князь, ВасилііЫукичъ Долгорукій немедленно отправился въ Миfanÿ,. въ званіи депутата отъ Верховпаго Совѣта, съ двумя единомВішлснииками, сенаторомъ, тайнымъ совѣтникомъ, княземъ Михаиломъ Михайловичемъ Голицыномъ и гевералъ-маіоромъ Ми
хаиломъ Леонтьевымъ, подъ именемъ депутатовъ отъ сената и дворянства (*). Явившись къ герцогинѣ, Долгорукій предложилъ ей корону и условія отъ лица будто бы всей Россіи. Анна, ме
жду-тѣмъ, до прибытія депутатовъ, узнала тайно отъ генералъпрокурора Ягушинскаго и каммергера Левенвольда, что въ ко
варномъ замыслѣ ни сенатъ, ни духовенство, ни дворянство не принимаютъ никакого участія. Въ падеждѣ безъ труда уничто
жить ковъ, оиа подписала актъ и, по требованію Долгорукаго, извѣстила манифестомъ (4 февраля 1750 г.) о своемъ согла
сіи править государствомъ по указанію Верховпаго Совѣта. Этотъ манифестъ изумилъ всю Россію. Дворянство роптало явно на столь неслыханную новость. Всеобщій ропотъ обратился въ жи
вѣйшее негодованіе, когда Головкинъ п Остерманъ объяснили загадку, давъ знать, что ограниченіе самодержавія было дѣломъ только шести человѣкъ, Голицыныхъ п Долгорукихъ. На иихъ стали смотрѣть, какъ на враговъ отечества; говорили, что го
сударству грозятъ шесть атамановъ, что онн разсорятся другъ съ другомъ, растерзаютъ Россію бранями междоусобными и упьются ея кровью. Синодъ не хотѣлъ п слышать о ловомъ образѣ правленія и предписалъ въ службѣ церковной провозгла
шать императрицу самодержицею. Сенатъ, гвардія, дворянство ожидали только прибытія государыни, чтобы возвратить ей всѣ права предковъ.
Тщетно Верховный Совѣтъ старался успокоить умы ласками, угрозами, наблюдалъ за всѣми движеніями Императрицы, даже приставилъ къ ней стражемъ кияза Василья Лукича Долго
рукаго, который безъ себя никого не впускалъ въ ея комнаты. Москва волновалась: въ домахъ знатнѣйшихъ вельможъ, Трубецкаго, Черкаскаго, Барятинскаго, Апраксина, тайно собирались
поборники закона, горевали о Россіи и придумывали мѣры къ возстановленію самодержавія. Послѣ многихъ плановъ, по мысли Остермана, согласились торжественно просить императрицу объ уничтоженіи условій, предложенныхъ ей въ Митавѣ. Въ десятый день (25 февраля 1730 г.) по воцареніи- Анны, многочи
сленные приверженцы ея, отслуживъ молебенъ въ Успенскомъ соборѣ, явились во дворецъ, п, вопреки усиліямъ Долгорукихъ, представили императрицѣ челобитную, сочиненную княземъ Ан
тіохомъ Кантемиромъ, п подписанную знатнѣйшими вельможами, дворянами, офицерами гвардіи, числомъ до 300 человѣкъ; го
сударыня, выслушавъ прошеніе, приказала принести актъ, подписанный ею въ Митавѣ, разорвала его въ присутствіи Верховнаго Совѣта и объявила, что, согласію съ желаніемъ поддан
ныхъ, она будетъ царствовать, какъ царствовали ея предки (**). Вслѣдствіе этого, на другой же день, т.-е. 26 февраля, сенатскимъ указомъ опредѣлено было послать въ губерніи и провинціи нарочныхъ, для возвращенія въ Москву отправленныхъ прежде сенатомъ унтеръ-офицеровъ съ указами о вступленіи на пре
столъ Анны Іоаановны и съ присягами иа подданство (***); а манифестомъ 28 того же февраля объявлялось, что импера
трица, сшісходя къ прошенію своихъ вѣрныхъ подданныхъ, приняла самодержавіе, «какъ издревле прародителя ея имѣли». Къ манифесту бьш приложена форма клятвеннаго обѣщанія, по которой повелѣвалось вновь всѣхъ приводить къ присягѣ (****).
О Тамъ же, T. VIII, N°. 5499.
С*) См. Русскую Исторію И. Устрялова, ч. II, стр, 115- 118 (изд. 1855 г.).
(***) См. Первое Полное Собраніе Законовъ, Т. ѴІІ], № 5508. (««***j Тамъ же, уУ 5509.
