просвѣтившему Гусь ученіемъ Христа. Другія высоты украшаются главами Софійскаго собора и Михайловскаго монастыря. Внизу подъ горами, на берегу рѣки, Подолъ, совершенно отдѣльный, чистый, иравяльно-построенный городокъ, также украшенный нѣ
сколькими церквами. Лучшій видъ на эту часть города сверху, изъ Государева сада. Часто сидѣлъ я въ одной нзъ бесѣдокъ, изъ которой особенно хорошъ видъ на эту часть города и слѣдилъ за
движеніемъ по улицамъ; маленькими казались мнѣ люди съ моей точки зрѣнія, еще болѣе маленькими въ ихъ постоянныхъ суетахъ, мелкихъ заботахъ, бѣготнѣ, среди чудной, дивной, величественной природы.
Природа имѣетъ на меня какое-то магическое вліяніе. Я могу забыться, какъ бы отдѣлиться отъ жизни и младенчески предаваться мечтамъ, пли просто, безсознательно, утонувъ взоромъ въ томъ или другомъ прострааствѣ, восхищаться до безконечности. Такое дѣйствіе въ Кіевѣ имѣлъ на меия въ особенности Государевъ садъ.
Есть мѣста въ этомъ саду необыкновенно живописныя. Онъ расположенъ во береговымъ высотамъ и не спускается внизъ къ рѣкѣ, а тянется по краямъ возвышенностей, которыя здѣсь до того обрывисты и круты, что съ нихъ невозможно сойти къ Днѣпру.
За то, стоя въ одной изъ трехъ бесѣдокъ, въ разныхъ точкахъ, на самомъ краю обвала построенныхъ, смотришь и пе наглядится на эту картинную крутизну, окаймленную внизу правильной, шос
сейной дорогой. Глухо доносится до ведзху шумъ проѣзжающихъ экипажей, тамъ и сямъ виднѣющихся по дорогѣ, за которой тотчасъ струитъ свои быстрые воды причудливый Днѣпръ. Иа право красуется мостъ, великолѣпно и солидно сооруженный искуснымъ строителемъ; на лѣво заманчивая панорама Подола; прямо передъ глазами ровная луговая страна Заднѣпровья, по
крытая лѣсомъ и кустарникомъ; а по рѣкѣ пестрѣютъ большія, то. еще желтые, то уже зеленѣющія отмели, въ живописномъ безпорядкѣ нанесенныя прихотью непостояннаго Днѣпра. Кто на за
глянетъ въ Государевъ садъ, всякій зайдетъ въ ту или другую бесѣдку, всякій хоть на мивуту остановится предъ этой чудной картиной. Но пробираясь къ этвмъ мѣстамъ изъ Липокъ, верхней части города, и идя по главной, широкой аллеѣ сада, перпендику
лярно къ Днѣпру проложенной, невольно присядешь на одной изъ скамеекъ и засмотришся на Кіевъ. Имѣя бесѣдку въ виду на право, прямо передъ собой, вы видите, сей-часъ за аллеей начинающійся яръ, глубокій и на далекое пространство раскинутый оврагъ, густо-поросшій высокими дубами и липой. На той сторонѣ оврага, ва верху, видны Михайловскій монастырь, Р.-Като
лическая церковь и длинное зданіе присутственныхъ мѣстъ. Мнѣ чрезвычайно правилась группировка зелени въ самомъ оврагѣ; но больше любилъ я видъ этотъ въ тихую лунную ночь, когда луна, находясь за мною и бросая на первый плавъ картины длинную тѣнь высокихъ и стройныхъ тополей, ясно освѣщала второй плавъ.
Впечатлѣніе этой картины на меня до того было сильно, что я первый разъ просидѣлъ па мѣстѣ до разсвѣта. Теперь я часто стараюсь какими-нибудь причинами объяснить себѣ это настрое
ніе, приписываю его новости самаго впечатлѣнія, складу своего характера, наконецъ просто физическому иервному разстройству.
Впечатлѣніе это тѣмъ болѣе кажется страннымъ, что видъ этотъ далеко не лучшій въ Кіевѣ. Есть точки зрѣнія и изъ Государева сада, представляющія взору гораздо болѣе привлекательнаго. Такъ напримѣръ, спускаясь изъ верхняго сада къ среднимъ выходнымъ воротамъ, остановитесь посрединѣ спуска и взгляните: предъ вама тянется внизъ къ Креіцатику Садовая улица; на первомъ планѣ не
высокіе, во красивые частные дома, за ними ва горѣ прекрасное зданіе института благбродныхъ дѣвицъ, за нимъ колокольня Со
фійскаго собора, правѣе къ самому Крещатику, также на возвышешюсти, Р.-Католическая церковь, Десятинная церковь, Михайловскій монастырь, и всѣ эти зданія преживописво рисуются
посреди зелени (*). Часто ходилъ я вверхъ по Садовой улицѣ, пробираясь къ любимой своей бесѣдкѣ,обыкновенно средними воротами,
чтобы полюбоваться общимъ видомъ изъ Государева сада на Крещатнкъ. Самую же Садовую улицу и Крещагацкую часть сада мяѣ постоянно можно было видѣть изъ окна своей комнаты. Мы оста
новились въ «Hôtel de l’Europe», который находится гораздо ниже и нѣсколько правѣе католической церкви.
