А. Е. Мартыновъ давно уже завидовалъ тѣмъ изъ своихъ товарищей, которые, разъигрывая разныя пьесы па учебной сненѣ училища, готовились въ актеры. Освободясь отъ занятій декораціонною живописью, онъ также сталъ добиваться ролей и на
конецъ достигъ своей цѣли. Сначала, какъ неопытному, ему давали незначительныя роли; но, по свидѣтельству всѣхъ его товарищей, онъ съ перваго раза ходилъ и дѣйствовалъ на сценѣ свободно, какъ дома, такъ что обратилъ ва себя вниманіе быв
шаго, въ то время, въ училищѣ репетиторомъ, т -е. учителемъ драматическаго искуства, П. А. Каратыгина, который, разгадавъ дарованіе А. Е. Мартынова, принялъ его подъ свое покровительство. А. Е. Мартыновъ всегда съ чувствомъ глубокой благодарности вспоминалъ, какъ Я. А. Каратыгинъ, оставшись од
нажды совершеиво доволенъ исполненіемъ роли, въ тесѣ Хи
трость служанки, поцѣловалъ его. «Это была первая награда,
меня ободрившая, говорилъ А, Е Мартыновъ, и я никогда ве забуду о пей». И впослѣдстаіи, когда Мартыновъ, будучи еще воспитанникомъ, сталъ играть на большой сценѣ, П. А. Караты
гинъ былъ постоянно ходатаемъ за него и заступникомъ. Нашъ молодой артистъ дѣлалъ громадпые успѣхи и талаитъ его быстро
развивался. Ему стали поручать болѣе значительныя роли и онъ скоро обратилъ на себя, въ водевилѣ Знакомые незнакомцы, вниманіе новаго директора театровъ А. М. Гедеовова, который рѣши
тельно подвигнулъ его заниматься изключительно драматическимъ искуствомъ.
Мартыновъ, будучи еще воспитанникомъ началъ, какъ мы уже сказали, появляться на большой сценѣ. Собственно въ пер
вый разъ оиъ явился передъ публикой въ піесѣ: Дочь волшебнаго міра, въ роли жокея, но это была, впрочемъ, роль дѣтская, и о пей упоминается здѣсь только ради исторической точ
ности. Настоящимъ же первымъ публичнымъ дебютомъ А. Е. Мартынова была роль Мирошки, въ извѣстномъ водевилѣ Гри
горьева 2-го, Филатка и Мирошка, соперники, или четы
ре жениха и одна невѣста, въ 1852 году. Хотя эту роль онъ съигралъ случайно, по внезапной болѣзни актера Воротни
кова, по дебютъ былъ блистательный. Потомъ онъ игралъ за
актера Величкина въ піесѣ 1 лухой или полный трактиръ и опять имѣлъ успѣхъ. Затѣмъ слѣдуетъ упомянуть объ успѣ
хѣ его въ иіесѣ Женихъ Аупатинъ, за которую его вызвали въ первый разъ одного, а не вмѣстѣ съ другнмн актерами.
Въ 1856 году, А. Е. Мартыновъ вышелъ изъ училища. Успѣшно началъ онъ свое поприще, ио продолжалъ его не безъ труда. Пріобрѣтая быстро любовь публики, пашъ великій артистъ очень медленно улучшалъ свое матеріальное состояніе и долго боролся съ тяжкою нуждою. Въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ по
лучалъ онъ самое незначительное жалованье и былъ единственною подпорою многочисленнаго семейства. Много прекрасныхъ чертъ въ этомъ періодѣ частпой жизни А. Е. Мартынова, свидѣтельствующихъ, что онъ былъ такой же благородный и добрый че
ловѣкъ, какъ и великій художникъ. Чтобы дать понятіе о тѣхъ лишеніяхъ, которыя А. Е. Мартыновъ принужденъ былъ переносить, достаточно сказать, что онъ часто разучивалъ свои роли при поэтическомъ свѣтѣ луны, за неимѣніемъ сальной свѣчки!...Конечно, впослѣдствіи первый актеръ пашей сцены достигъ относительнаго благосостоянія, но нѣтъ никакого сомнѣ
нія, что лишенія и борьба съ тяжелою, незаслуженною нуждою ие остались безъ вліянія на его здоровье и, быть можетъ, на нѣсколько лѣтъ сократили его жизнь.
