ни, а жизнь сводится къ деньгамъ.
Если нѣтъ денегъ, то есть вексельная бумага, кстати, она дешево стоитъ.
И оба прошли курсъ ученія, которое у милыхъ молодыхъ людей сводится къ подписыванію векселей. Какимъ именемъ, безразлично. Попутно занимались театральными дѣлами, обирали купчихъ и пр. Типичные герои!
НА БѢГАХЪ. Не совравъ ни крошки,
Я признать готовъ,
Что не будь „тотошки — Не было бъ бѣговъ.
Бѣлый арапъ.
Сельско - хозяйственная Россія въ одномъ манежѣ.
(Изъ письма въ редакцію).
Россія—сельско-хозяйственная страна, поэтому нельзя не интересоваться Всероссійской сельско-хозяйственной выставкой. Надо же знать, какія у насъ хозяйства, какъ они ведутся, чѣмъ занимаются и стоитъ-ли вообще ими заниматься?.... Спѣшимъ въ манежъ за разрѣшеніемъ этихъ вопросовъ и находимъ тамъ много хорошаго, но совсѣмъ не то, что насъ интересуетъ. Вся выставка знакомитъ нс съ тѣмъ, что у насъ есть, а съ тѣмъ, чего намъ недостаетъ. Всѣ почти экспоненты только учителя, показывающіе, какъ изучать, улучшать, обогащать, охранять наши хозяйства, но ни одинъ изъ экспонентовъ не показываетъ, что онъ самъ, какъ хозяинъ, все это знаетъ, примѣняетъ, поощряетъ и распространяетъ... Мы узнаемъ на выставкѣ, что сельское хозяйство—серьезная паука, которой надо учиться, но хозяевъ, примѣняющихъ эту науку, на выставкѣ почти совсѣмъ нѣтъ... Тѣ же экспоненты-хозяева, которые выступили на выставкѣ (въ небольшомъ числѣ), далеко не примѣры выгодной практики,
а такъ-же учителя и представители нашего хозяйства, часто несущіе убытки во имя пропаганды того или другого нововведенія... И такъ, куда ни повернешься на выставкѣ, вездѣ и повсюду учителя сельскаго хозяйства, а учащихся, т. е. всероссійскихъ земледѣльцевъ почти ни одного... Есть, правда, ученики земледѣльческой школы, но и они также готовятся въ «учителя» нашимъ хозяевамъ... Что же на нашей «Всероссійской выставкѣ» поучительнаго?—А то именно, что наши ученые сельскіе хозяева усердно работаютъ сами по себѣ, созидаютъ науку, готовятъ новыхъ теоретиковъ и образцовыхъ «лабораторныхъ хозяевъ» ; а практики хозяева работаютъ сами по себѣ, толкутся «въ потемкахъ», жалуются на судьбу и не вѣрятъ никакой наукѣ... Да, результатъ выставки очень поучительный, но не особенно лестный для нашихъ ученыхъ обществъ, которыя въ теченіе многихъ десятковъ лѣтъ не могли добиться прочной связи между русской наукой и русскимъ хозяйствомъ...
Хозяинъ безъ хозяйства.
Г. А. БРОKАРУ.
(По поводу его выставки картинъ старой школы).
Исправляетъ давно въ нашей внѣшности Пудрой онъ и духами погрѣшности,
Но затѣмъ спохватившися вдругъ — Кромѣ тѣла вѣдь есть-же и духъ,
Шлетъ намъ выставкой, полонъ вниманія, Эстетическое воспитаніе.
„Похвальные отзывы .
Г. Семенковичу, герою послѣдняго засѣданія кредитнаго общества.—Обозвавъ предсѣдателя оскорбительнымъ словомъ, г. Семенковичъ далъ 46 членамъ случай выразить предсѣдателю свое одобреніе, которое, пожалуй,
иначе осталось-бы подъ спудомъ. А предсѣдатель безъ одобренія, само собой, неопредѣленная величина. Мало того, заставивъ пригласить околодочнаго, этотъ же самый г. Семенковичъ показалъ прямой способъ утихомирить засѣданія кредитнаго общества. Наконецъ, дойдя до протокола, который въ свою очередь дойдетъ до суда, авторъ инцидента показалъ, что отъ кредитнаго засѣданія до участка, какъ отъ великаго до смѣшного, одинъ шагъ. А такъ какъ попасть въ протоколъ смѣшно, то, слѣдовательно, кредитное засѣданіе великое дѣло. Какъ не похвалить «героя», дающаго такіе результаты!...
*
Санная дорога...