Но такъ-какъ въ этомъ клятвенномъ обѣщаніи ничего не говорилось о наслѣдникѣ престола, то манифестомъ 17 декабря 1751
года (*) повелѣно было опять приводить къ присягѣ по новой формѣ, сходной съ клятвеннымъ обѣщаніемъ, приложеннымъ къ уставу о престолонаслѣдіи 5 февраля 1722 года. Та
кимъ-образомъ, этотъ уставъ, отмѣненный именнымъ указомъ 26 іюля 1727 года, вновь возСтановлялсяво всей своей салѣ,
и въ формѣ клятвеннаго обѣщанія, приложенной къ манифесту 17 декабря 1731 года, и разосланной повсемѣстно при сенат
скомъ указѣ отъ того же числа (**), опять говорилось, что
вѣрноподданный присягаетъ «не токмо Ея Величеству, своей истинной государынѣ, Императрицѣ Аннѣ Іоашювнѣ, но и Ію Ней Ея Величества Высокимъ Наслѣдникамъ, которые ііо изволенію и Самодержавной, Ей отъ Бога данной, Императорской власти опредѣлены и впредь опредѣляемы, и къ воспріятію Само
державнаго Всероссійскаго Престола удостоены будутъ». Но ни въ манифестѣ, пи въ клятвенномъ обѣщаніи не упоминалось, кто именно предполагается наслѣдникомъ престола. Извѣстно, однакожъ, что Анна Іоанновна, при самомъ воцареніи, изъявила намѣреніе утвердить престолъ въ своемъ домѣ, устранивъ дина
стію Петра Великаго. Единственною отраслію дома царя Іоанна Алексѣевича, въ случаѣ смерти государыни, была дочь герцогини мекленбургской Екатерины, умершей въ 1755 году, пле
мянница императрицы, принцесса Анна Леопольдовна: потомству ея, волею Анны Іоанновны, предназначался престолъ. Государы
ня искала ей достойнаго жениха. Знаменитый временщикъ этой эпохи курляндскій шляхтичъ Биронъ (***) сначала думалъ женить на ней своего сына; планъ его не удался. Принцесса со
четалась бракомъ, по старанію вѣнскаго двора, съ Антономъ Ульрихомъ, принцемъ брауншвейгъ-люиебургскнмъ. Отъ этого брака въ 1740 году родился сынъ, Іоаннъ Антоновичъ. Вслѣдъ затѣмъ императрица впала въ тяжкую болѣзнь, предвѣстницу близкой кончины. Она спѣшила объявить, манифестомъ отъ 5
октября (****), преемникомъ своемъ шестинедѣльнаго Іоанна; не знала только, кому вручить правленіе до совершеннолѣтія импе
ратора: племянницу свою, принцессу Анну, считала неспособною; супруга ея, Антона Ульриха, ве любила, по навѣтамъ времен
щика; способнѣе всѣхъ казался ей Биронъ; по она опасалась погубить его завистью вельможъ. Между-тѣмъ Биронъ только
и мечталъ о регентствѣ, и, чтобы вѣрнѣе успѣть въ своемъ желаніи, рѣшился заставить знатнѣйшихъ вельможъ просить го
сударыню о назначеніи его регентомъ имперіи. Для этой цѣли,
призвавъ къ себѣ Миниха, Остермана, Головкина, Левенвольда, князя Черкаскаго и другихъ особъ, пользовавшихся довѣренностію императрицы, съ отчаяньемъ извѣстилъ ихъ о безнадежномъ положеніи государыни; въ то же время совѣтовалъ по
думать о томъ, что грозитъ Россіи, если кормило правленія до
станется въ неискусныя руки принцессы, или ея супруга, и убѣждалъ спѣшить избраніемъ въ правители мужа, доказавшаго свой таланты, усердіе и опытность. Беѣ слышавшіе эту рѣчь
легко догадались , къ чему она клонится; вельможи ненавидѣли Бирона; но императрица была еще жива, я малѣйшее противо
рѣчіе злобнымъ вядамъ временщика могло каждому стоить го
(*) Тамъ же ,№ 5909. ( *) Тамъ же № 5910.
(‘,*) Биронъ былъ внукъ конюшаго при дворѣ герцога курляндскаго, и нѣкоторое время служилъ дворецкимъ у одного лііФляндокаго помѣщика.