Спутникъ мой скоро уѣхалъ къ себѣ въ имѣніе заЖятоміръ,и оставилъ меия одного среди прекрасныхъ мѣстъ и совершенно незнакомыхъ мнѣ людей;по,вѣрите ли,я до того увлекся прелестями приро
ды, что рѣшительно не ощущалъ никакой необходимости въ общеніи съ людьми. Съ утра до вечера бродилъ я по Кіеву и его окрестностямъ, и только въ немногіе дождливые дни писалъ къ своимъ и чи
талъ. Это fa г-ni ente чуть въ конецъ не избаловало мою и безъ того лѣнивую натуру. Но въ этой аедѣятельноста было столько для душа и ума, что время проведенное маою въ Кіевѣ вавѣки останетсяуменя въ памяти. Мяѣ казалось, что я читаю живую, въ высшей степе
ни завлекательную, полную замѣчательныхъ историческихъ сказаній книгу. Еслибъ мнѣ вздумалось подробно описывать все видѣнное мною, то конечно я написалъ бы толстый ивозсе неинтересный фоліантъ, потому-что въ сотый, разъ повторялъ бы давно всѣмъ извѣстное; но поучительно видѣть это извѣстное самому, побы
вать на тѣхъ мѣстахъ, гдѣ возраждалось все русское, гдѣ, назадъ тому слишкомъ девять вѣковъ, святая мысль впервые восторже
ствовала надъ грубою чувственностію. Каждая тропа, каждый
холмъ въ Кіевѣ напоминаютъ о чемъ-яибудь близкомъ русскому человѣку. Замѣчательнѣе всего, безъ сомнѣнія, монастыря, свидѣтели столькихъ событій, хранители столькихъ святынь.
Кіево-Печерская Лавра постоянно собираетъ въ стѣнахъ своихъ множество богомольцевъ, которые оттуда расходятся не
большими толпами во другимъ монастырямъ. Со всѣхъ сторонъ Россіи тысяча горячо-вѣрующяхъ приходятъ въ древнѣйшую столицу и первымъ долгомъ считаютъ посѣтить лаврскія пеще
ры, и поклониться мощамъ святыхъ угодниковъ. Первымъ дол
гомъ почелъ сдѣлать это и я, и прежде всего отправился въ Лавру. По въ первый день я могъ осмотрѣть только внутренность Успен
скаго храма и внѣшность всѣхъ находящихся на лаврскомъ дворѣ построекъ. Успенскій храмъ носатъ, какъ и всѣ почти Кіевскія
храмы, отпечатокъ глубокой древности, о чемъ наружный видъ его свидѣтельствуетъ только характеромъ архитектуры. Видно, что не разъ уже обновлялся онъ стараніями н благочестіемъ заботя
щихся о благолѣпіи домовъ Божіихъ. Жаль только, что стѣнная живовясь воскресялась слишкомъ смѣлою и, сколько мнѣ кажется, ие довольно искусною рукою. Вообще живопись на стѣнахъ монастырей и церквей Кіевскихъ произвела на меня какое-то странное впечатлѣніе. Тамъ, гдѣ она могла сохраниться почти въ пер
вобытномъ видѣ, есть хоть свидѣтельство о состояніи искуства давно прошедшихъ временъ, во гдѣ коснулась этихъ неприкосно
венныхъ святынь кисть какого-нибудь новаго самоучки-художни
ка, тамъ видно уже притязаніе на творчество, смѣшанное съ желаніемъ напомнить о первообразѣ.
Глядя на эти изображенія святаго и великаго, ина тѣикоаы, которыя у всѣхъ церквей, а болѣе у монастырей въ несмѣтномъ количествѣ продаются богомольцамъ, я задавалъ себѣ вопросъ: отчего до-сихъ-поръ пи кто не позаботятся объ улучшеніи ико
нописи? Мдѣ кажется, что хорошо написанная икона, будь osa самая маленькая, усердіемъ занесенная изъ Кіева въ далекія края Россіи, куда лучъ, Богомъ вамъ заповѣданнаго просвѣщенія достигаетъ весьма медленно, могла бы развивать въ цѣлыхъ по
колѣніяхъ чувство разумнаго, не фанатическаго благочестія. Свя
той ликъ, съ должнымъ вниманіемъ написанный, переходя изъ рода въ родъ, отъ дѣда къ внукамъ былъ бы тогда нѣмымъ,
(*) См. рисунокъ.
