НОВЫЕ РЕЛЬСЫ г. СЛАВИКОВСКАГО.
Мнѣ говорятъ: тоску гони!
Во всемъ прогрессъ, не то, что древле... Знай, на дорогахъ въ наши дни Готовы рельсы стать дешевле.
Но я грущу, грущу, ей-ей...
Что въ рельсахъ новыхъ мнѣ, о, Боже! Коль на дорогахъ жизнь людей
Не станетъ все-жъ при нихъ дороже!
Чертенокъ. Общественныя картинки.
(Безъ иллюстрацій).
Массы обывателей спѣшатъ по дорогамъ, въ концѣ которыхъ стоятъ призовые столбы съ надписями: «крупный кредитъ», «мелкій кредитъ», «дешевый кредитъ», «скорый кредитъ» и т. д., и т. д.
Обыватель. — А гдѣ-бы мнѣ получить здѣсь «кредитъ на дѣло», братцы?
Одинъ изъ спѣшащихъ. — «Кредитъ на дѣло»? А вонъ къ нему ведетъ та дорога, по которой идетъ меньше всего народу.
*
Человѣкъ обыкновенной наружности съ ножницами въ рукахъ усердно работаетъ надъ вырѣзываніемъ клочковъ изъ оперныхъ и шансонетныхъ нотъ. Замѣтившій это обыватель спрашиваетъ критика: — Что онъ дѣлаетъ?
— Это новый способъ создавать свою собственную оперу...
ПЕТЕРБУРГСКІЕ МОТИВЫ.
I. Адвокатскіе вечера.
Нѣтъ, адвокатамъ „вечера Особой пользы не дадутъ:
Вѣдь, въ карты всюду есть „игра , А „поболтать у нихъ есть судъ...
II. Выкупъ городомъ конки.
Понятно, право, и ребенку, Что Дума, выкупивши конку,
Не можетъ выкупить, нѣтъ словъ, И сотой доли тѣмъ „грѣховъ : Есть нерѣшенныхъ дѣлъ—гора, Ломбардъ и мостъ et cetera...
Отгадай меня.
На верещагинской выставкѣ.
Наполеонъ передъ Москвой («Ожиданіе бояръ»).—Вотъ сколько времени пришлось ожидать, пока les boyards явятся ко мнѣ... Однако москвичи тяжелый на подъемъ народъ и тоже вкусы странные: когда явился въ величіи, никто не поинтересовался, а выставили въ наушникахъ, и повалили... Чего они не видали? Тоже, parole d’honneur, разодолжилъ художникъ: духота страшная, и тепло принимаютъ, а торчи въ шубѣ... При чемъ шуба? Мало-ли кто изъ меня шубу себѣ шилъ?
*
Москва передъ Наполеономъ.—Такъ вотъ енъ самый, голубчикъ... Вали милые, надо ублаготворить человѣка. Енъ мнѣ почетъ сдѣлалъ, ко мнѣ къ первой явился... ну, значитъ, и ему почетъ...
*
— Однако, это великанъ... — Да, удивительно! 8 футовъ ростомъ. — Pardon, вы про кого?
— Про великана въ музеѣ Шульце-Беньковскаго.
— Тогда, извините, мы расходимся... я совсѣмъ про другого... Художникъ Верещагинъ тоже великанъ...
XX
— Одначе, озябъ баринъ, видно...
— Не догадался выпить, да и не умѣютъ эти чужестранцы...
— Что ужъ объ чужестранцахъ, когда здѣсь не догадались буфетъ устроить!
— А теперь самое время приложиться, Пантелѣй Карпычъ. Какъ думаешь?
— Натурально, идемъ. Чѣмъ мы рискуемъ?
*
— Это тотъ же самый Наполеонъ, что прошлый годъ въ театрѣ представлялся и деньги нажилъ, говорятъ?
— Натурально, тотъ же самый, нажилъ деньги и шубой обзавелся.
*
— А шуба важная, жениховская, Матрена Поликарповна.
— Я и то думаю, что свататься пріѣхалъ... — А впрямь, погляди, настоящія «смотрины» .
— Только какъ же, вѣдь, онъ вѣры-то не нашенской?
