подписывалъ псевдонимами: Русскій, Замоскворѣцкій чаще всего — Журнальный Сыщикъ («Моск. Телеграфъ1825-1827 гг.), а нѣкоторыхъ и вовсе не подписывалъ.
изъ отдѣльно-изданныхъ сочиненіи князя Вяземскаго слѣдуетъ упомянуть: «Адольфъ», соч. Бенжаменъ-Констана, переводъ съ французскаго. Спб. 1831 годъ. «Фонъ-Визинъ». Спб. 1848 годъ, «incendre du раlais d hiver à Saint-Pétusbourg». Paris. 1838. «Lettres d un vétéran de l’armée Russe en 1812». Bruxelles. 1854. «Appendice aux lettres d’un vétéran Russe, par d’Ostafiew . Laussanne. 1855. «Къ ружью», стихотвореніе.
Спб. 1854. Плачъ и утѣшеніе. 18 февраля. 17 апрѣля 1855. Стихотвореніе. Спб. 1855. «За границею. Корректурные листы изъ стихотвореніи». Карлсруэ. 1859 г. «Вилла Бермонъ (Villa Bermont)». Спб. 1865 г.; и Въ дорогѣ и дома», собраніе стихотвореній. М. 1862 г., куда вошла самая незначительная часть стихотвореній покойнаго поэта.
Въ мартѣ 1861 года, академія наукъ торжественно отпраздновала 50-ти-лѣтній юбилей литературной дѣятельности князя Вяземскаго, имѣвшаго весьма благотворное вліяніе на отечественную литературу; онъ помогалъ развитію Пушкина, Языкова и Баратынскаго и другихъ даровитыхъ писателей блестящаго періода русской словесности; на его глазахъ многіе литературные корифеи достигли апогея славы и были похищены ранней смертью... Будучи въ весьма близкихъ сношеніяхъ почти со всѣми представители нашей литературы пушкинскаго и гоголевскаго періода, князь имѣлъ у себя довольно матеріаловъ для исторіи отечественной словесности, которые, за нѣсколько лѣтъ до кончины своей, онъ отрывками печаталъ въ «Русскомъ Архивѣ», «Русской Старинѣ и др. изданіяхъ.
Принадлежа къ поколѣнію русской интеллигенціи, воспитавшемуся и развившемуся подъ вліяніемъ реформъ первой половины царствованія Императора Александра І-го, князь Вяземскій, Впродолженіи всей своей безукоризненно-честной жизни, всегда оставался преданнымъ, вѣрнымъ другомъ просвѣщенія, горячимъ поклонникомъ литературы. «Имя князя Вя
земскаго»,—говоритъ знатокъ литературы, Галаховъ— «какъ замѣчательнаго историка и критика, навсегда останется въ исторіи нашей словесности. По праву своего таланта и образованности, онъ занимаетъ мѣсто на самыхъ блистательныхъ ея страницахъ, рядомъ съ Жуковскимъ, Батюшковымъ, Пушкинымъ. Вмѣстѣ съ лучшими людьми, онъ, во всѣ періоды своей жизни и на всѣхъ путяхъ ея, неизмѣнно сохранялъ горячую преданность просвѣщенью и литературѣ, видя въ нихъ главныя орудія успѣховъ гражданскаго благоденствія и человѣческаго совершенства».
Сигизмундъ, признающій Лжедимитрія Московскимъ царевичемъ.
Картина Н. В. Неврева.
