дъль. Публика - строгій судья и ничего не про- щаетъ актеру съ такимъ трудомъ, какъ его претен- зіи и эгоизмъ. ояши йінедапан то Наконецъ и самъ актеръ, желающій достигнуть совершенства въ умъньи держать себя, долженъ быть остороженъ въ выборь своего общества. Такъ какъ одно старинное правило драматическаго искус- ства говоритъ, что «на сцень не должно говориться и дълаться ничего такого, чего нельзя бы было допустить въ порядочномъ обществъ», то актеру первою ступенью къ умьнью держать себя послу- житъ то, если онъ въ теченіи всей своей жизни будетъ такъ поступать, какъ будто бы онъ нахо- дился между людьми, которыхъ вполнъ уважаетъ; это избавитъ его отъ неприличія и никто, ни на сцень, ни внъ ея, не откажетъ ему въ томъ ува- женіи, которое воздается каждому мыслящему ху- дожнику,туд вннотроз воянива воявон вдто ваод зонан Отвъть Иффланда. этому, върнъйшее средство казаться благороднымъ человъкомъ заключается въ стараніи быть имъ дъй- ствительно. наси оятоашуломзоя амат Есть, разумвется, искусственные пути, которы- , ми можно обмануть большинство, Но только боль- шинство! Кто самъ когда нибудь обдумываль какую нибудь великую мысль, тотъ будетъ очень хорошо знать, чувствоваль ли и понималъ ли актеръ ве- ликія вещи, или только старался блеснуть ими. Стало быть, не имъя благородства, невозможно изображать его. анантоо Я приведу нъсколько примьровъ того, какъ ча- сто копія благородства выходить неблагородна на сцень. Напр., изображеніе благороднаго презръ- нія: благородный человъкъ презираетъ по убъжде- нію, а не изъ злобы. Это самый торжественный судъ надъ злодъемъ, если тотъ, кто большею частію уважаеть человька, долженъ презирать человъка. Презръніе есть самое сильное нападеніе на инстинктъ самолюбія. И вотъ это-то презрьніе, какъ выра- жается оно иногда на сцень? Красиво изогнувъ ло- коть и сжавъ руку, актеръ какъ будто подни- маетъ что-то съ земли, что вслъдъ за тъмъ сви- ръпо бросаетъ подъ ноги злодью. Это-пошло. Зна- токъ человъка заключитъ изъ этого съ точностію, что актерт, такимъ образомъ берущійся за это, испытывалъ въ жизни развъ только жодчное раз- драженіе. Но, не смотря на это, большинство (а , мы знаемъ, что такое большинство) часто прини- маетъ такое исполненіе за благородство, потому что думаетъ, что оно граничитъ съ героизмомъ. Съ изображеніемъ благороднаго стыда случается то же, изображеніемъ презрънія.Поучитель- что и съ ная доброта превращается въ иронію или пропо- въдь; для выраженія добродушнаго благоволенія приходится занимать движеніи у какого нибудь тор- жественнаго менуэта.о Отъчего такъ ръдко случается видъть на сцень неподдъльное изображеніе добродушія ? A между тъмъ оно вызываеть наибольшее сочувствіе, какое только можно внушить зрителю.о Чъмъ чище чувствуется прекрасное, тъмъ благо- роднъе становится движеніе. Благородное движеніе часто высказываеть столько же, сколько и благо- родная мысль. Величайшее благородство есть въ то же время и величайшая красота. Нравъ благороднаго человька имъетъ свои осо- бенные обороты. Его недостатки скорье терпимы, чъмъ недостатки дюжиннаго человька, потому что они часто происходятъ отъ благородныхъ причинъ. Поэтому изображеніе гнъва становится такимъ же сомнительнымъ, каковъ бываетъ иногда и самый гнъвъ. Актеры, копирующіе свътскій тонъ, рутинно усвоивающіе себъ его, значительно счастливъе на этомъ поприщь. Но зато и всв вещи, требующія благороднаго чувства человька, говорятся ими въ тонъи съ видомъ только свътскаго человъка. Люди, которые легче видятъ, чъмъ чувствуютъ, ничего не замъчають при этомь. Вообще тому, кто не при- выкъ къ великимъ идеямъ и обстоятельствамъ, всегда скоръе понравится слабъйшее изображеніе величія, потому что онъ болье можеть сочувство-
и
оптомо атодуо ваднокор ауэтвевоооси Каждое преобладающее занятіе въ жизни человь- ка даетъ особое направленіе его образу мыслей, а черезъ образъ мыслей и его внъшности. Такимъ образомъ каждый замътный сословный оттънокъ имъетъ въ цъломъ свою отдъльную внъшность, свои манеры. Посредствомъ изощренной силы распознаванія - подмъчать въ каждомъ эти манеры, находить со- отвътственно первой задачь положенія, въ которыя писатель поставилъ свои лица, - вотъ въ чемъ за- ключается умънье держать себя, то есть «правда въ манерахъ». Вообще же подъ словами: умтнье держать себя-подразумъвается хорошая, благород- ная осанка. Поэтому спрашивается: что такое истинно благородная осанка на сцень и какимъ способомъ достигаетъ ее актеръ?ооп При этомъ придется раздълить два понятія, ко- торыя обыкновенно смъшиваются, А именно: есть разница между тономъ свътскато человъка и мане- рами человька благороднаго, Такъ, напр., соб- ственное я совершенно исчезаеть въ человъкь свът- скомъ; тогда какъ въ благородномь оно только скромно отступаетъ. По этому мърилу можно про- вести различіе и во всъхъ другихъ отношеніяхъ. Превосходнымъ указаніемъ къ усвоенію тона свът- скаго человька служать письма лорда Честерфиль- да молодому Стангопе; онъ совътуетъ ему прино- сить жертвы граціямъ, разумьется, не тъмъ гра- ціямъ, у алтарей которыхь наши молодые люди приносятъ жертвы и любезничаютъ, но греческой простоть, но римской въжливости. Лперехожу къ благородной внъшности или осанкъ. Какъ далеки отъ хвастовства мысли и воля истинно благороднаго человъка , такъ же мало «обязательнаго», такъ же ничего осльпительнаго не можеть имъть его внъшность. Сльдовательно, невозможно въ точности поддълаться подъ пріемы философа, потому что всегда будетъ замътно по лицу, заботится ли человькъ о распространеніи, о приведеніи въ порядокъ своихъ идей, своихъ фан- тазій; будеть видно по каждому движенію, живетъ ли онъ извьстной мыслью или только говоритъ, По