„Вольныя мечты... Подожди немного,—
Въ „Яръ помчишь и ты!... м.
Послѣ американизма „петербургскихъ репортеровъ.
— Ба-а-ринъ! подайте копѣечку несчастному....
— Я тебѣ дамъ копѣечку! Чай, сотни этихъ копѣечекъ набралъ!
— И совсѣмъ напрасно, баринъ! Развѣ теперь наберешь? Теперь благодѣтели перестали подавать, говорятъ: врешь, знаемъ, какой ты нищій, не нищій ты, а репортеръ переодѣтый... Охъ! плохо стало, хоть и впрямь въ репортеры идти!
X—ъ.
МЫСЛИ ПСИХОПАТОКЪ.
Ахъ! нѣтъ Баттистини! Ахъ! Фигнера нѣтъ! Невольно Кокини
Сойдетъ за „предметъ !
Чертенокъ.
мимо хозяйку за гостью, сказалъ:
— Представьте, какой, однако, невѣжа нашъ новорожденный! Онъ испарился отъ меня, какъ бѣсъ отъ ладану...
Марья Никитишна бросилась искать мужа—и вдругъ услыхала въ сосѣдней комнатѣ хохотъ и вопли. Войдя туда, madame Язвина онѣмѣла отъ изумленія: ея супругъ и Ботвиньевъ, оба съ перекошенными лицами, рѣзались въ шахматы, а толпа мужчинъ любовалась на нихъ и апплодировала.
— Нѣтъ-съ, мы васъ приструнимъ! говорилъ Ботвиньевъ, багровѣя, какъ ракъ. — Сейчасъ вашей «королевѣ» хорошая крышка будетъ!
— Атанде, сказалъ Липранди! отвѣтствовалъ блѣдный, какъ молоко, Иванъ Гавриловичъ.— Я готовъ удавиться на собственной люстрѣ, если проиграю эту партію! Своихъ берегите королевъ-то, юный Пильсбери, какъ вы себя считаете... А по моему вы шахматная бездарность!..
— Я бездарность! вскипѣлъ Ботвиньевъ.— Такой злобный старикашка! Пыжится, пыжится, а все толку нѣтъ... Ага!? Что, съѣли грибъ!? Шахъ и матъ «королевѣ»!!
Партія была проиграна. Изъ блѣднаго превратившись въ зеленаго, Иванъ Гавриловичъ быстро разставилъ фигуры и надорваннымъ голосомъ крикнулъ:
— Еще-съ! Ставлю десять рублей!
— Ладно! Хотите, можетъ быть, «ладью»? — Поцѣлуйтесь вы съ вашей «ладьей», а если хотите, такъ съ чортомъ, какъ говорилъ гоголевскій Иванъ Никифоровичъ! Помните,
еще тамъ онъ вмѣсто «ладьи» разумѣетъ свинью... Впрочемъ, вы человѣкъ не литературный. Вы только Габоріо читали.
— Вы такъ думаете? Вы то что изъ себя изображаете? Кляузу на двухъ ногахъ! Какой, подумаешь, литературный! Шахъ королю!
— Врешь, молокососъ! Не удастся!
Публика наслаждалась поучительнымъ зрѣлищемъ.
— Вотъ, говорятъ, что винтеры во время игры совершенно невозможны! говорилъ одинъ изъ публики.—Нѣтъ, винтеры и въ подметки не годятся шахматистамъ! Вы поглядите, они скоро будутъ таскать другъ друга за волосы...
— Ну, да вѣдь ужъ это особенные какіето...
Марья Никитишна дернула мужа за рукавъ. — Это что такое!? Опомнись, Жанъ!
— Марья Никитишна, прошу васъ оставить меня въ покоѣ! съ наружнымъ спокойствіемъ, но, потрясаясь отъ бѣшенства, проговорилъ ей мужъ.
— Но... его превосходительство...
— Въ моментъ серьезной игры — я самъ его превосходительство! — Я тебя умол... — Ррр....
Жена сконфужено вышла. Въ это время Иванъ Гавриловичъ сдѣлалъ удачный ходъ— и взялъ партію. Сильная радость просто «схватила» игрока, онъ вскочилъ и, дѣлая пируэты, пропѣлъ ржавымъ теноромъ:
«Бонапарту не до пляски, Растерялъ свои подвязки, Закричалъ—пардонъ!»
Публика просто помирала со смѣху. А Ботвиньевъ, близкій къ апоплексическому удару и неистовый, какъ Орландъ, вопилъ.
— Новую, новую партію!!