Кромѣ недостатка матеріальныхъ средствъ, не менѣе тягостно было положеніе Мартынова и какъ артиста. Тогдашній ко
мическій репертуаръ весь состоялъ изъ пошлыхъ французскихъ водевилей, просто переводныхъ, пли, что еще хуже, передѣ
ланныхъ на русскіе нравы, и изъ нѣсколькихъ устарѣлыхъ комедій князя ШаховскагО, Загоскина и другихъ. Такой реперту
аръ способствовалъ ие къ развитію дарованія артистовъ, а кт гибели этихъ дарованій въ самомъ зародышѣ. Только мощныі талантъ А. Е. Мартынова, который въ теченіе почти 20 лѣтт не ваходилъ себѣ никакой пищи, могъ вынести съ честію эт< тяжкое испытаніе и выйти изъ него съ торжествомъ, не за
грязнившись и не опошлившись. Кромѣ этого, А. Е. Мартыновт былъ еще стѣсненъ рутиннымъ сценическимъ обычаемъ, не допускающимъ артиста выходить изъ предѣла исключительнаго ро
да ролей, свойственныхъ будто бы только его таланту,—изт своего амплуа, какъ говорятъ французы. Но даже н въ недостойныхъ его дарованія произведеніяхъ, онъ часто бывалъ не
подражаемъ Покойный Бѣлинскій давно уже прозрѣлъ въ немт великаго художника: «Господа! Мартыновъ великій талантъ!» сказалъ оиъ, въ одпой изъ своихъ критическихъ замѣтокъ с театрѣ Ііезабудемъ при этомъ, что А. Е. Мартыновъ игралъ почткаждый день, потому-что публика требовала его; иногда въ одинт и тотъ же вечеръ онъ исполнялъ нѣсколько ролей и разучпвалт каждую недѣлю по двѣ и по три новыхъ пьесы, такъ-что ) пего для этого едва доставало времени. Поэтому представлялась ли какая-нибудь возможность обращать вниманіе ва свое разви
тіе, на обдумываніе типовъ и характеровъ? Нерѣдко только одно вдохновеніе, только одинъ художническій инстинктъ А. Е. Мар
тынова выводилъ его изъ затруднительнаго положенія и помо
галъ ему почти мгновенно создавать типичныя роли, на что другой, менѣе талантливый, долженъ былъ бы употребить много времени. Всему Петербургу извѣстенъ напр. слѣдующій случай изъ артистической жисни А. Е. Мартынова. Шелъ какой-то пустой во
девиль, если не ошибаемся, то Приключеніе въ ГІолюстровѣ; нашъ великій художникъ долженъ былъ играть въ немъ роль начальвпка отдѣленія; но у пего не достало времени не только обдумать, но даже разучить свою роль, а отказаться было невозможно. Всѣ принимавшіе участіе въ А. Е. Мартыновѣ рѣшительно недоумѣвали какъ онъ выпутается изъ своего затруд
нительнаго положенія; но тутъ является къ нему ва помощь вдохновеніе; онъ бѣжитъ къ суфлеру, въ чемъ-то условливается съ ннмъ, а себѣ, между тѣмъ, требуетъ трубку. *1 вотъ является на сцену А. Е. Мартыновъ въ вицъ-мундирѣ, застегну
томъ до-верху, съ закрученными висками и съ длиннѣйшимъ чубукомъ въ рукахъ. Онъ начинаетъ преусердно курить и выпускаетъ тоненькіе струи дыма, а въ это время суфлеръ подсказываетъ ему его роль. Такимъ-образомъ вышелъ важный чиновникъ, говорившій не съ чувствомъ и съ толкомъ, по съ достоинствомъ и съ разстановкой; а публика и не заподозрѣлэ да
же, что ея любимецъ не знаетъ ни слова изъ своей роли. Замѣ
чательно также, что, благодаря импровизаціи, чиновникъ вышелъ до того типиченъ, что эта роль сдѣлалась одною изъ лучшихъ изъ репертуара А. Е. Мартынова. Послѣ этого пе удивительно, что многія пьесы обязаны исключительно таланту нашего вели
каго артиста своимъ существованіемъ па сценѣ, такъ-что даже сами авторы ихъ едва ли подозрѣвали, чтобы можно было изъ ихъ произведеній сдѣлать что-нибудь подобное.
