во время его малолѣтства, третьи въ надеждѣ возстановить старые обычаи. Между-тѣмъ образовалась другая, сильнѣйшая пар
тія, желавшая возвести на престолъ вдовствующую императрицу. Эта партія далеко превосходила первую и числомъ привер
женцевъ, и дѣятельностію главныхъ руководителей: Екатерина имѣла на своей сторонѣ всѣхъ иностранныхъ генераловъ и офи
церовъ, находившихся въ русской службѣ, гвардію, флотъ; синодъ также ей благопріятствовалъ, слѣдуя убѣжденію архіепи
скопа Ѳеофана Прокоповича, который свидѣтельствовалъ, что Петръ короновалъ свою супругу именно съ намѣреніемъ оставить ей престолъ. Главными и наиболѣе дѣятельными привержен
цами ея были князь Меншиковъ и голштинскій министръ графъ Бассевицъ. Первый могъ потерять все, въ случаѣ воцаренія вну
ка Петрова, и могъ еще болѣе возвыситься подъ державою Екатерцны: онъ готовъ былъ прибѣгнуть къ самымъ рѣшительнымъ мѣрамъ, съ свойственною ему смѣлостію и быстротою. Второй также надѣялся многаго отъ Екатерины для своего герцога, въ спорѣ его съ Даніею, н опасался проиграть дѣло, еслибъ на престолъ вступилъ Петръ. Бассевицъ былъ человѣкъ хитрый, ис
кусный въ интригахъ п предпріимчивый; онъ составилъ планъ дѣйствія; подстрекнулъ честолюбіе Меншикова, который окру
жилъ дворецъ гвардіею, почти сплою отвлекъ императрицу отъ умирающаго Петра, ввелъ ее въ залу, гдѣ собрались главнѣй
шіе сановники для совѣщанія, и прежде, чѣмъ она успѣли на что-либо рѣшиться, по данному имъ знаку, раздались восклицанія гвардіи: «да здраствуетъ Екатерина! » (*).
Однако неопредѣленность порядка престолонаслѣдія и обстоятель
ства восшествія на престолъ Екатерины I, повидимому, внушала боязнь за спокойствіе государства; по-крайней-мѣрѣ свидѣтельство Ѳеофана Прокоповича, что Петръ короновалъ свою супругу именно съ намѣреніемъ оставить ей престолъ, приведено было и въ мани
фестѣ (28 января 1725 года) отъ синода обще съ сенатомъ и генералитетомъ о кончинѣ императора Петра I и о вступленіи на престолъ императрицы Екатерины I (**), а также въ синодскомъ указѣ (того же 28 января) о кончинѣ и номпновевіи государя императора Петра I (***); наконецъ въ самой формѣ при
сяги на вѣрность службы вступившей на престолъ императрицѣ заключалось выраженіе: «хотя прежде какъ императору, такъ и супругѣ его присягу чинилъ, однакожъ выиѣ, въ подтвержденіе всенижайшей моей и поддапнѣйшей вѣрности, азь нижепо
именованный обѣщаюся и клянуся» и т. д. (****). Впрочемъ въ той же присягѣ, какъ бы въ подтвержденіе устава о престолонаслѣдіи, давалось клятвенное обѣщаніе быть «вѣрнымъ, до
брымъ и послушнымъ рабомъ и подданнымъ истинной Государынѣ Императрицѣ и по Ней Ея Величества Высокимъ Наслѣдникамъ, которые по соизволенію и Самодержавной, Ей отъ Бога данной, Императорской власти, опредѣлены, н впредь опредѣляемы ко воспріятію престола удостоены будутъ».
Опасенія за спокойствіе государства, какъ оказалось впослѣдствіи, имѣли свои основанія. Измѣненіе стариннаго закона о престолонаслѣдіи нашло себѣ противниковъ, которые, ие осмѣливаясь гласно защищать права первородства, начали подбрасы
вать безъимянвыя письма; вслѣдствіе чего 24 марта 1726 года
изданъ былъ указъ, которымъ угрожалось смертною казнью за распространеніе такихъ писемъ. Но когда, вслѣдъ за тѣмъ, именно 31 марта, опять найдено было на пристани, близь двора канц
лера графа Головкина, незапечатанное письмо, одинаковаго съ
(“) См. Русская Исторія И. Устрялова; ч. И, стр. 104 (изд. 1855 г.).
(**) См. Первое Поли. Собр. Зак., T. Vif, № 4643. (*”“) Тамъ же, № 4644. (****) Тамъ же № 4646.