сколькими церквами. Лучшій видъ на эту часть города сверху, изъ Государева сада. Часто сидѣлъ я въ одной нзъ бесѣдокъ, изъ которой особенно хорошъ видъ на эту часть города и слѣдилъ за
движеніемъ по улицамъ; маленькими казались мнѣ люди съ моей точки зрѣнія, еще болѣе маленькими въ ихъ постоянныхъ суетахъ, мелкихъ заботахъ, бѣготнѣ, среди чудной, дивной, величественной природы.
Природа имѣетъ на меня какое-то магическое вліяніе. Я могу забыться, какъ бы отдѣлиться отъ жизни и младенчески предаваться мечтамъ, пли просто, безсознательно, утонувъ взоромъ въ томъ или другомъ прострааствѣ, восхищаться до безконечности. Такое дѣйствіе въ Кіевѣ имѣлъ на меия въ особенности Государевъ садъ.
Есть мѣста въ этомъ саду необыкновенно живописныя. Онъ расположенъ во береговымъ высотамъ и не спускается внизъ къ рѣкѣ, а тянется по краямъ возвышенностей, которыя здѣсь до того обрывисты и круты, что съ нихъ невозможно сойти къ Днѣпру.
За то, стоя въ одной изъ трехъ бесѣдокъ, въ разныхъ точкахъ, на самомъ краю обвала построенныхъ, смотришь и пе наглядится на эту картинную крутизну, окаймленную внизу правильной, шос
сейной дорогой. Глухо доносится до ведзху шумъ проѣзжающихъ экипажей, тамъ и сямъ виднѣющихся по дорогѣ, за которой тотчасъ струитъ свои быстрые воды причудливый Днѣпръ. Иа право красуется мостъ, великолѣпно и солидно сооруженный искуснымъ строителемъ; на лѣво заманчивая панорама Подола; прямо передъ глазами ровная луговая страна Заднѣпровья, по
крытая лѣсомъ и кустарникомъ; а по рѣкѣ пестрѣютъ большія, то. еще желтые, то уже зеленѣющія отмели, въ живописномъ безпорядкѣ нанесенныя прихотью непостояннаго Днѣпра. Кто на за
глянетъ въ Государевъ садъ, всякій зайдетъ въ ту или другую бесѣдку, всякій хоть на мивуту остановится предъ этой чудной картиной. Но пробираясь къ этвмъ мѣстамъ изъ Липокъ, верхней части города, и идя по главной, широкой аллеѣ сада, перпендику
лярно къ Днѣпру проложенной, невольно присядешь на одной изъ скамеекъ и засмотришся на Кіевъ. Имѣя бесѣдку въ виду на право, прямо передъ собой, вы видите, сей-часъ за аллеей начинающійся яръ, глубокій и на далекое пространство раскинутый оврагъ, густо-поросшій высокими дубами и липой. На той сторонѣ оврага, ва верху, видны Михайловскій монастырь, Р.-Като
лическая церковь и длинное зданіе присутственныхъ мѣстъ. Мнѣ чрезвычайно правилась группировка зелени въ самомъ оврагѣ; но больше любилъ я видъ этотъ въ тихую лунную ночь, когда луна, находясь за мною и бросая на первый плавъ картины длинную тѣнь высокихъ и стройныхъ тополей, ясно освѣщала второй плавъ.
Впечатлѣніе этой картины на меня до того было сильно, что я первый разъ просидѣлъ па мѣстѣ до разсвѣта. Теперь я часто стараюсь какими-нибудь причинами объяснить себѣ это настрое
ніе, приписываю его новости самаго впечатлѣнія, складу своего характера, наконецъ просто физическому иервному разстройству.
Впечатлѣніе это тѣмъ болѣе кажется страннымъ, что видъ этотъ далеко не лучшій въ Кіевѣ. Есть точки зрѣнія и изъ Государева сада, представляющія взору гораздо болѣе привлекательнаго. Такъ напримѣръ, спускаясь изъ верхняго сада къ среднимъ выходнымъ воротамъ, остановитесь посрединѣ спуска и взгляните: предъ вама тянется внизъ къ Креіцатику Садовая улица; на первомъ планѣ не
высокіе, во красивые частные дома, за ними ва горѣ прекрасное зданіе института благбродныхъ дѣвицъ, за нимъ колокольня Со
фійскаго собора, правѣе къ самому Крещатику, также на возвышешюсти, Р.-Католическая церковь, Десятинная церковь, Михайловскій монастырь, и всѣ эти зданія преживописво рисуются
посреди зелени (*). Часто ходилъ я вверхъ по Садовой улицѣ, пробираясь къ любимой своей бесѣдкѣ,обыкновенно средними воротами,
чтобы полюбоваться общимъ видомъ изъ Государева сада на Крещатнкъ. Самую же Садовую улицу и Крещагацкую часть сада мяѣ постоянно можно было видѣть изъ окна своей комнаты. Мы оста
новились въ «Hôtel de l’Europe», который находится гораздо ниже и нѣсколько правѣе католической церкви.