Талаитъ А. Е. Мартынова цѣнили не одни только его соотечественники. Онъ приводилъ въ восторгъ своею игрою почти всѣхъ пріѣзжавшихъ въ Петербургъ артистовъ. Имя его сдѣлалось извѣстно черезъ нихъ въ Европѣ. Г. Алланъ, бывшій нѣкогда па здѣшней французской сценѣ, очень тонкій знатокъ ис
куства, сознавался, говорятъ, что опъ пе встрѣчалъ подобнаго таланта на европейскихъ сценахъ. И дѣйствительно, изъ фран
цузскихъ актеровъ вашего времени, только одинъ Фредерикъ Леметръ могъ равняться талантомъ съ А. Е Мартыновымъ. Говорятъ также, что Лаблаш-ъ очень любилъ нашего артиста п когда
конецъ достигъ своей цѣли. Сначала, какъ неопытному, ему давали незначительныя роли; но, по свидѣтельству всѣхъ его товарищей, онъ съ перваго раза ходилъ и дѣйствовалъ на сценѣ свободно, какъ дома, такъ что обратилъ ва себя вниманіе быв
шаго, въ то время, въ училищѣ репетиторомъ, т -е. учителемъ драматическаго искуства, П. А. Каратыгина, который, разгадавъ дарованіе А. Е. Мартынова, принялъ его подъ свое покровительство. А. Е. Мартыновъ всегда съ чувствомъ глубокой благодарности вспоминалъ, какъ Я. А. Каратыгинъ, оставшись од
нажды совершеиво доволенъ исполненіемъ роли, въ тесѣ Хи
трость служанки, поцѣловалъ его. «Это была первая награда,
меня ободрившая, говорилъ А, Е Мартыновъ, и я никогда ве забуду о пей». И впослѣдстаіи, когда Мартыновъ, будучи еще воспитанникомъ, сталъ играть на большой сценѣ, П. А. Караты
гинъ былъ постоянно ходатаемъ за него и заступникомъ. Нашъ молодой артистъ дѣлалъ громадпые успѣхи и талаитъ его быстро
развивался. Ему стали поручать болѣе значительныя роли и онъ скоро обратилъ на себя, въ водевилѣ Знакомые незнакомцы, вниманіе новаго директора театровъ А. М. Гедеовова, который рѣши
тельно подвигнулъ его заниматься изключительно драматическимъ искуствомъ.
Мартыновъ, будучи еще воспитанникомъ началъ, какъ мы уже сказали, появляться на большой сценѣ. Собственно въ пер
вый разъ оиъ явился передъ публикой въ піесѣ: Дочь волшебнаго міра, въ роли жокея, но это была, впрочемъ, роль дѣтская, и о пей упоминается здѣсь только ради исторической точ
ности. Настоящимъ же первымъ публичнымъ дебютомъ А. Е. Мартынова была роль Мирошки, въ извѣстномъ водевилѣ Гри
горьева 2-го, Филатка и Мирошка, соперники, или четы
ре жениха и одна невѣста, въ 1852 году. Хотя эту роль онъ съигралъ случайно, по внезапной болѣзни актера Воротни
кова, по дебютъ былъ блистательный. Потомъ онъ игралъ за
актера Величкина въ піесѣ 1 лухой или полный трактиръ и опять имѣлъ успѣхъ. Затѣмъ слѣдуетъ упомянуть объ успѣ
хѣ его въ иіесѣ Женихъ Аупатинъ, за которую его вызвали въ первый разъ одного, а не вмѣстѣ съ другнмн актерами.
Въ 1856 году, А. Е. Мартыновъ вышелъ изъ училища. Успѣшно началъ онъ свое поприще, ио продолжалъ его не безъ труда. Пріобрѣтая быстро любовь публики, пашъ великій артистъ очень медленно улучшалъ свое матеріальное состояніе и долго боролся съ тяжкою нуждою. Въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ по
лучалъ онъ самое незначительное жалованье и былъ единственною подпорою многочисленнаго семейства. Много прекрасныхъ чертъ въ этомъ періодѣ частпой жизни А. Е. Мартынова, свидѣтельствующихъ, что онъ былъ такой же благородный и добрый че
ловѣкъ, какъ и великій художникъ. Чтобы дать понятіе о тѣхъ лишеніяхъ, которыя А. Е. Мартыновъ принужденъ былъ переносить, достаточно сказать, что онъ часто разучивалъ свои роли при поэтическомъ свѣтѣ луны, за неимѣніемъ сальной свѣчки!...Конечно, впослѣдствіи первый актеръ пашей сцены достигъ относительнаго благосостоянія, но нѣтъ никакого сомнѣ
нія, что лишенія и борьба съ тяжелою, незаслуженною нуждою ие остались безъ вліянія на его здоровье и, быть можетъ, на нѣсколько лѣтъ сократили его жизнь.
