смерть отца и брата, она хочетъ семь лътъ ходить подъ покрываломъ, чтобы лучше сохранить память объ умер- шемъ брать; удрученная скорбію, она груститъ въ уеди- неніи, словно въ монастырь; отъ общества мужчинъ она тоже отреклась. Сила чувства, приведшая ее къ такому ръшенію, строгость жизни, которую хочетъ она вести, отражается на всемъ ея существъ. Это высокая женщина, съ свободнымъ и серьезнымъ духомъ; она нерасположена сносить шутки герцогскаго посла, но довольно способна принимать обдуманныя, полныя значенія колкости шута; не довольно мужественная, чтобы ръшиться показать не одними словами двери своему безпорядочному родственнику, поселившемуся въ ея домъ, она все-таки заботливо под- держиваетъ порядокъ въ этомъ домъ чрезъ своего пури- танина-дворецкаго. На ея печати изображена цъломудрен- ная Лукреція; она держитъ въ чести Мальволіо, какъ усерднаго, честнаго слугу. Она врагъ модныхъ порядковъ, врагъ всъхъ внутреннихъ и наружныхъ прикрасъ. Когда Віола называетъ себя ея слугою, она называетъ это низ- кою лестью. Способъ и манера, съ которыми она отказы- вается отъ предложенія герцога, могли бы дать поводъ заключить о ея гордости, сухости и даже ледяной холод- ности; такое заключеніе сдълали о ней Орсино и Віола; но въ томъ положеніи, въ которомъ находится она въ отношеніи герцога, надо разсмотръть основанія, которыя такъ важны въ подобномъ характеръ. Она своимъ холод- нымъ отказомъ заставляетъ герцога почувствовать холод- ность въ его, повидимому, столь пламенномъ предложеніи; она противоставляетъ гордости сана гордость характера и кажется, что главною причиною ея отказа можно счесть ея нежеланіе выдти замужъ за одинъ только герцогскій санъ; притомъ она отказываетъ герцогу не безъ основа- нія: она нашла его любовь не совсьмъ искреннею. Она не такъ хорошо знаетъ герцога, какъ Віола; по- этому она не понимаеть его гордости и въ отмщеніе за нее хочетъ воздать ему подобнымъ же презръніемь. Это желаніе приводится въ исполненіе посредствомъ Віолы. Гордость Оливіи должна придти къ такому же паденію, какъ и гордость герцога; одинъ съ своею поддъльною страстью, которой, кажется, отчасти вредитъ гордость сана, теряетъ предметъ любви своей; другая, съ своею внезапно пробужденною страстью, побъждающею въ ней своею си- лою всю гордость ея характера, только посль продолжи- тельнаго времени достигаетъ предмета любви. Какъ только Віола разсказала о томъ пути, по которому она пошла бы на мъсть Орсино, то этотъ дышащій любовію тонъ тотчасъ же возжегъ пламень въ осиротъломъ сердцъ Оливіи; тотъ же лучъ, который вспыхиваетъ въ Віоль, пе- реноситъ то же самое пламя и въ Оливію; она вдругъ дълается безпокойна и разсъянна, спрашиваетъ о прибы- тін слуги, посылаетъ ему кольцо и приглащаетъ его придти снова. Что она не горда отъ природы, это тотчасъ же выясняется; что она не холодна, это доказываетъ быстро вспыхнувшее въ ней пламя; но она слишкомъ далека отъ той чувствительной, глубоко-женственной натуры, которою Віола объясняетъ ея любовь. Съ такою же силою, съ какою она прежде выражала отказъ свой Орсино, пресль-

дуетъ она теперь эту возрастающую страсть. Оливія хочетъ предоставить судьбъ дъйствовать, но въ ту же самую минуту она руководитъ судьбою гораздо силь- нъе Віолы въ то время, какъ посылаетъ Віоль коль- цо. Віоль удается влачить свою любовь , тоскливо скрывая ее; но Оливія должна сознаться, что самое сильное преступленіе можетъ обнаружится, не такъ скоро какъ любовь, покорившая ее. Она мгновенно пере- ходитъ отъ одной крайности - нъскольконапряженной меланхоліи и отреченія-къ другойкрайности-пламенной страсти. Совершенно справедливо замътилъ гершогъ: «Та, которая такъ нъжно оплакиваетъ брата, будетъ съ без- конечною любовью обожать властителя ея сердца». Хит- рость и умъ, добродътель и честь, гордость и самолюбіе, ничто не можетъ управлять въ ней этою страстію. Вполнь владъя собою, она должна была бы сумъть избавиться отъ ошибки отдать сердце недостойному ея. Чувство приличія борется въ ней съ любовью и ей представляется, что Віола невыгодно подумаетъ о ея чести, когда она пренебрегаетъ этимъ голосомъ; ея гордость становится на сторону ея чести, сана и разсудка и они всъ вмъсть го- ворятъ ей противъ ея страсти. - «Такъ, стало быть, оиять надо смъятся!»-говорить она, собравшись съ силами. До сихъ поръ можно было бы подумать, что она играетъ и съ этою любовью, какъ съ любовьюгерцога, во имя гор- дости ея сана, и что она беззаботно и безопасно отъ вся- кихъ послъдствій кокетничаетъ съ поставленнымъ низко въ сравненіи съ нею пажомъ и что она внезапно отвернется отъ него, какъ герцогъ отворачивается отъ нея. Но тутъ-то и видно, что любовь еянеизъ такого металла, какъ любовь герцога. Даже послъднее оружіе противъ одольвающаго ее чувства, ея гордость нъмъетъ; она видитъ свою ошибку, но онъ упорно смъется надъ всякимъ недостаткомъ. Она развила въ себъ что-то подобное предпріимчивому, смъ- лому характеру Себастіана, которому она приноситъ вза- имное счастіе. Любовь, которую ищешь, - говоритъ она, - хороша, но любовь, которую не ищешь, еще лучше.-Такую то любовь находитъ Себастіанъ въ ней и она въ Себастіанъ. Конечно простой случай сводитъ ее съ Себастіаномъ, но поэтъ превосходно воспользовался этимъ случаемъ чтобы оправдать неправдоподобіе этого отношенія. Она встръчаетъ Себастіана, будучи въ волненіи, въгнъвъ, въ заботь о своей любви; она должна думать, что и онъ, ея мнимый Цезаріо, въ такомъ же волненіи; ссора съ грубыми спутниками должна ей выказать въ немъ болъе мужественную, болье сильную натуру, которой она въ немъ прежде не видала. Этимъ онъ ей еще болье нравится. До сихъ поръ онъ противился ея любви, а теперь она находитъ его готовымъ раздълять эту любовь, что приводитъ ее въ опьяненіеотъ воеторга. Въ своемъ разсъянномъ безуміи, какъ она сама называетъ свое состояніе, она забываетъ все на свъть, а не только свое достоинство и свое благородное происхожденіе; ревнивая и неувъренная въ его сердць, она неразрывно связы- ваетъ съ собою посредствомъ брачнаго союза неожиданно встрьченнаго ею милаго человъка. Можетъ явиться ми- нута грусти и стыда за пеприличіе въ ней этой любви,