Между нашими художниками весьма мало лицъ, занимающихся историческимъ жанромъ; послѣ талантливаго Шварца, до сихъ поръ нѣтъ ни одного, кто исключительно посвятилъ-бы себя исторіи. Въ большинствѣ случаевъ, наши художники, какъ и нѣкоторые романисты, берутся за историческіе сюжеты, такъ себѣ, случайно, между прочимъ, отыскивая, пи болѣе, ни менѣе, какъ «интересный сюжетъ». Когда явилась первая историческая картина H. В. Неврева, «Романъ Галицкій, принимающій пословъ папы Иннокентія III», всѣ заинтересовались этой вещью, какъ новинкой; въ силу необыденности сюжета, всѣмъ почудилось, — что вотъ нарождается и еще новая сила, новый талантъ. И дѣйствительно, первая картина H. В. Неврева, «Романъ Галицкій», принадлежащая г. Голяшкину, безспорно, вещь небезталанная; въ ней много недостатковъ, много робости; въ ней видны еще ученическіе книжные пріемы въ композиціи, въ обработкѣ, даже въ письмѣ; но, все-таки, тутъ-же проглядываетъ и извѣстное художественное настроеніе, нѣкоторая сила въ общемъ, въ цѣломъ.... Вторая картина H. В. Неврева. которую мы помѣщаемъ въ настоящемъ нумерѣ «Всемір. Иллюстраціи», написана художникомъ по заказу С. М. Третьякова. Она представляетъ тотъ моментъ, когда папскій нунцій, Рангони, вводитъ Лжедимитрія къ королю Сигизмунду, и этотъ послѣдній не публично, а частнымъ образомъ, признаетъ Лжедимитрія царевичемъ. Весьма интересна и вполнѣ жизненна экспрессія папскаго нунція; поза короля также недурна; что-же касается Лжедимитрія, то надъ этимъ послѣднимъ художнику слѣдовало-бы и еще поработать.
Новый памятникъ Минину, въ Нижнемъ- Новгородѣ.
Его Императорское Высочество Наслѣдникъ Цесаревичъ, въ бытность свою, въ 1869 году, вмѣстѣ съ Государыней Императрицей въ Нижнемъ-Новгородѣ, посѣтивъ нижегородскій каѳедральный соборъ, изволилъ замѣтить, что скромная гробница надъ могилой Козьмы Минина не соотвѣтствуетъ тѣмъ великимъ заслугамъ отечеству, которыя оказалъ этотъ доблестный мужъ, въ тяжелое для Россіи время нашествія поляковъ на Москву, въ началѣ ХVII вѣка. Прахъ Минина покоится въ нижней, подземной части собора, вмѣстѣ съ князьями и архіереями нижегородскими, и до сихъ поръ на
этомъ мѣстѣ находилась только старинная плита съ надписью, и стояли знамена тогдашняго нижегородскаго ополченія. Нижегородское общество, въ тотъ-же годъ посѣщенія Нижняго Государемъ Наслѣдникомъ, собрало между собою но подпискѣ сумму на сооруженіе новаго памятника своему великому согражданину, и, кромѣ того, съ этою цѣлью, учрежденъ былъ сборъ въ размѣрѣ 2 1/2 % съ полавочной и поземельной платы. Въ 1874 году, было заключено условіе съ архитекторомъ Л. В. Далемъ, по которому онъ принялъ на себя изготовить, по Высочайше утвержденнымъ чертежамъ, памятникъ надъ могилой Минина, стоимостью въ 16,000 р. сер., и въ сентябрѣ мѣсяцѣ того-же года было приступлено къ работамъ.
Новый памятникъ помѣщенъ въ верхней церкви, у сѣверной стѣны, подъ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ въ нижней части помѣщается старая гробница Минина. Памятникъ имѣетъ видъ часовни и построенъ надъ отверстіемъ, проходящимъ сквозь своды подвальнаго этажа до самой могилы. Надъ могилой помѣщенъ саркофагъ отъ кіевскаго лабрадора, съ надписью: «Преставился о Господѣ думный дворянинъ Козьма Мининъ-Сухорукъ лѣта 7124 (1616)». На стѣнѣ, надъ этимъ саркофагомъ, возвышается мраморный кивотъ съ золотою рѣзьбою, въ которомъ вдѣлана, пожертвованная, для украшенія памятника, Его Императорскимъ Высочествомъ Наслѣдникомъ Цесаревичемъ, икона