прежними содержанія, то правительство вынуждено было принять болѣе рѣшительныя мѣры. Именнымъ указомъ 21 апрѣля того же 1726 года (*) было, между-прочнмъ, объявлено:
«Хотя тотъ воръ н вымышлевпикъ писемъ весьма неспокойной головы и злаго сердца, наипаче же крайній злодѣй отечествію,
невѣдущій закона Божія и церковныхъ преданіи, какъ видно но тѣмъ письмамъ: однакожъ въ томъ дѣлѣ есть ему не безъ помощниковъ, которые тѣ письма разносятъ и прибиваютъ. И
ежели кто про такія письма вѣдаетъ, хотя изъ тѣхъ кто съ тѣмъ вымышленникомъ въ сообщеніи, ила его служители, чтобъ безъ всякой опасности явились при Дворѣ Нашемъ караульному офицеру, которому повелѣно тотчасъ представать Намъ. И буде кто такимъ-образомъ о томъ намъ объявитъ, тому, кто бы онъ ни былъ, дано будетъ двѣ тысяча рублей денегъ, которые поло
жены въ фонаряхъ, одна тысяча близь церкви Святыя Троицы, а другая, близъ церквижъ Святаго Исаакія: если бъ оные люди явились офицерамъ, стоящимъ при оныхъ фонаряхъ, кото
рые уже указъ имѣютъ тѣ деньги тому объявителю отдать, и его Намъ представить. Сверхъ того, буде кто вымышленника писемъ или его сообщниковъ въ томъ воровствѣ докажетъ, то
му отданы будутъ всѣ его деревни и имѣніе въ вѣчное потом
ственное владѣніе». Въ заключеніе въ указѣ прибавлено, что «ежели и сочинитель того письма явится самъ своею волею и покажетъ кто его къ тому увѣщавалъ и наговаривалъ, и кто
сообщникъ тому: то не токмо ему, но и товарищамъ его тотъ грѣхъ прощенъ будетъ, и для того дается сроку на шесть недѣль, отъ того времени, какъ, гдѣ сей указъ публикованъ будетъ: а ежели въ шесть недѣль не явится, и потомъ уже ко
нечно преданъ будетъ церковному проклятію». Этимъ же ука
зомъ повелѣно было вновь яапечатать и опубликовать уставъ Петра I о наслѣдіи престола, данную въ подтверждевіе его генеральную присягу и изданную въ поясненіе устава Правду во
ли Монаршей, которые «Священникамъ въ каждый воскрееный день и въ праздники читать, для вѣдома всѣмъ въ слухъ, чтобъ кто невѣденіемъ отъ такихъ вышерѣчеяныхъ воровъ, къ ихъ
временной и вѣчной казни прельщенъ не былъ». Правда воли Монаршей составлена, съ соизволенія государя, членами свя
тѣйшаго синода и правительствующаго сената, ивъ первый разъ издана въ Москвѣ, въ 1722 году. Эта книга отличается мастер
скимъ, хотя нерѣдко и софистическимъ выводомъ доказательствъ и богатствомъ фактовъ, приводимыхъ для примѣра изъ всемір
ной и священной исторіи (**). Въ предисловіи, обращенномъ къ простосердечному читателю, между-прочимъ, говорится, что Правда воли Монаршей составлена не въ защиту изло
женныхъ въ ней мыслей, потому-что никто не сомнѣвается во
власти родителей, а не въ оправданіе новаго устава о престо„юнаслѣдіи, такъ-какъ издаваемые верховною властью законы не нуждаются въ подкрѣпленіи, а для того, чтобы « безумнымъ, но упрямымъ (аще бы таковіи были) прекословцамъ уста за
градить; простосердечныхъ же, ио невѣжливыхъ отъ вреднаго оныхъ блазвословія сохранить невредимыхъ, куппо и ино
страннымъ порочное о народѣ нашемъ мнѣніе отнять, и подать имъ вину лучшихъ о насъ помысловъ, дабы вѣдали, что помя
нутою проказою нѣцыи только въ Россіи, какъ и въ прочихъ Государствахъ, а не все общество болѣзнуетъ». Затѣмъ слѣ
дуютъ Резоны или Доводы, въ которыхъ сперва говорится о власти родителей вообще и о правѣ ихъ лишать недостойныхъ
дѣтей своихъ наслѣдства, а потомъ доказываются права государя назначать себѣ преемника, по своему усмотрѣны). При этомъ, между-прочимъ, сказано: «Кто жъ уже сказати можетъ, что
(“) Томъ же № 4870. (**) Тамъ же.
