...Петербургъ—нѣту; Москва—нѣту; Харкопъ (**)—нѣту!... Казы-Магометъ театръ былъ: тамъ много
красавицъ есть,..такой, какъ Кервматъ, нѣту! Капказъ, такой нѣту! Одинъ роза такоі!... » (***) Эта восторженная похвала внро
( ) Бывшій владѣтель Элисуйскаго ханства и генералъ-маіоръ русской службы, передавшійся потомъ Шамилю.
(**) Харьковъ.
( *) См. статью о Шамилѣ г. Руновскаго, пристава при нашеіиъ военно-плѣнникѣ, помѣщенную въ № 2-мъ «Военнаго Сборника» І860 г.
чемъ вполнѣ подтверждается разсказами о красотѣ Кериматъ ж бывшихъ плѣнницъ Шамиля— княгинь Чавчавадзе и Орбеліани. По ихъ описаніямъ, жена Казы-Магомета высока, стройна, съ тонкою, ио очень-граціозною тальей; у нея каріе глаза, небольшой, прямой, острый восъ, прекрасно-обрисованный ротъ и пре
восходные зубы; ко всему этому присоединяются еще густые и длинные черные волосы, черныя брови и длинныя рѣсницы, очень-маленькія руки, бѣлыя, нѣжныя съ тонкими пальцами и округленными, загнутыми внизъ ногтями; наконецъ величавая гор
дость составляетъ общій характеръ ея наружности. Изъ всего семейства Шамиля, Кериматъ постоянно отличалась щеголеватостью своихъ нарядовъ и весьма милымъ и пріятнымъ обра
щеніемъ, приличнымъ свѣтской, образованной дамѣ. Что касается до ея щегольства, то Шамиль, преслѣдовавшій у себя иа Кав
казѣ роскошь, постоянно даже ссорился съ яею за ея наряды. Такимъ-образомъ, когда для встрѣчи возвращавшагося изъ Рос
сіи Джемалалдина, собралась въ Ведени вся семья имама, тоКериматъ прибыла въ резиденцію Шамиля на прекрасномъ конѣ (сидя конечно верхомъ, по мужски), въ собольей шубѣ, покры
той старинной золотой парчей; съ головы спускалась бѣлая чадра изъ довольно-тонкаго батистъ-д’экосъ, а лицо было покрыто густымъ вуалемъ, вышитымъ золотомъ. При первомъ же сви
даніи Кериматъ съ княгинею Чавчавадзе, на красавицѣ-горянкѣ была бѣлая, очень топкая и такая длинная рубашка, что немпого волочилась даже по землѣ и потому, къ сожалѣнію,
скрывала ея маленькія ножки. Сверхъ рубашки былъ надѣтъ темномалиновый атласный ахалухъ, подбитый зеленою тафтою и кругомъ оторочепвый атласной лентой такого же цвѣта. Разрѣз
ные рукава ахалуха не сходились въ разрѣзѣ, но были схвачены
золотыми петлями и пуговицами. Такія же пуговицы были и на
груди. Изъ подъ атласнаго рукава ахалуха виднѣлся длинный бѣлый рукавъ рубашки. Па головѣ былъ черный шелковый платочекъ съ красными каймами, а надъ нимъ бѣлый кисейный ву
аль; въ ушахъ красавицы были такія же серьги, какъ и у женъ
Шамиля, т.-е. въ видѣ полумѣсяца, но только у Кериматъ онѣ были золотыя и украшены драгоцѣнными каменьями, тогда-какъ у женъ Шамиля серебряныя и безъ всякихъ укра
шеній. Бъ обращеніи своемъ, по словамъ нашихъ бывшихъ плѣн
ницъ, Кериматъ такъ мила, что заставляла ихъ забывать, что онѣ находились въ сералѣ имама, а не въ гостинной образован
ной дамы. Казы-Магометъ безъ памяти любитъ Кериматъ и не хочетъ имѣть другихъ женъ. Наконецъ замѣтимъ, что, по взятіи Гуниба, онъ чуть-было не лишился своего сокровища. Из
вѣстно, что въ послѣднее время отношенія меягду Шамилемъ и покинувшимъ его Давіель-беІЬомъ, отцемъ Кериматъ, весьма охла
дѣли, и бывшій владѣтель элисуйскаго хапства хотѣлъ на прощаньѣ съ Шамилемъ удружить бывшему имаму. Когда Кериматъ передъ отъѣздомъ своимъ въ Россію пришла проститься съ от
цемъ, то онъ не хотѣлъ отпустить ее съ Казы-Магометомъ; при этомъ азіатскія страсти такъ разъигрались, что дѣло чуть было не дошло до кинжаловъ, и генералу Трамповскому ие мало стоило труда уговорить упрямаго Даніель-бека отпустить свою дочь съ нашими плѣнниками. Послѣ этого понятно почему Шамиль, говорятъ, сожалѣетъ, что не можетъ протянуть свои руки до Кавказа, чтобы убить Даніель-бека.
Третій сынъ Шамиля Магометъ—Шеффи, во время плѣна княгинь Чавчавадзе а Орбеліани, былъ еще молоденьцимъ маль
чикомъ лѣтъ 14, столько же красивымъ, сколько живымъ и шаловливымъ, такъ-что, во время отсутствія имама изъ Ведени,
ве знали что съ нимъ дѣлать—до того онъ проказилъ; не занямаясь ничѣмъ по цѣлымъ днямъ, онъ выдумывалъ только раз
ныя шалости: то ломалъ замки на дверяхъ, то билъ стекла, то бросалъ ио двору горящія головни, а унять его никто не могъ,