Спутникъ мой скоро уѣхалъ къ себѣ въ имѣніе заЖятоміръ,и оставилъ меия одного среди прекрасныхъ мѣстъ и совершенно незнакомыхъ мнѣ людей;по,вѣрите ли,я до того увлекся прелестями приро
ды, что рѣшительно не ощущалъ никакой необходимости въ общеніи съ людьми. Съ утра до вечера бродилъ я по Кіеву и его окрестностямъ, и только въ немногіе дождливые дни писалъ къ своимъ и чи
талъ. Это fa г-ni ente чуть въ конецъ не избаловало мою и безъ того лѣнивую натуру. Но въ этой аедѣятельноста было столько для душа и ума, что время проведенное маою въ Кіевѣ вавѣки останетсяуменя въ памяти. Мяѣ казалось, что я читаю живую, въ высшей степе
ни завлекательную, полную замѣчательныхъ историческихъ сказаній книгу. Еслибъ мнѣ вздумалось подробно описывать все видѣнное мною, то конечно я написалъ бы толстый ивозсе неинтересный фоліантъ, потому-что въ сотый, разъ повторялъ бы давно всѣмъ извѣстное; но поучительно видѣть это извѣстное самому, побы
вать на тѣхъ мѣстахъ, гдѣ возраждалось все русское, гдѣ, назадъ тому слишкомъ девять вѣковъ, святая мысль впервые восторже
ствовала надъ грубою чувственностію. Каждая тропа, каждый
холмъ въ Кіевѣ напоминаютъ о чемъ-яибудь близкомъ русскому человѣку. Замѣчательнѣе всего, безъ сомнѣнія, монастыря, свидѣтели столькихъ событій, хранители столькихъ святынь.
Кіево-Печерская Лавра постоянно собираетъ въ стѣнахъ своихъ множество богомольцевъ, которые оттуда расходятся не
большими толпами во другимъ монастырямъ. Со всѣхъ сторонъ Россіи тысяча горячо-вѣрующяхъ приходятъ въ древнѣйшую столицу и первымъ долгомъ считаютъ посѣтить лаврскія пеще
ры, и поклониться мощамъ святыхъ угодниковъ. Первымъ дол
гомъ почелъ сдѣлать это и я, и прежде всего отправился въ Лавру. По въ первый день я могъ осмотрѣть только внутренность Успен
скаго храма и внѣшность всѣхъ находящихся на лаврскомъ дворѣ построекъ. Успенскій храмъ носатъ, какъ и всѣ почти Кіевскія
храмы, отпечатокъ глубокой древности, о чемъ наружный видъ его свидѣтельствуетъ только характеромъ архитектуры. Видно, что не разъ уже обновлялся онъ стараніями н благочестіемъ заботя
щихся о благолѣпіи домовъ Божіихъ. Жаль только, что стѣнная живовясь воскресялась слишкомъ смѣлою и, сколько мнѣ кажется, ие довольно искусною рукою. Вообще живопись на стѣнахъ монастырей и церквей Кіевскихъ произвела на меня какое-то странное впечатлѣніе. Тамъ, гдѣ она могла сохраниться почти въ пер
вобытномъ видѣ, есть хоть свидѣтельство о состояніи искуства давно прошедшихъ временъ, во гдѣ коснулась этихъ неприкосно
венныхъ святынь кисть какого-нибудь новаго самоучки-художни
ка, тамъ видно уже притязаніе на творчество, смѣшанное съ желаніемъ напомнить о первообразѣ.
Глядя на эти изображенія святаго и великаго, ина тѣикоаы, которыя у всѣхъ церквей, а болѣе у монастырей въ несмѣтномъ количествѣ продаются богомольцамъ, я задавалъ себѣ вопросъ: отчего до-сихъ-поръ пи кто не позаботятся объ улучшеніи ико
нописи? Мдѣ кажется, что хорошо написанная икона, будь osa самая маленькая, усердіемъ занесенная изъ Кіева въ далекія края Россіи, куда лучъ, Богомъ вамъ заповѣданнаго просвѣщенія достигаетъ весьма медленно, могла бы развивать въ цѣлыхъ по
колѣніяхъ чувство разумнаго, не фанатическаго благочестія. Свя
той ликъ, съ должнымъ вниманіемъ написанный, переходя изъ рода въ родъ, отъ дѣда къ внукамъ былъ бы тогда нѣмымъ,
(*) См. рисунокъ.