(****) Этотъ манифестъ не помѣщенъ въ Полномъ Собраніи Законовъ, по о существованіи его извѣстно изъ манифестовъ Императрицы Елисаветы Петровны отъ, 25 и 28 ноябія 1741
года, помѣщенныхъ въ Полномъ Собранія нодъ yXIJVÈ 8173 и 8476.
хаиломъ Леонтьевымъ, подъ именемъ депутатовъ отъ сената и дворянства (*). Явившись къ герцогинѣ, Долгорукій предложилъ ей корону и условія отъ лица будто бы всей Россіи. Анна, ме
жду-тѣмъ, до прибытія депутатовъ, узнала тайно отъ генералъпрокурора Ягушинскаго и каммергера Левенвольда, что въ ко
варномъ замыслѣ ни сенатъ, ни духовенство, ни дворянство не принимаютъ никакого участія. Въ падеждѣ безъ труда уничто
жить ковъ, оиа подписала актъ и, по требованію Долгорукаго, извѣстила манифестомъ (4 февраля 1750 г.) о своемъ согла
сіи править государствомъ по указанію Верховпаго Совѣта. Этотъ манифестъ изумилъ всю Россію. Дворянство роптало явно на столь неслыханную новость. Всеобщій ропотъ обратился въ жи
вѣйшее негодованіе, когда Головкинъ п Остерманъ объяснили загадку, давъ знать, что ограниченіе самодержавія было дѣломъ только шести человѣкъ, Голицыныхъ п Долгорукихъ. На иихъ стали смотрѣть, какъ на враговъ отечества; говорили, что го
сударству грозятъ шесть атамановъ, что онн разсорятся другъ съ другомъ, растерзаютъ Россію бранями междоусобными и упьются ея кровью. Синодъ не хотѣлъ п слышать о ловомъ образѣ правленія и предписалъ въ службѣ церковной провозгла
шать императрицу самодержицею. Сенатъ, гвардія, дворянство ожидали только прибытія государыни, чтобы возвратить ей всѣ права предковъ.
Тщетно Верховный Совѣтъ старался успокоить умы ласками, угрозами, наблюдалъ за всѣми движеніями Императрицы, даже приставилъ къ ней стражемъ кияза Василья Лукича Долго
рукаго, который безъ себя никого не впускалъ въ ея комнаты. Москва волновалась: въ домахъ знатнѣйшихъ вельможъ, Трубецкаго, Черкаскаго, Барятинскаго, Апраксина, тайно собирались
поборники закона, горевали о Россіи и придумывали мѣры къ возстановленію самодержавія. Послѣ многихъ плановъ, по мысли Остермана, согласились торжественно просить императрицу объ уничтоженіи условій, предложенныхъ ей въ Митавѣ. Въ десятый день (25 февраля 1730 г.) по воцареніи- Анны, многочи
сленные приверженцы ея, отслуживъ молебенъ въ Успенскомъ соборѣ, явились во дворецъ, п, вопреки усиліямъ Долгорукихъ, представили императрицѣ челобитную, сочиненную княземъ Ан
тіохомъ Кантемиромъ, п подписанную знатнѣйшими вельможами, дворянами, офицерами гвардіи, числомъ до 300 человѣкъ; го
сударыня, выслушавъ прошеніе, приказала принести актъ, подписанный ею въ Митавѣ, разорвала его въ присутствіи Верховнаго Совѣта и объявила, что, согласію съ желаніемъ поддан
ныхъ, она будетъ царствовать, какъ царствовали ея предки (**). Вслѣдствіе этого, на другой же день, т.-е. 26 февраля, сенатскимъ указомъ опредѣлено было послать въ губерніи и провинціи нарочныхъ, для возвращенія въ Москву отправленныхъ прежде сенатомъ унтеръ-офицеровъ съ указами о вступленіи на пре
столъ Анны Іоаановны и съ присягами иа подданство (***); а манифестомъ 28 того же февраля объявлялось, что импера
трица, сшісходя къ прошенію своихъ вѣрныхъ подданныхъ, приняла самодержавіе, «какъ издревле прародителя ея имѣли». Къ манифесту бьш приложена форма клятвеннаго обѣщанія, по которой повелѣвалось вновь всѣхъ приводить къ присягѣ (****).
О Тамъ же, T. VIII, N°. 5499.
С*) См. Русскую Исторію И. Устрялова, ч. II, стр, 115- 118 (изд. 1855 г.).
(***) См. Первое Полное Собраніе Законовъ, Т. ѴІІ], № 5508. (««***j Тамъ же, уУ 5509.