— Ну, матушка, нынче жениховъ такъ мало, что брезговать не приходится.
Другъ Гораціо.
На АКВАРЕЛЬНОЙ ВЫСТАВКѢ.
Я люблю и цѣню акварели,
Но, соскучившись здѣсь, еле-еле
Досмотрѣвъ,
Съ меланхоліей черной во взорѣ, И луга, и болото, и море,
Дамъ и дѣвъ
(Ихъ на выставкѣ сотни, десятки!) Убѣжалъ я съ нея безъ оглядки...
Господа!
Безъ сомнѣнья, и вы, да и вы вотъ Знать хотите рѣшительный выводъ?
— Все вода...
Лѣсной бродяга.
Зигзаги.
— Въ Петербургѣ будетъ издаваться газета «Слово»; въ Москвѣ есть уже «Русское Слово».
— Ахъ, какъ много словъ!..
*
— Нуждаюсь въ деньгахъ... какъ никто въ мірѣ!
— Если такъ, то почему-же вы не обратитесь въ городское попечительство о бѣдныхъ?
— Что вы, помилуйте, вѣдь я домовладѣлецъ!
*
— Г. Коршъ поставилъ «Двѣсти тысячъ» ... — Но выиграетъ-ли?
*
— Слышали, на выставкѣ комитета грамотности будетъ 1200 лубочныхъ картинъ...
— Гм... ужъ не думаютъ-ли они пригласить туда всѣхъ нашихъ молодыхъ художниковъ?..
Платокъ платокъ! Полцарства за платокъ!. Появляется Дездемона.
Отелло (бросаясь на нее).
О, женщина коварная! Ты жалость Въ моей душѣ убила! Ты въ платки Мои даешь сморкаться лейтенанту, Ему связала лучшую фуфайку!..
О, соды, Яго, соды жажду я! Мнѣ сода Отъ насморка прекрасно помогаетъ! (Уходитъ, чихая).
Занавѣсъ падаетъ.
ДѢЙСТВІЕ II.
Сцена изображаетъ садъ, занесенный снѣгомъ. Налѣво—стѣна дома съ балкономъ. На сценѣ сначала пуото, потомъ появляется Ромео. Щека его перевязана
шарфомъ, на ногахъ—мѣховыя калоши.
Ромео. Нѣтъ-съ, дудки, въ послѣдній разъ являюсь сюда на свиданіе. Вотъ еще новости, въ самомъ дѣлѣ: половина ноября, на землѣ снѣгъ лежитъ, а ты тутъ себѣ амуры разводи. Беранже, и тотъ сказалъ:
Прощай вино, въ началѣ мая,
А въ октябрѣ — прощай любовь.
Даже въ октябрѣ — прощай, а въ ноябрѣ, сталобыть, и наипаче. Какая тутъ къ чорту любовь, когда правую щеку колесомъ вздуло, да бронхитъ всю ночь спать не давалъ. Джульетѣ хорошо: она осталась себѣ зимовать на дачѣ, благо въ городъ не съ чѣмъ переѣхать, ну и продолжаетъ амуры разводить. А ужъ я — извините, слуга покорный, будетъ изъ Москвы-то сюда каждый вечеръ шляться.
Джульета (показываясь на балконѣ). Romeo, se vaus, mon ange?
Ромео. Se mai, моя ципочка.
Джульета. Лѣзьте ко мнѣ на балконъ, пульпульчикъ!
Ромео. Не могу, жизненочекъ: тутъ написано: «по травѣ не ходить».
Джульета. Ничего, сторожа папаша послалъ въ аптеку за шпанской мушкой, никто не увидитъ.
Ромео. А какъ маменька увидитъ да благословлять вздумаетъ?
Джульета. Что вы? вѣдь это только лѣтомъ дачныхъ жениховъ накрываютъ, а теперь — зима.
Ромео. Не скажите — случается и зимою. Лѣтомъ берегся, а зимою какъ-бы не влетѣть... Тѣнь Шекспира. (Показываясь изъ-за клумбъ).
Ужасно, о ужасно, о ужасно!
Нѣтъ повѣсти печальнѣе на свѣтѣ, Какую представляютъ эти дѣти! И такъ на свѣтѣ все ведется!.. (Исчезаетъ ).