св. Безсребренниковъ Козьмы и Даміана, и передъ иконою теплится лампада, сдѣланная ввидѣ креста. Подъ иконою помѣщенъ тотъ самый русскій стягъ, подъ знаменіемъ котораго, въ 1612 году, шли къ Москвѣ нижегородскія дружины, предводимыя княземъ Дмитріемъ Михайловичемъ Пожарскимъ и Мининымъ, освободить первопрестольную столицу отъ полчищъ польскихъ. Въ склеповой части памятника, на выступающихъ изъ стѣнъ, вьющихся хартіяхъ, изложена русскою вязью, по лѣтописцу, вся исторія похода нижегородскаго ополченія подъ Москву: Быстъ въ лѣто 1612 на Москвѣ бояре и вся люди московскіе избираху на Московское государство литовскаго королевича Владислава. Литовскіе-же люди на Москвѣ сидяху и начата умышляти, како Московское государство разорити, подъ Москвою-же люди о томъ скорбяше и плакахуся, а помощи никто не можаше содѣяти . Извѣстно, что, въ это время общаго отчаянія, нашелся въ Нижнемъ-Новгородѣ человѣкъ, не потерявшій надежды спасти Москву и отечество, —земскій староста Козьма Захаровичъ Мининъ- Сухорукъ. По полученіи одной изъ грамотъ, разсылавшихся отъ Троицко-Сергіевской лавры архимандритомъ Діонисіемъ и келаремъ Аврааміемъ Палицынымъ, и по прочтеніи ея народу, собравшемуся въ соборной церкви, Мининъ сталъ говорить о томъ, что пришло время стать за вѣру православную и за свое отечество, и призывалъ нижегородцевъ оказать помощь Москвѣ: «не пожалѣемъ ничего, продадимъ дома, заложимъ нашихъ женъ и дѣтей, наймемъ людей ратныхъ и спасемъ землю родную!» Собравшаяся, по этому призыву, дружина выбрала своимъ предводителемъ сподвижника Прокопія Ляпунова, князя Пожарскаго, лечившагося еще въ то время отъ ранъ, полученныхъ имъ подъ Москвою, и довѣрила свою казну самому Минину. Пожарскій повелъ полки къ Москвѣ, бился съ поляками въ самыхъ улицахъ московскихъ — и одолѣлъ: 22-го октября 1612 года, князья Пожарскій и Трубецкой, по выраженію лѣтописца, «городъ Китай взятьемъ взяли», а затѣмъ голодъ заставилъ сдаться и засѣвшихъ въ Кремлѣ поляковъ. Часть памятника, на которой находится изложеніе этого событія, великолѣпно украшена по рисункамъ покойнаго архитектора Даля. Вмѣстѣ со стягомъ, хранятся тутъ-же двѣ хоругви ополченія и щитъ князя Пожарскаго, а по сторонамъ часовни помѣщены знамена нижегородскихъ дружинъ, какъ того времени, такъ и собиравшихся въ крымскую войну пятидесятыхъ годовъ нынѣшняго столѣтія.
Открытіе и освященіе памятника послѣдовало 24-го августа этого года. За болѣзнью мѣстнаго архіерея, литургію въ соборѣ совершалъ настоятель печерскаго монастыря, вмѣстѣ съ прочимъ духовенствомъ, въ присутствіи городскихъ властей, купечества и собранныхъ вос
питанниковъ разныхъ училищъ и гимназій. По окончаніи литургіи, приступлено было къ освященію памятника, и нижегородскій губернаторъ, графъ Кутайсовъ, возложилъ на гробницу лавровый вѣнокъ. Послѣ этого, изъ собора тронулся крестный ходъ на Благовѣщенскую площадь (передъ Кремлемъ) и прошелъ между шпалерами солдатъ мѣстнаго баталіона, стоявшихъ безъ ружей. Въ процессіи участвовали: старшины цеховаго общества со своими помощниками, имѣвшими на древкахъ значки, присвоенные каждому изъ цеховъ, и съ посохами въ рукахъ; старцы, призрѣваемые въ богадѣльнѣ Мининскаго братства, воспитанники гимназій (гражданской и военной), прогимназіи и Кулибинскаго училища, представители нижегородскаго общества и ярмарки, высшія городскія власти и духовенство. Церемонія окончилась молебномъ, отслуженнымъ на Благовѣщенской площади.
Война Англiи съ Афганистаномъ.
Городъ Лагоръ и крѣпость Аттокъ.