тія, желавшая возвести на престолъ вдовствующую императрицу. Эта партія далеко превосходила первую и числомъ привер
женцевъ, и дѣятельностію главныхъ руководителей: Екатерина имѣла на своей сторонѣ всѣхъ иностранныхъ генераловъ и офи
церовъ, находившихся въ русской службѣ, гвардію, флотъ; синодъ также ей благопріятствовалъ, слѣдуя убѣжденію архіепи
скопа Ѳеофана Прокоповича, который свидѣтельствовалъ, что Петръ короновалъ свою супругу именно съ намѣреніемъ оставить ей престолъ. Главными и наиболѣе дѣятельными привержен
цами ея были князь Меншиковъ и голштинскій министръ графъ Бассевицъ. Первый могъ потерять все, въ случаѣ воцаренія вну
ка Петрова, и могъ еще болѣе возвыситься подъ державою Екатерцны: онъ готовъ былъ прибѣгнуть къ самымъ рѣшительнымъ мѣрамъ, съ свойственною ему смѣлостію и быстротою. Второй также надѣялся многаго отъ Екатерины для своего герцога, въ спорѣ его съ Даніею, н опасался проиграть дѣло, еслибъ на престолъ вступилъ Петръ. Бассевицъ былъ человѣкъ хитрый, ис
кусный въ интригахъ п предпріимчивый; онъ составилъ планъ дѣйствія; подстрекнулъ честолюбіе Меншикова, который окру
жилъ дворецъ гвардіею, почти сплою отвлекъ императрицу отъ умирающаго Петра, ввелъ ее въ залу, гдѣ собрались главнѣй
шіе сановники для совѣщанія, и прежде, чѣмъ она успѣли на что-либо рѣшиться, по данному имъ знаку, раздались восклицанія гвардіи: «да здраствуетъ Екатерина! » (*).
Однако неопредѣленность порядка престолонаслѣдія и обстоятель
ства восшествія на престолъ Екатерины I, повидимому, внушала боязнь за спокойствіе государства; по-крайней-мѣрѣ свидѣтельство Ѳеофана Прокоповича, что Петръ короновалъ свою супругу именно съ намѣреніемъ оставить ей престолъ, приведено было и въ мани
фестѣ (28 января 1725 года) отъ синода обще съ сенатомъ и генералитетомъ о кончинѣ императора Петра I и о вступленіи на престолъ императрицы Екатерины I (**), а также въ синодскомъ указѣ (того же 28 января) о кончинѣ и номпновевіи государя императора Петра I (***); наконецъ въ самой формѣ при
сяги на вѣрность службы вступившей на престолъ императрицѣ заключалось выраженіе: «хотя прежде какъ императору, такъ и супругѣ его присягу чинилъ, однакожъ выиѣ, въ подтвержденіе всенижайшей моей и поддапнѣйшей вѣрности, азь нижепо
именованный обѣщаюся и клянуся» и т. д. (****). Впрочемъ въ той же присягѣ, какъ бы въ подтвержденіе устава о престолонаслѣдіи, давалось клятвенное обѣщаніе быть «вѣрнымъ, до
брымъ и послушнымъ рабомъ и подданнымъ истинной Государынѣ Императрицѣ и по Ней Ея Величества Высокимъ Наслѣдникамъ, которые по соизволенію и Самодержавной, Ей отъ Бога данной, Императорской власти, опредѣлены, н впредь опредѣляемы ко воспріятію престола удостоены будутъ».
Опасенія за спокойствіе государства, какъ оказалось впослѣдствіи, имѣли свои основанія. Измѣненіе стариннаго закона о престолонаслѣдіи нашло себѣ противниковъ, которые, ие осмѣливаясь гласно защищать права первородства, начали подбрасы
вать безъимянвыя письма; вслѣдствіе чего 24 марта 1726 года
изданъ былъ указъ, которымъ угрожалось смертною казнью за распространеніе такихъ писемъ. Но когда, вслѣдъ за тѣмъ, именно 31 марта, опять найдено было на пристани, близь двора канц
лера графа Головкина, незапечатанное письмо, одинаковаго съ
(“) См. Русская Исторія И. Устрялова; ч. И, стр. 104 (изд. 1855 г.).
(**) См. Первое Поли. Собр. Зак., T. Vif, № 4643. (*”“) Тамъ же, № 4644. (****) Тамъ же № 4646.