Ромео. Батюшки свѣты, никакъ сторожъ!
Джульета. Нѣтъ, это тѣнь Шекспира—отца. Ромео. Чего-же ей нужно? Смотри, вотъ онъ идетъ опять! О, какъ онъ блѣденъ !
И Гамлетъ вслѣдъ за нимъ.
Послушаемъ, о чемъ у нихъ бесѣда. Гамлетъ. Остановись! я далѣе нейду!
Топтать цвѣты, и мять траву на клумбахъ, Воспрещено; къ тому-же — поздній часъ И я боюсь. Когда тебѣ угодно, То говори...
Тѣнь Шекспира. Внимай, внимай, внимай!!. Гамлетъ. Я слушаю. Тѣнь Шекспира.
Передъ тобой стоить Вильямъ Шекспиръ, Духъ славнаго, великаго поэта, Мыслителя, героя, полубога
Предъ этими пигмеями пустыми, Которыхъ вы писателями чтете.
Я изнуренъ, разбитъ, обезображенъ,
Въ своемъ гробу вертѣться осужденъ, Глядя на то, какъ вы со сцены, въ школѣ, Въ журналахъ, въ нотахъ губите меня. Я все терпѣлъ, но нынѣ стихотворецъ Моихъ дѣтей шутами наряжаетъ
И ихъ выводитъ смѣло на показъ
Въ пародіи. Я возмутился сердцемъ. Хотѣлъ возстать, пришелъ сюда, на землю, И что-же вижу? Здѣсь моихъ дѣтей
Давно ужъ нѣтъ: ихъ смѣлые порывы Въ разсчетливость давно преобразились, Гигантскія злодѣйства замѣнили Ничтожныя, мизерныя дѣла.
Увидѣлъ я — все это вырожденье И порѣшилъ, что авторъ правъ былъ, давши Ихъ образы такими, каковы
Они и есть теперь на самомъ дѣлѣ... Прощай, прощай и обо мнѣ забудь!.. Я сталъ уже почти анахронизмомъ...
Занавѣсъ падаетъ.
Конецъ.
С. Потрес...
Мнѣ говорятъ: тоску гони!
Во всемъ прогрессъ, не то, что древле... Знай, на дорогахъ въ наши дни Готовы рельсы стать дешевле.
Но я грущу, грущу, ей-ей...
Что въ рельсахъ новыхъ мнѣ, о, Боже! Коль на дорогахъ жизнь людей
Не станетъ все-жъ при нихъ дороже!
Чертенокъ. Общественныя картинки.
(Безъ иллюстрацій).
Массы обывателей спѣшатъ по дорогамъ, въ концѣ которыхъ стоятъ призовые столбы съ надписями: «крупный кредитъ», «мелкій кредитъ», «дешевый кредитъ», «скорый кредитъ» и т. д., и т. д.
Обыватель. — А гдѣ-бы мнѣ получить здѣсь «кредитъ на дѣло», братцы?
Одинъ изъ спѣшащихъ. — «Кредитъ на дѣло»? А вонъ къ нему ведетъ та дорога, по которой идетъ меньше всего народу.
*
Человѣкъ обыкновенной наружности съ ножницами въ рукахъ усердно работаетъ надъ вырѣзываніемъ клочковъ изъ оперныхъ и шансонетныхъ нотъ. Замѣтившій это обыватель спрашиваетъ критика: — Что онъ дѣлаетъ?
— Это новый способъ создавать свою собственную оперу...
ПЕТЕРБУРГСКІЕ МОТИВЫ.
I. Адвокатскіе вечера.
Нѣтъ, адвокатамъ „вечера Особой пользы не дадутъ:
Вѣдь, въ карты всюду есть „игра , А „поболтать у нихъ есть судъ...
II. Выкупъ городомъ конки.
Понятно, право, и ребенку, Что Дума, выкупивши конку,
Не можетъ выкупить, нѣтъ словъ, И сотой доли тѣмъ „грѣховъ : Есть нерѣшенныхъ дѣлъ—гора, Ломбардъ и мостъ et cetera...
Отгадай меня.
На верещагинской выставкѣ.