— Изволь, изволь, шахматный младенчикъ!? И битва продолжалась. Впрочемъ, чтобы спрятаться отъ публики, игроки уединились въ кабинетъ и заперли дверь. Гости къ нимъ ломились, говоря, что пора ужинать, что хозяйкѣ дурно и т. п. Шахматисты не обращали на это никакого вниманія.
— Иванъ Гавриловичъ! вдругъ послышались испуганные голоса. — Отворите.
— Не отворю-съ.
— У васъ въ домѣ пожаръ!
— Слышите, чѣмъ насъ хотятъ вызволить? засмѣялся Ботвиньевъ.—Стара штука!
— Пожаръ! Горимъ! Отворите, безумные игроки! кричали извнѣ.
— Хе-хе-хе! Все еще надуваютъ...
— Я, милостивый государь мой, уши заложилъ морскимъ канатомъ...
— Господа! забарабанили въ кабинетъ кулаками.—Да вы оглохли?! Пожарные пріѣхали! Слышите, какой дымъ?
— Не смѣйте отвѣчать и играйте! прошипѣлъ хозяинъ.
— Гмъ! Однако гарью пахнетъ... — Вздоръ! Это лампа коптитъ...
Но тутъ распахнулись двери, повалилъ дымъ и пожарный началъ обливать играющихъ изъ пожарной трубы... Шахматный турниръ такъ ничѣмъ и не кончился...
Графъ Ежини.
Если нѣтъ денегъ, то есть вексельная бумага, кстати, она дешево стоитъ.
И оба прошли курсъ ученія, которое у милыхъ молодыхъ людей сводится къ подписыванію векселей. Какимъ именемъ, безразлично. Попутно занимались театральными дѣлами, обирали купчихъ и пр. Типичные герои!
НА БѢГАХЪ. Не совравъ ни крошки,
Я признать готовъ,
Что не будь „тотошки — Не было бъ бѣговъ.
Бѣлый арапъ.
Сельско - хозяйственная Россія въ одномъ манежѣ.
(Изъ письма въ редакцію).
Россія—сельско-хозяйственная страна, поэтому нельзя не интересоваться Всероссійской сельско-хозяйственной выставкой. Надо же знать, какія у насъ хозяйства, какъ они ведутся, чѣмъ занимаются и стоитъ-ли вообще ими заниматься?.... Спѣшимъ въ манежъ за разрѣшеніемъ этихъ вопросовъ и находимъ тамъ много хорошаго, но совсѣмъ не то, что насъ интересуетъ. Вся выставка знакомитъ нс съ тѣмъ, что у насъ есть, а съ тѣмъ, чего намъ недостаетъ. Всѣ почти экспоненты только учителя, показывающіе, какъ изучать, улучшать, обогащать, охранять наши хозяйства, но ни одинъ изъ экспонентовъ не показываетъ, что онъ самъ, какъ хозяинъ, все это знаетъ, примѣняетъ, поощряетъ и распространяетъ... Мы узнаемъ на выставкѣ, что сельское хозяйство—серьезная паука, которой надо учиться, но хозяевъ, примѣняющихъ эту науку, на выставкѣ почти совсѣмъ нѣтъ... Тѣ же экспоненты-хозяева, которые выступили на выставкѣ (въ небольшомъ числѣ), далеко не примѣры выгодной практики,
а такъ-же учителя и представители нашего хозяйства, часто несущіе убытки во имя пропаганды того или другого нововведенія... И такъ, куда ни повернешься на выставкѣ, вездѣ и повсюду учителя сельскаго хозяйства, а учащихся, т. е. всероссійскихъ земледѣльцевъ почти ни одного... Есть, правда, ученики земледѣльческой школы, но и они также готовятся въ «учителя» нашимъ хозяевамъ... Что же на нашей «Всероссійской выставкѣ» поучительнаго?—А то именно, что наши ученые сельскіе хозяева усердно работаютъ сами по себѣ, созидаютъ науку, готовятъ новыхъ теоретиковъ и образцовыхъ «лабораторныхъ хозяевъ» ; а практики хозяева работаютъ сами по себѣ, толкутся «въ потемкахъ», жалуются на судьбу и не вѣрятъ никакой наукѣ... Да, результатъ выставки очень поучительный, но не особенно лестный для нашихъ ученыхъ обществъ, которыя въ теченіе многихъ десятковъ лѣтъ не могли добиться прочной связи между русской наукой и русскимъ хозяйствомъ...
Хозяинъ безъ хозяйства.
Г. А. БРОKАРУ.