Лагоръ — главный городъ того-же имени провинціи
Англійской Индіи, въ Пенджабѣ, стоитъ у рѣкѣ Рави, одинъ изъ самыхъ укрѣпленныхъ городовъ Индіи и важнѣйшихъ ея торговыхъ центровъ. Лагорская провинція граничитъ къ сѣверу съ Кашмиромъ, къ западу съ Тибетомъ, къ югу съ Мультаномъ и къ востоку съ Индомъ. Замѣчательно плодородная, особенно въ долинахъ, страна эта производитъ въ огромномъ количествѣ рисъ, пшеницу, индиго н всевозможные плоды. Лагоръ почти совсѣмъ не имѣетъ лѣсовъ, которые встрѣчаются только въ горахъ, зато обиліе пастбищъ способствуетъ къ занятіямъ скотоводствомъ. Вообще, климатъ Лагорской провинціи гораздо лучше, чѣмъ во всемъ Индостанѣ: періодическіе дожди во время солнцестоянія не такъ обильны, зима холоднѣе, а лѣто жарче; весна бываетъ превосходная. Во времена Александра Македонскаго Лагоръ принадлежалъ къ владѣніямъ царя Пора, потомъ онъ то былъ свободенъ, то переходилъ къ монгольскимъ или афганскимъ властителямъ. Въ XVII вѣкѣ, вся эта страна была раздѣлена на множество независимыхъ владѣній, которыя управлялись сей тми, подъ верховною властью одного князя, выбраннаго національнымъ собраніемъ (тура-мата). Въ 1800 году, одинъ изъ независимыхъ князей, Ренджитъ-Сингъ, пользуясь враждою и распрями въ княжествахъ, соединилъ ихъ всѣ подъ своею властью и сформировалъ большую армію, по европейскому образцу, съ европейцами офицерами. Наслѣдникъ Ренджитъ-Синга, слабый, безхарактерный и довѣрчивый Кунукъ-Сингъ, допустилъ англичанъ, мало-по-малу, усилиться въ Пенджабѣ, и сейки, видя опасность, угрожавшую ихъ соединенному царству, убили Кунукъ-Синга, а на его престолъ возвели Нао-Неаля, который скоро тоже погибъ насильственною смертью. Вслѣдъ за убійствомъ Нао-Неаля, Лагоромъ овладѣлъ правитель Кашмира, Ширъ-Сингъ, но въ его власти Лагоръ оставался недолго, всего до 1843 года, когда англичане, пользуясь незначительнымъ предлогомъ, вмѣшались въ дѣло Тагора, разбили армію сейковъ и окончательно овладѣли всего страною въ 1849 году.
Сейки—это полувоенная, полурелигіозная секта. Слово сейкъ происходитъ отъ санскритскаго слова сихніа, т. е. ученикъ. Основателемъ ученія былъ Нонекъ (1469-1539), проповѣдывавшій единство божества и пожелавшій соединить браманизмъ съ исламизмомъ. Основанія своего ученія, которому слѣдуютъ до сихъ поръ коренные жители Тагора, Нонекъ изложилъ въ особой книгѣ, называющейся Ади- Грандъ и считающейся у сейковъ единственно священною. Ученики Нонека провозгласили его аватарой, то есть воплощеніемъ самого Вишну. Нонеку послѣдовалъ его слуга, Лехона (+ 1552), а десятый его преемникъ, Гуру-Говшедъ (+ 1708), далъ сейкамъ теократическую организацію и основалъ государство сейковъ. Теперь князья сейковъ состоятъ данниками остъ-индскаго правительства, и властителемъ ихъ считается Магараджа Магандоръ-Сингъ, очень образованный, но мало энергичный.
Городъ Тагоръ стоитъ, какъ мы сказали уже, у р. Рави. Эта рѣка, называвшаяся у древнихъ Hydroates, составляетъ одну изъ пяти вѣтвей Ненджаба и беретъ начало въ Гималайскихъ торахъ, течетъ черезъ Тагоръ и впадаетъ въ Ченнабъ, всего длиною 90 Миль. Тагоръ удаленъ отъ берега рѣки на 1 1/2 версты къ востоку, окруженъ кирпичною стѣною и снабженъ укрѣпленіями, которыя составляютъ линію въ 10 верстъ длины. Въ сѣверо-западномъ углу города находится цитадель, съ большими магазинами н мастерскими для военныхъ снарядовъ. Въ Тагорѣ есть еще значительныя мечети, обращенныя уже въ свиные хлѣвы, высшій институтъ съ 550 учащихся, базары, хорошо снабженные всѣмъ необходимымъ. На сѣвер о-востокъ расположены сады шаха Джихада, такъ называемые Шахлимаръ (домъ веселія), тянущіеся на 1 2 мили въ длину, съ тремя выходящими террасами, на которыхъ бьетъ 450 фонтановъ; вода изъ этихъ фонтановъ стекаетъ въ пруды, одѣтые мраморными стѣнками и съ мраморнымъ дномъ. Замѣчателенъ резервуаръ, находящійся нѣсколько восточнѣе Тагора, заложенный Ромъ-Дасомъ, четвертымъ гуру или духовнымъ предводителемъ сейковъ, въ 1581 году, подъ названіемъ Амрита-саросъ (источ
изъ отдѣльно-изданныхъ сочиненіи князя Вяземскаго слѣдуетъ упомянуть: «Адольфъ», соч. Бенжаменъ-Констана, переводъ съ французскаго. Спб. 1831 годъ. «Фонъ-Визинъ». Спб. 1848 годъ, «incendre du раlais d hiver à Saint-Pétusbourg». Paris. 1838. «Lettres d un vétéran de l’armée Russe en 1812». Bruxelles. 1854. «Appendice aux lettres d’un vétéran Russe, par d’Ostafiew . Laussanne. 1855. «Къ ружью», стихотвореніе.