Наполеонъ передъ Москвой («Ожиданіе бояръ»).—Вотъ сколько времени пришлось ожидать, пока les boyards явятся ко мнѣ... Однако москвичи тяжелый на подъемъ народъ и тоже вкусы странные: когда явился въ величіи, никто не поинтересовался, а выставили въ наушникахъ, и повалили... Чего они не видали? Тоже, parole d’honneur, разодолжилъ художникъ: духота страшная, и тепло принимаютъ, а торчи въ шубѣ... При чемъ шуба? Мало-ли кто изъ меня шубу себѣ шилъ?
*
Москва передъ Наполеономъ.—Такъ вотъ енъ самый, голубчикъ... Вали милые, надо ублаготворить человѣка. Енъ мнѣ почетъ сдѣлалъ, ко мнѣ къ первой явился... ну, значитъ, и ему почетъ...
*
— Однако, это великанъ... — Да, удивительно! 8 футовъ ростомъ. — Pardon, вы про кого?
— Про великана въ музеѣ Шульце-Беньковскаго.
— Тогда, извините, мы расходимся... я совсѣмъ про другого... Художникъ Верещагинъ тоже великанъ...
XX
— Одначе, озябъ баринъ, видно...
— Не догадался выпить, да и не умѣютъ эти чужестранцы...
— Что ужъ объ чужестранцахъ, когда здѣсь не догадались буфетъ устроить!
— А теперь самое время приложиться, Пантелѣй Карпычъ. Какъ думаешь?
— Натурально, идемъ. Чѣмъ мы рискуемъ?
*
— Это тотъ же самый Наполеонъ, что прошлый годъ въ театрѣ представлялся и деньги нажилъ, говорятъ?
— Натурально, тотъ же самый, нажилъ деньги и шубой обзавелся.
*
— А шуба важная, жениховская, Матрена Поликарповна.
— Я и то думаю, что свататься пріѣхалъ... — А впрямь, погляди, настоящія «смотрины» .
— Только какъ же, вѣдь, онъ вѣры-то не нашенской?
— Ну, матушка, нынче жениховъ такъ мало, что брезговать не приходится.
Другъ Гораціо.
На АКВАРЕЛЬНОЙ ВЫСТАВКѢ.
Я люблю и цѣню акварели,
Но, соскучившись здѣсь, еле-еле
Досмотрѣвъ,
Съ меланхоліей черной во взорѣ, И луга, и болото, и море,
Дамъ и дѣвъ
(Ихъ на выставкѣ сотни, десятки!) Убѣжалъ я съ нея безъ оглядки...
Господа!
Безъ сомнѣнья, и вы, да и вы вотъ Знать хотите рѣшительный выводъ?
— Все вода...
Лѣсной бродяга.
Зигзаги.
— Въ Петербургѣ будетъ издаваться газета «Слово»; въ Москвѣ есть уже «Русское Слово».
— Ахъ, какъ много словъ!..
*
— Нуждаюсь въ деньгахъ... какъ никто въ мірѣ!
— Если такъ, то почему-же вы не обратитесь въ городское попечительство о бѣдныхъ?
— Что вы, помилуйте, вѣдь я домовладѣлецъ!
*
— Г. Коршъ поставилъ «Двѣсти тысячъ» ... — Но выиграетъ-ли?
*
— Слышали, на выставкѣ комитета грамотности будетъ 1200 лубочныхъ картинъ...
— Гм... ужъ не думаютъ-ли они пригласить туда всѣхъ нашихъ молодыхъ художниковъ?..
Платокъ платокъ! Полцарства за платокъ!. Появляется Дездемона.
Отелло (бросаясь на нее).
О, женщина коварная! Ты жалость Въ моей душѣ убила! Ты въ платки Мои даешь сморкаться лейтенанту, Ему связала лучшую фуфайку!..
О, соды, Яго, соды жажду я! Мнѣ сода Отъ насморка прекрасно помогаетъ! (Уходитъ, чихая).
Занавѣсъ падаетъ.
ДѢЙСТВІЕ II.
Сцена изображаетъ садъ, занесенный снѣгомъ. Налѣво—стѣна дома съ балкономъ. На сценѣ сначала пуото, потомъ появляется Ромео. Щека его перевязана
шарфомъ, на ногахъ—мѣховыя калоши.