Кромѣ недостатка матеріальныхъ средствъ, не менѣе тягостно было положеніе Мартынова и какъ артиста. Тогдашній ко
мическій репертуаръ весь состоялъ изъ пошлыхъ французскихъ водевилей, просто переводныхъ, пли, что еще хуже, передѣ
ланныхъ на русскіе нравы, и изъ нѣсколькихъ устарѣлыхъ комедій князя ШаховскагО, Загоскина и другихъ. Такой реперту
аръ способствовалъ ие къ развитію дарованія артистовъ, а кт гибели этихъ дарованій въ самомъ зародышѣ. Только мощныі талантъ А. Е. Мартынова, который въ теченіе почти 20 лѣтт не ваходилъ себѣ никакой пищи, могъ вынести съ честію эт< тяжкое испытаніе и выйти изъ него съ торжествомъ, не за
грязнившись и не опошлившись. Кромѣ этого, А. Е. Мартыновт былъ еще стѣсненъ рутиннымъ сценическимъ обычаемъ, не допускающимъ артиста выходить изъ предѣла исключительнаго ро
да ролей, свойственныхъ будто бы только его таланту,—изт своего амплуа, какъ говорятъ французы. Но даже н въ недостойныхъ его дарованія произведеніяхъ, онъ часто бывалъ не
подражаемъ Покойный Бѣлинскій давно уже прозрѣлъ въ немт великаго художника: «Господа! Мартыновъ великій талантъ!» сказалъ оиъ, въ одпой изъ своихъ критическихъ замѣтокъ с театрѣ Ііезабудемъ при этомъ, что А. Е. Мартыновъ игралъ почткаждый день, потому-что публика требовала его; иногда въ одинт и тотъ же вечеръ онъ исполнялъ нѣсколько ролей и разучпвалт каждую недѣлю по двѣ и по три новыхъ пьесы, такъ-что ) пего для этого едва доставало времени. Поэтому представлялась ли какая-нибудь возможность обращать вниманіе ва свое разви
тіе, на обдумываніе типовъ и характеровъ? Нерѣдко только одно вдохновеніе, только одинъ художническій инстинктъ А. Е. Мар
тынова выводилъ его изъ затруднительнаго положенія и помо
галъ ему почти мгновенно создавать типичныя роли, на что другой, менѣе талантливый, долженъ былъ бы употребить много времени. Всему Петербургу извѣстенъ напр. слѣдующій случай изъ артистической жисни А. Е. Мартынова. Шелъ какой-то пустой во
девиль, если не ошибаемся, то Приключеніе въ ГІолюстровѣ; нашъ великій художникъ долженъ былъ играть въ немъ роль начальвпка отдѣленія; но у пего не достало времени не только обдумать, но даже разучить свою роль, а отказаться было невозможно. Всѣ принимавшіе участіе въ А. Е. Мартыновѣ рѣшительно недоумѣвали какъ онъ выпутается изъ своего затруд
нительнаго положенія; но тутъ является къ нему ва помощь вдохновеніе; онъ бѣжитъ къ суфлеру, въ чемъ-то условливается съ ннмъ, а себѣ, между тѣмъ, требуетъ трубку. *1 вотъ является на сцену А. Е. Мартыновъ въ вицъ-мундирѣ, застегну
томъ до-верху, съ закрученными висками и съ длиннѣйшимъ чубукомъ въ рукахъ. Онъ начинаетъ преусердно курить и выпускаетъ тоненькіе струи дыма, а въ это время суфлеръ подсказываетъ ему его роль. Такимъ-образомъ вышелъ важный чиновникъ, говорившій не съ чувствомъ и съ толкомъ, по съ достоинствомъ и съ разстановкой; а публика и не заподозрѣлэ да
же, что ея любимецъ не знаетъ ни слова изъ своей роли. Замѣ
чательно также, что, благодаря импровизаціи, чиновникъ вышелъ до того типиченъ, что эта роль сдѣлалась одною изъ лучшихъ изъ репертуара А. Е. Мартынова. Послѣ этого пе удивительно, что многія пьесы обязаны исключительно таланту нашего вели
каго артиста своимъ существованіемъ па сценѣ, такъ-что даже сами авторы ихъ едва ли подозрѣвали, чтобы можно было изъ ихъ произведеній сдѣлать что-нибудь подобное.
Талаитъ А. Е. Мартынова цѣнили не одни только его соотечественники. Онъ приводилъ въ восторгъ своею игрою почти всѣхъ пріѣзжавшихъ въ Петербургъ артистовъ. Имя его сдѣлалось извѣстно черезъ нихъ въ Европѣ. Г. Алланъ, бывшій нѣкогда па здѣшней французской сценѣ, очень тонкій знатокъ ис
куства, сознавался, говорятъ, что опъ пе встрѣчалъ подобнаго таланта на европейскихъ сценахъ. И дѣйствительно, изъ фран
цузскихъ актеровъ вашего времени, только одинъ Фредерикъ Леметръ могъ равняться талантомъ съ А. Е Мартыновымъ. Говорятъ также, что Лаблаш-ъ очень любилъ нашего артиста п когда