прежними содержанія, то правительство вынуждено было принять болѣе рѣшительныя мѣры. Именнымъ указомъ 21 апрѣля того же 1726 года (*) было, между-прочнмъ, объявлено:
«Хотя тотъ воръ н вымышлевпикъ писемъ весьма неспокойной головы и злаго сердца, наипаче же крайній злодѣй отечествію,
невѣдущій закона Божія и церковныхъ преданіи, какъ видно но тѣмъ письмамъ: однакожъ въ томъ дѣлѣ есть ему не безъ помощниковъ, которые тѣ письма разносятъ и прибиваютъ. И
ежели кто про такія письма вѣдаетъ, хотя изъ тѣхъ кто съ тѣмъ вымышленникомъ въ сообщеніи, ила его служители, чтобъ безъ всякой опасности явились при Дворѣ Нашемъ караульному офицеру, которому повелѣно тотчасъ представать Намъ. И буде кто такимъ-образомъ о томъ намъ объявитъ, тому, кто бы онъ ни былъ, дано будетъ двѣ тысяча рублей денегъ, которые поло
жены въ фонаряхъ, одна тысяча близь церкви Святыя Троицы, а другая, близъ церквижъ Святаго Исаакія: если бъ оные люди явились офицерамъ, стоящимъ при оныхъ фонаряхъ, кото
рые уже указъ имѣютъ тѣ деньги тому объявителю отдать, и его Намъ представить. Сверхъ того, буде кто вымышленника писемъ или его сообщниковъ въ томъ воровствѣ докажетъ, то
му отданы будутъ всѣ его деревни и имѣніе въ вѣчное потом
ственное владѣніе». Въ заключеніе въ указѣ прибавлено, что «ежели и сочинитель того письма явится самъ своею волею и покажетъ кто его къ тому увѣщавалъ и наговаривалъ, и кто
сообщникъ тому: то не токмо ему, но и товарищамъ его тотъ грѣхъ прощенъ будетъ, и для того дается сроку на шесть недѣль, отъ того времени, какъ, гдѣ сей указъ публикованъ будетъ: а ежели въ шесть недѣль не явится, и потомъ уже ко
нечно преданъ будетъ церковному проклятію». Этимъ же ука
зомъ повелѣно было вновь яапечатать и опубликовать уставъ Петра I о наслѣдіи престола, данную въ подтверждевіе его генеральную присягу и изданную въ поясненіе устава Правду во
ли Монаршей, которые «Священникамъ въ каждый воскрееный день и въ праздники читать, для вѣдома всѣмъ въ слухъ, чтобъ кто невѣденіемъ отъ такихъ вышерѣчеяныхъ воровъ, къ ихъ
временной и вѣчной казни прельщенъ не былъ». Правда воли Монаршей составлена, съ соизволенія государя, членами свя
тѣйшаго синода и правительствующаго сената, ивъ первый разъ издана въ Москвѣ, въ 1722 году. Эта книга отличается мастер
скимъ, хотя нерѣдко и софистическимъ выводомъ доказательствъ и богатствомъ фактовъ, приводимыхъ для примѣра изъ всемір
ной и священной исторіи (**). Въ предисловіи, обращенномъ къ простосердечному читателю, между-прочимъ, говорится, что Правда воли Монаршей составлена не въ защиту изло
женныхъ въ ней мыслей, потому-что никто не сомнѣвается во
власти родителей, а не въ оправданіе новаго устава о престо„юнаслѣдіи, такъ-какъ издаваемые верховною властью законы не нуждаются въ подкрѣпленіи, а для того, чтобы « безумнымъ, но упрямымъ (аще бы таковіи были) прекословцамъ уста за
градить; простосердечныхъ же, ио невѣжливыхъ отъ вреднаго оныхъ блазвословія сохранить невредимыхъ, куппо и ино
страннымъ порочное о народѣ нашемъ мнѣніе отнять, и подать имъ вину лучшихъ о насъ помысловъ, дабы вѣдали, что помя
нутою проказою нѣцыи только въ Россіи, какъ и въ прочихъ Государствахъ, а не все общество болѣзнуетъ». Затѣмъ слѣ
дуютъ Резоны или Доводы, въ которыхъ сперва говорится о власти родителей вообще и о правѣ ихъ лишать недостойныхъ
дѣтей своихъ наслѣдства, а потомъ доказываются права государя назначать себѣ преемника, по своему усмотрѣны). При этомъ, между-прочимъ, сказано: «Кто жъ уже сказати можетъ, что
(“) Томъ же № 4870. (**) Тамъ же.