Ромео. Нѣтъ-съ, дудки, въ послѣдній разъ являюсь сюда на свиданіе. Вотъ еще новости, въ самомъ дѣлѣ: половина ноября, на землѣ снѣгъ лежитъ, а ты тутъ себѣ амуры разводи. Беранже, и тотъ сказалъ:
Прощай вино, въ началѣ мая,
А въ октябрѣ — прощай любовь.
Даже въ октябрѣ — прощай, а въ ноябрѣ, сталобыть, и наипаче. Какая тутъ къ чорту любовь, когда правую щеку колесомъ вздуло, да бронхитъ всю ночь спать не давалъ. Джульетѣ хорошо: она осталась себѣ зимовать на дачѣ, благо въ городъ не съ чѣмъ переѣхать, ну и продолжаетъ амуры разводить. А ужъ я — извините, слуга покорный, будетъ изъ Москвы-то сюда каждый вечеръ шляться.
Джульета (показываясь на балконѣ). Romeo, se vaus, mon ange?
Ромео. Se mai, моя ципочка.
Джульета. Лѣзьте ко мнѣ на балконъ, пульпульчикъ!
Ромео. Не могу, жизненочекъ: тутъ написано: «по травѣ не ходить».
Джульета. Ничего, сторожа папаша послалъ въ аптеку за шпанской мушкой, никто не увидитъ.
Ромео. А какъ маменька увидитъ да благословлять вздумаетъ?
Джульета. Что вы? вѣдь это только лѣтомъ дачныхъ жениховъ накрываютъ, а теперь — зима.
Ромео. Не скажите — случается и зимою. Лѣтомъ берегся, а зимою какъ-бы не влетѣть... Тѣнь Шекспира. (Показываясь изъ-за клумбъ).
Ужасно, о ужасно, о ужасно!
Нѣтъ повѣсти печальнѣе на свѣтѣ, Какую представляютъ эти дѣти! И такъ на свѣтѣ все ведется!.. (Исчезаетъ ).
Ромео. Батюшки свѣты, никакъ сторожъ!
Джульета. Нѣтъ, это тѣнь Шекспира—отца. Ромео. Чего-же ей нужно? Смотри, вотъ онъ идетъ опять! О, какъ онъ блѣденъ !
И Гамлетъ вслѣдъ за нимъ.
Послушаемъ, о чемъ у нихъ бесѣда. Гамлетъ. Остановись! я далѣе нейду!
Топтать цвѣты, и мять траву на клумбахъ, Воспрещено; къ тому-же — поздній часъ И я боюсь. Когда тебѣ угодно, То говори...
Тѣнь Шекспира. Внимай, внимай, внимай!!. Гамлетъ. Я слушаю. Тѣнь Шекспира.
Передъ тобой стоить Вильямъ Шекспиръ, Духъ славнаго, великаго поэта, Мыслителя, героя, полубога
Предъ этими пигмеями пустыми, Которыхъ вы писателями чтете.
Я изнуренъ, разбитъ, обезображенъ,
Въ своемъ гробу вертѣться осужденъ, Глядя на то, какъ вы со сцены, въ школѣ, Въ журналахъ, въ нотахъ губите меня. Я все терпѣлъ, но нынѣ стихотворецъ Моихъ дѣтей шутами наряжаетъ
И ихъ выводитъ смѣло на показъ
Въ пародіи. Я возмутился сердцемъ. Хотѣлъ возстать, пришелъ сюда, на землю, И что-же вижу? Здѣсь моихъ дѣтей
Давно ужъ нѣтъ: ихъ смѣлые порывы Въ разсчетливость давно преобразились, Гигантскія злодѣйства замѣнили Ничтожныя, мизерныя дѣла.
Увидѣлъ я — все это вырожденье И порѣшилъ, что авторъ правъ былъ, давши Ихъ образы такими, каковы
Они и есть теперь на самомъ дѣлѣ... Прощай, прощай и обо мнѣ забудь!.. Я сталъ уже почти анахронизмомъ...
Занавѣсъ падаетъ.
Конецъ.
С. Потрес...