Спб. 1854. Плачъ и утѣшеніе. 18 февраля. 17 апрѣля 1855. Стихотвореніе. Спб. 1855. «За границею. Корректурные листы изъ стихотвореніи». Карлсруэ. 1859 г. «Вилла Бермонъ (Villa Bermont)». Спб. 1865 г.; и Въ дорогѣ и дома», собраніе стихотвореній. М. 1862 г., куда вошла самая незначительная часть стихотвореній покойнаго поэта.
Въ мартѣ 1861 года, академія наукъ торжественно отпраздновала 50-ти-лѣтній юбилей литературной дѣятельности князя Вяземскаго, имѣвшаго весьма благотворное вліяніе на отечественную литературу; онъ помогалъ развитію Пушкина, Языкова и Баратынскаго и другихъ даровитыхъ писателей блестящаго періода русской словесности; на его глазахъ многіе литературные корифеи достигли апогея славы и были похищены ранней смертью... Будучи въ весьма близкихъ сношеніяхъ почти со всѣми представители нашей литературы пушкинскаго и гоголевскаго періода, князь имѣлъ у себя довольно матеріаловъ для исторіи отечественной словесности, которые, за нѣсколько лѣтъ до кончины своей, онъ отрывками печаталъ въ «Русскомъ Архивѣ», «Русской Старинѣ и др. изданіяхъ.
Принадлежа къ поколѣнію русской интеллигенціи, воспитавшемуся и развившемуся подъ вліяніемъ реформъ первой половины царствованія Императора Александра І-го, князь Вяземскій, Впродолженіи всей своей безукоризненно-честной жизни, всегда оставался преданнымъ, вѣрнымъ другомъ просвѣщенія, горячимъ поклонникомъ литературы. «Имя князя Вя
земскаго»,—говоритъ знатокъ литературы, Галаховъ— «какъ замѣчательнаго историка и критика, навсегда останется въ исторіи нашей словесности. По праву своего таланта и образованности, онъ занимаетъ мѣсто на самыхъ блистательныхъ ея страницахъ, рядомъ съ Жуковскимъ, Батюшковымъ, Пушкинымъ. Вмѣстѣ съ лучшими людьми, онъ, во всѣ періоды своей жизни и на всѣхъ путяхъ ея, неизмѣнно сохранялъ горячую преданность просвѣщенью и литературѣ, видя въ нихъ главныя орудія успѣховъ гражданскаго благоденствія и человѣческаго совершенства».
Сигизмундъ, признающій Лжедимитрія Московскимъ царевичемъ.
Картина Н. В. Неврева.
Между нашими художниками весьма мало лицъ, занимающихся историческимъ жанромъ; послѣ талантливаго Шварца, до сихъ поръ нѣтъ ни одного, кто исключительно посвятилъ-бы себя исторіи. Въ большинствѣ случаевъ, наши художники, какъ и нѣкоторые романисты, берутся за историческіе сюжеты, такъ себѣ, случайно, между прочимъ, отыскивая, пи болѣе, ни менѣе, какъ «интересный сюжетъ». Когда явилась первая историческая картина H. В. Неврева, «Романъ Галицкій, принимающій пословъ папы Иннокентія III», всѣ заинтересовались этой вещью, какъ новинкой; въ силу необыденности сюжета, всѣмъ почудилось, — что вотъ нарождается и еще новая сила, новый талантъ. И дѣйствительно, первая картина H. В. Неврева, «Романъ Галицкій», принадлежащая г. Голяшкину, безспорно, вещь небезталанная; въ ней много недостатковъ, много робости; въ ней видны еще ученическіе книжные пріемы въ композиціи, въ обработкѣ, даже въ письмѣ; но, все-таки, тутъ-же проглядываетъ и извѣстное художественное настроеніе, нѣкоторая сила въ общемъ, въ цѣломъ.... Вторая картина H. В. Неврева. которую мы помѣщаемъ въ настоящемъ нумерѣ «Всемір. Иллюстраціи», написана художникомъ по заказу С. М. Третьякова. Она представляетъ тотъ моментъ, когда папскій нунцій, Рангони, вводитъ Лжедимитрія къ королю Сигизмунду, и этотъ послѣдній не публично, а частнымъ образомъ, признаетъ Лжедимитрія царевичемъ. Весьма интересна и вполнѣ жизненна экспрессія папскаго нунція; поза короля также недурна; что-же касается Лжедимитрія, то надъ этимъ послѣднимъ художнику слѣдовало-бы и еще поработать.
