О „МАЛЫХ ФОРМАХ

Недавно в «Правде» т. Образцов затронул вопрос огромной важности — о народном искусстве. Почему формы народного молодого искусства у нас как-то в тени, почему они заслонены так называемым «высоким искусством», почему их огромная массовая динамика и влияние использованы так мало. Подписываясь под всем, что ска
зал тов. Образцов относительно роли народного искусства, как организатора быта и необходимо
сти самого широкого использования его в борьбе за новый быт, я хочу остановиться и на другой
еще стороне явления — на необходимости широко использовать влияние народного искусства и по отношению к «высокому» профессиональному искусству.
Начну с небольшой и, думаю, небесполезной исторической справки — с аналогичного положе
ния двух видов искусства в эпоху французской
революции. Революционно наступавшее третье сословие вело жестокий обстрел феодального искусства, его классики, его так называемой «правильной» трагедии, с ее пышностью форм, галантностью обхождения, обязательностью стихотвор
ной формы и т. д. Но у этого старого искусства был целый ряд укрепленных позиций, в виде монополий и привилегий, при помощи которых оно энергично охраняло свою «классику» и «традиции». По другую сторону театральной барри
кады, па ярмарках и бульварах, лежало большое количество малых театров, скорее народных ба
лаганов. Чего-чего не предпринимала феодальная знать и ее искусство для удушения «малых сих» — (некоторым из них, например, запрещались диалоги, другим — запрещалось пение, третьим ограничивали число действующих лиц и т. п. Но театральный «народ» не унывал. Запрещали го
ворить — разыгрывали пантомимы, не разрешали актеров — заменяли их детьми, не позволяли петь — оркестр играл, а пела... публика и т. д. Никакие оградительные средства и протекционная политика по отношению к высокому искусству
не помогали. Народный балаган, народный театр, малая форма, площадная, ярмарочная, неуклон
но таранили и ставили на голову дворянскую классику. Здесь-то и родилась народная мело
драма с ее пусть теперь наивными страстями, но тогда целиком и революционно противопоставлявшая себя пышному и фальшивому наряду фео
дальной трагедии, оперы и балета. Приобревший огромную популярность в начале XIX века автор мелодрам Пиксеекур имел полное право сказать «я пишу для тех, кто не умеет читать».
У нас старое искусство, назовем его в целом буржуазной классикой, не имело цеховых моно
полий и привилегий. По оно имело, несомненно, монополию жанра и формы. Мы это искусство законсервировали в академическую группу, спа
дав по отношению к ней политику оберегания и благоприятствования. Но за этой политикой куль
турного благоприятствования мы, к сожалению, механически законсервировали и академическое отношение к искусству малых форм, искусству эстрады, искусству цирковой клоунады, искусству балагана и т. д.
Почему, хотя бы у нас в Москве, исчез из цирка подлинно-массовый клоун-балагур, «ры
жий», и заменил его какой-то меланхолический
иностранный лилипут, под псевдонимом «Чарли Чаплин». К чему сия нелепость? Почему такое
боязливое отношение к балаганам, которые могут быть и должны быть отличным эмоциональным и широко воздействующим массовым зрелищем, местом пестрых и веселых народных гулянок? И прав т. Образцов — не нужно их только портить излишней «академической» опекой. Они не сфальшивят. Тут можно быть гораздо спокойнее, чем за Большой или Художественный.
Нужно ли говорить, что такая раскрепощенная волна народно-художественного и эстрадного творчества повлияла бы и на «высокое» искусство, оплодотворила бы его гораздо больше и действен
ней, чем всякие теоретические споры и диспуты. Она вдохнула бы в его анемично салонную куль
туру эстетизма и омертвелого виртуозничав ни широкую, свежую, вольную струю художествен
ного сырья, художественной физкультуры, ритмы подлинной эмоциональности, вместо уныло-иппохондрической сосредоточенности «знатоков» и «ценителей». В «высоком» искусстве — застывшее и завершенное мастерство, умершие стили, отзвучавшие песни. Оживить их, помочь им перева
лить через великие сдвиги, переживаемые нашей эпохой, может только прививка малых форм искусства — в их подвижности, злободневности, остроте, в их уменья быстро уловить момент и быть его художественным проводником.
Эм. Бескин
Ак. Большой театр
„Любовь к трем апельсинам
Труфальдино - Барышев