Но такъ-какъ въ этомъ клятвенномъ обѣщаніи ничего не говорилось о наслѣдникѣ престола, то манифестомъ 17 декабря 1751
года (*) повелѣно было опять приводить къ присягѣ по новой формѣ, сходной съ клятвеннымъ обѣщаніемъ, приложеннымъ къ уставу о престолонаслѣдіи 5 февраля 1722 года. Та
кимъ-образомъ, этотъ уставъ, отмѣненный именнымъ указомъ 26 іюля 1727 года, вновь возСтановлялсяво всей своей салѣ,
и въ формѣ клятвеннаго обѣщанія, приложенной къ манифесту 17 декабря 1731 года, и разосланной повсемѣстно при сенат
скомъ указѣ отъ того же числа (**), опять говорилось, что
вѣрноподданный присягаетъ «не токмо Ея Величеству, своей истинной государынѣ, Императрицѣ Аннѣ Іоашювнѣ, но и Ію Ней Ея Величества Высокимъ Наслѣдникамъ, которые ііо изволенію и Самодержавной, Ей отъ Бога данной, Императорской власти опредѣлены и впредь опредѣляемы, и къ воспріятію Само
державнаго Всероссійскаго Престола удостоены будутъ». Но ни въ манифестѣ, пи въ клятвенномъ обѣщаніи не упоминалось, кто именно предполагается наслѣдникомъ престола. Извѣстно, однакожъ, что Анна Іоанновна, при самомъ воцареніи, изъявила намѣреніе утвердить престолъ въ своемъ домѣ, устранивъ дина
стію Петра Великаго. Единственною отраслію дома царя Іоанна Алексѣевича, въ случаѣ смерти государыни, была дочь герцогини мекленбургской Екатерины, умершей въ 1755 году, пле
мянница императрицы, принцесса Анна Леопольдовна: потомству ея, волею Анны Іоанновны, предназначался престолъ. Государы
ня искала ей достойнаго жениха. Знаменитый временщикъ этой эпохи курляндскій шляхтичъ Биронъ (***) сначала думалъ женить на ней своего сына; планъ его не удался. Принцесса со
четалась бракомъ, по старанію вѣнскаго двора, съ Антономъ Ульрихомъ, принцемъ брауншвейгъ-люиебургскнмъ. Отъ этого брака въ 1740 году родился сынъ, Іоаннъ Антоновичъ. Вслѣдъ затѣмъ императрица впала въ тяжкую болѣзнь, предвѣстницу близкой кончины. Она спѣшила объявить, манифестомъ отъ 5
октября (****), преемникомъ своемъ шестинедѣльнаго Іоанна; не знала только, кому вручить правленіе до совершеннолѣтія импе
ратора: племянницу свою, принцессу Анну, считала неспособною; супруга ея, Антона Ульриха, ве любила, по навѣтамъ времен
щика; способнѣе всѣхъ казался ей Биронъ; по она опасалась погубить его завистью вельможъ. Между-тѣмъ Биронъ только
и мечталъ о регентствѣ, и, чтобы вѣрнѣе успѣть въ своемъ желаніи, рѣшился заставить знатнѣйшихъ вельможъ просить го
сударыню о назначеніи его регентомъ имперіи. Для этой цѣли,
призвавъ къ себѣ Миниха, Остермана, Головкина, Левенвольда, князя Черкаскаго и другихъ особъ, пользовавшихся довѣренностію императрицы, съ отчаяньемъ извѣстилъ ихъ о безнадежномъ положеніи государыни; въ то же время совѣтовалъ по
думать о томъ, что грозитъ Россіи, если кормило правленія до
станется въ неискусныя руки принцессы, или ея супруга, и убѣждалъ спѣшить избраніемъ въ правители мужа, доказавшаго свой таланты, усердіе и опытность. Беѣ слышавшіе эту рѣчь
легко догадались , къ чему она клонится; вельможи ненавидѣли Бирона; но императрица была еще жива, я малѣйшее противо
рѣчіе злобнымъ вядамъ временщика могло каждому стоить го
(*) Тамъ же ,№ 5909. ( *) Тамъ же № 5910.
(‘,*) Биронъ былъ внукъ конюшаго при дворѣ герцога курляндскаго, и нѣкоторое время служилъ дворецкимъ у одного лііФляндокаго помѣщика.
(****) Этотъ манифестъ не помѣщенъ въ Полномъ Собраніи Законовъ, по о существованіи его извѣстно изъ манифестовъ Императрицы Елисаветы Петровны отъ, 25 и 28 ноябія 1741
года, помѣщенныхъ въ Полномъ Собранія нодъ yXIJVÈ 8173 и 8476.