Новый памятникъ Минину, въ Нижнемъ- Новгородѣ.
Его Императорское Высочество Наслѣдникъ Цесаревичъ, въ бытность свою, въ 1869 году, вмѣстѣ съ Государыней Императрицей въ Нижнемъ-Новгородѣ, посѣтивъ нижегородскій каѳедральный соборъ, изволилъ замѣтить, что скромная гробница надъ могилой Козьмы Минина не соотвѣтствуетъ тѣмъ великимъ заслугамъ отечеству, которыя оказалъ этотъ доблестный мужъ, въ тяжелое для Россіи время нашествія поляковъ на Москву, въ началѣ ХVII вѣка. Прахъ Минина покоится въ нижней, подземной части собора, вмѣстѣ съ князьями и архіереями нижегородскими, и до сихъ поръ на
этомъ мѣстѣ находилась только старинная плита съ надписью, и стояли знамена тогдашняго нижегородскаго ополченія. Нижегородское общество, въ тотъ-же годъ посѣщенія Нижняго Государемъ Наслѣдникомъ, собрало между собою но подпискѣ сумму на сооруженіе новаго памятника своему великому согражданину, и, кромѣ того, съ этою цѣлью, учрежденъ былъ сборъ въ размѣрѣ 2 1/2 % съ полавочной и поземельной платы. Въ 1874 году, было заключено условіе съ архитекторомъ Л. В. Далемъ, по которому онъ принялъ на себя изготовить, по Высочайше утвержденнымъ чертежамъ, памятникъ надъ могилой Минина, стоимостью въ 16,000 р. сер., и въ сентябрѣ мѣсяцѣ того-же года было приступлено къ работамъ.
Новый памятникъ помѣщенъ въ верхней церкви, у сѣверной стѣны, подъ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ въ нижней части помѣщается старая гробница Минина. Памятникъ имѣетъ видъ часовни и построенъ надъ отверстіемъ, проходящимъ сквозь своды подвальнаго этажа до самой могилы. Надъ могилой помѣщенъ саркофагъ отъ кіевскаго лабрадора, съ надписью: «Преставился о Господѣ думный дворянинъ Козьма Мининъ-Сухорукъ лѣта 7124 (1616)». На стѣнѣ, надъ этимъ саркофагомъ, возвышается мраморный кивотъ съ золотою рѣзьбою, въ которомъ вдѣлана, пожертвованная, для украшенія памятника, Его Императорскимъ Высочествомъ Наслѣдникомъ Цесаревичемъ, икона св. Безсребренниковъ Козьмы и Даміана, и передъ иконою теплится лампада, сдѣланная ввидѣ креста. Подъ иконою помѣщенъ тотъ самый русскій стягъ, подъ знаменіемъ котораго, въ 1612 году, шли къ Москвѣ нижегородскія дружины, предводимыя княземъ Дмитріемъ Михайловичемъ Пожарскимъ и Мининымъ, освободить первопрестольную столицу отъ полчищъ польскихъ. Въ склеповой части памятника, на выступающихъ изъ стѣнъ, вьющихся хартіяхъ, изложена русскою вязью, по лѣтописцу, вся исторія похода нижегородскаго ополченія подъ Москву: Быстъ въ лѣто 1612 на Москвѣ бояре и вся люди московскіе избираху на Московское государство литовскаго королевича Владислава. Литовскіе-же люди на Москвѣ сидяху и начата умышляти, како Московское государство разорити, подъ Москвою-же люди о томъ скорбяше и плакахуся, а помощи никто не можаше содѣяти . Извѣстно, что, въ это время общаго отчаянія, нашелся въ Нижнемъ-Новгородѣ человѣкъ, не потерявшій надежды спасти Москву и отечество, —земскій староста Козьма Захаровичъ Мининъ- Сухорукъ. По полученіи одной изъ грамотъ, разсылавшихся отъ Троицко-Сергіевской лавры архимандритомъ Діонисіемъ и келаремъ Аврааміемъ Палицынымъ, и по прочтеніи ея народу, собравшемуся въ соборной церкви, Мининъ сталъ говорить о томъ, что пришло время стать за вѣру православную и за свое отечество, и призывалъ нижегородцевъ оказать помощь Москвѣ: «не пожалѣемъ ничего, продадимъ дома, заложимъ нашихъ женъ и дѣтей, наймемъ людей ратныхъ и спасемъ землю родную!» Собравшаяся, по этому призыву, дружина выбрала своимъ предводителемъ сподвижника Прокопія Ляпунова, князя Пожарскаго, лечившагося еще въ то время отъ ранъ, полученныхъ имъ подъ Москвою, и довѣрила свою казну самому Минину. Пожарскій повелъ полки къ Москвѣ, бился съ поляками въ самыхъ улицахъ московскихъ — и одолѣлъ: 22-го октября 1612 года, князья Пожарскій и Трубецкой, по выраженію лѣтописца, «городъ Китай взятьемъ взяли», а затѣмъ голодъ заставилъ сдаться и засѣвшихъ въ Кремлѣ поляковъ. Часть памятника, на которой находится изложеніе этого событія, великолѣпно украшена по рисункамъ покойнаго архитектора Даля. Вмѣстѣ со стягомъ, хранятся тутъ-же двѣ хоругви ополченія и щитъ князя Пожарскаго, а по сторонамъ часовни помѣщены знамена нижегородскихъ дружинъ, какъ того времени, такъ и собиравшихся въ крымскую войну пятидесятыхъ годовъ нынѣшняго столѣтія.
Открытіе и освященіе памятника послѣдовало 24-го августа этого года. За болѣзнью мѣстнаго архіерея, литургію въ соборѣ совершалъ настоятель печерскаго монастыря, вмѣстѣ съ прочимъ духовенствомъ, въ присутствіи городскихъ властей, купечества и собранныхъ вос
питанниковъ разныхъ училищъ и гимназій. По окончаніи литургіи, приступлено было къ освященію памятника, и нижегородскій губернаторъ, графъ Кутайсовъ, возложилъ на гробницу лавровый вѣнокъ. Послѣ этого, изъ собора тронулся крестный ходъ на Благовѣщенскую площадь (передъ Кремлемъ) и прошелъ между шпалерами солдатъ мѣстнаго баталіона, стоявшихъ безъ ружей. Въ процессіи участвовали: старшины цеховаго общества со своими помощниками, имѣвшими на древкахъ значки, присвоенные каждому изъ цеховъ, и съ посохами въ рукахъ; старцы, призрѣваемые въ богадѣльнѣ Мининскаго братства, воспитанники гимназій (гражданской и военной), прогимназіи и Кулибинскаго училища, представители нижегородскаго общества и ярмарки, высшія городскія власти и духовенство. Церемонія окончилась молебномъ, отслуженнымъ на Благовѣщенской площади.
Война Англiи съ Афганистаномъ.
Городъ Лагоръ и крѣпость Аттокъ.
Лагоръ — главный городъ того-же имени провинціи
Англійской Индіи, въ Пенджабѣ, стоитъ у рѣкѣ Рави, одинъ изъ самыхъ укрѣпленныхъ городовъ Индіи и важнѣйшихъ ея торговыхъ центровъ. Лагорская провинція граничитъ къ сѣверу съ Кашмиромъ, къ западу съ Тибетомъ, къ югу съ Мультаномъ и къ востоку съ Индомъ. Замѣчательно плодородная, особенно въ долинахъ, страна эта производитъ въ огромномъ количествѣ рисъ, пшеницу, индиго н всевозможные плоды. Лагоръ почти совсѣмъ не имѣетъ лѣсовъ, которые встрѣчаются только въ горахъ, зато обиліе пастбищъ способствуетъ къ занятіямъ скотоводствомъ. Вообще, климатъ Лагорской провинціи гораздо лучше, чѣмъ во всемъ Индостанѣ: періодическіе дожди во время солнцестоянія не такъ обильны, зима холоднѣе, а лѣто жарче; весна бываетъ превосходная. Во времена Александра Македонскаго Лагоръ принадлежалъ къ владѣніямъ царя Пора, потомъ онъ то былъ свободенъ, то переходилъ къ монгольскимъ или афганскимъ властителямъ. Въ XVII вѣкѣ, вся эта страна была раздѣлена на множество независимыхъ владѣній, которыя управлялись сей тми, подъ верховною властью одного князя, выбраннаго національнымъ собраніемъ (тура-мата). Въ 1800 году, одинъ изъ независимыхъ князей, Ренджитъ-Сингъ, пользуясь враждою и распрями въ княжествахъ, соединилъ ихъ всѣ подъ своею властью и сформировалъ большую армію, по европейскому образцу, съ европейцами офицерами. Наслѣдникъ Ренджитъ-Синга, слабый, безхарактерный и довѣрчивый Кунукъ-Сингъ, допустилъ англичанъ, мало-по-малу, усилиться въ Пенджабѣ, и сейки, видя опасность, угрожавшую ихъ соединенному царству, убили Кунукъ-Синга, а на его престолъ возвели Нао-Неаля, который скоро тоже погибъ насильственною смертью. Вслѣдъ за убійствомъ Нао-Неаля, Лагоромъ овладѣлъ правитель Кашмира, Ширъ-Сингъ, но въ его власти Лагоръ оставался недолго, всего до 1843 года, когда англичане, пользуясь незначительнымъ предлогомъ, вмѣшались въ дѣло Тагора, разбили армію сейковъ и окончательно овладѣли всего страною въ 1849 году.
Сейки—это полувоенная, полурелигіозная секта. Слово сейкъ происходитъ отъ санскритскаго слова сихніа, т. е. ученикъ. Основателемъ ученія былъ Нонекъ (1469-1539), проповѣдывавшій единство божества и пожелавшій соединить браманизмъ съ исламизмомъ. Основанія своего ученія, которому слѣдуютъ до сихъ поръ коренные жители Тагора, Нонекъ изложилъ въ особой книгѣ, называющейся Ади- Грандъ и считающейся у сейковъ единственно священною. Ученики Нонека провозгласили его аватарой, то есть воплощеніемъ самого Вишну. Нонеку послѣдовалъ его слуга, Лехона (+ 1552), а десятый его преемникъ, Гуру-Говшедъ (+ 1708), далъ сейкамъ теократическую организацію и основалъ государство сейковъ. Теперь князья сейковъ состоятъ данниками остъ-индскаго правительства, и властителемъ ихъ считается Магараджа Магандоръ-Сингъ, очень образованный, но мало энергичный.
Городъ Тагоръ стоитъ, какъ мы сказали уже, у р. Рави. Эта рѣка, называвшаяся у древнихъ Hydroates, составляетъ одну изъ пяти вѣтвей Ненджаба и беретъ начало въ Гималайскихъ торахъ, течетъ черезъ Тагоръ и впадаетъ въ Ченнабъ, всего длиною 90 Миль. Тагоръ удаленъ отъ берега рѣки на 1 1/2 версты къ востоку, окруженъ кирпичною стѣною и снабженъ укрѣпленіями, которыя составляютъ линію въ 10 верстъ длины. Въ сѣверо-западномъ углу города находится цитадель, съ большими магазинами н мастерскими для военныхъ снарядовъ. Въ Тагорѣ есть еще значительныя мечети, обращенныя уже въ свиные хлѣвы, высшій институтъ съ 550 учащихся, базары, хорошо снабженные всѣмъ необходимымъ. На сѣвер о-востокъ расположены сады шаха Джихада, такъ называемые Шахлимаръ (домъ веселія), тянущіеся на 1 2 мили въ длину, съ тремя выходящими террасами, на которыхъ бьетъ 450 фонтановъ; вода изъ этихъ фонтановъ стекаетъ въ пруды, одѣтые мраморными стѣнками и съ мраморнымъ дномъ. Замѣчателенъ резервуаръ, находящійся нѣсколько восточнѣе Тагора, заложенный Ромъ-Дасомъ, четвертымъ гуру или духовнымъ предводителемъ сейковъ, въ 1581 году, подъ названіемъ Амрита-саросъ (источ