(По поводу его выставки картинъ старой школы).
Исправляетъ давно въ нашей внѣшности Пудрой онъ и духами погрѣшности,
Но затѣмъ спохватившися вдругъ — Кромѣ тѣла вѣдь есть-же и духъ,
Шлетъ намъ выставкой, полонъ вниманія, Эстетическое воспитаніе.
„Похвальные отзывы .
Г. Семенковичу, герою послѣдняго засѣданія кредитнаго общества.—Обозвавъ предсѣдателя оскорбительнымъ словомъ, г. Семенковичъ далъ 46 членамъ случай выразить предсѣдателю свое одобреніе, которое, пожалуй,
иначе осталось-бы подъ спудомъ. А предсѣдатель безъ одобренія, само собой, неопредѣленная величина. Мало того, заставивъ пригласить околодочнаго, этотъ же самый г. Семенковичъ показалъ прямой способъ утихомирить засѣданія кредитнаго общества. Наконецъ, дойдя до протокола, который въ свою очередь дойдетъ до суда, авторъ инцидента показалъ, что отъ кредитнаго засѣданія до участка, какъ отъ великаго до смѣшного, одинъ шагъ. А такъ какъ попасть въ протоколъ смѣшно, то, слѣдовательно, кредитное засѣданіе великое дѣло. Какъ не похвалить «героя», дающаго такіе результаты!...
*
Санная дорога...
„Вольныя мечты... Подожди немного,—
Въ „Яръ помчишь и ты!... м.
Послѣ американизма „петербургскихъ репортеровъ.
— Ба-а-ринъ! подайте копѣечку несчастному....
— Я тебѣ дамъ копѣечку! Чай, сотни этихъ копѣечекъ набралъ!
— И совсѣмъ напрасно, баринъ! Развѣ теперь наберешь? Теперь благодѣтели перестали подавать, говорятъ: врешь, знаемъ, какой ты нищій, не нищій ты, а репортеръ переодѣтый... Охъ! плохо стало, хоть и впрямь въ репортеры идти!
X—ъ.
МЫСЛИ ПСИХОПАТОКЪ.
Ахъ! нѣтъ Баттистини! Ахъ! Фигнера нѣтъ! Невольно Кокини
Сойдетъ за „предметъ !
Чертенокъ.
мимо хозяйку за гостью, сказалъ:
— Представьте, какой, однако, невѣжа нашъ новорожденный! Онъ испарился отъ меня, какъ бѣсъ отъ ладану...
Марья Никитишна бросилась искать мужа—и вдругъ услыхала въ сосѣдней комнатѣ хохотъ и вопли. Войдя туда, madame Язвина онѣмѣла отъ изумленія: ея супругъ и Ботвиньевъ, оба съ перекошенными лицами, рѣзались въ шахматы, а толпа мужчинъ любовалась на нихъ и апплодировала.
— Нѣтъ-съ, мы васъ приструнимъ! говорилъ Ботвиньевъ, багровѣя, какъ ракъ. — Сейчасъ вашей «королевѣ» хорошая крышка будетъ!
— Атанде, сказалъ Липранди! отвѣтствовалъ блѣдный, какъ молоко, Иванъ Гавриловичъ.— Я готовъ удавиться на собственной люстрѣ, если проиграю эту партію! Своихъ берегите королевъ-то, юный Пильсбери, какъ вы себя считаете... А по моему вы шахматная бездарность!..
— Я бездарность! вскипѣлъ Ботвиньевъ.— Такой злобный старикашка! Пыжится, пыжится, а все толку нѣтъ... Ага!? Что, съѣли грибъ!? Шахъ и матъ «королевѣ»!!
Партія была проиграна. Изъ блѣднаго превратившись въ зеленаго, Иванъ Гавриловичъ быстро разставилъ фигуры и надорваннымъ голосомъ крикнулъ:
— Еще-съ! Ставлю десять рублей!
— Ладно! Хотите, можетъ быть, «ладью»? — Поцѣлуйтесь вы съ вашей «ладьей», а если хотите, такъ съ чортомъ, какъ говорилъ гоголевскій Иванъ Никифоровичъ! Помните,
еще тамъ онъ вмѣсто «ладьи» разумѣетъ свинью... Впрочемъ, вы человѣкъ не литературный. Вы только Габоріо читали.
— Вы такъ думаете? Вы то что изъ себя изображаете? Кляузу на двухъ ногахъ! Какой, подумаешь, литературный! Шахъ королю!
— Врешь, молокососъ! Не удастся!
Публика наслаждалась поучительнымъ зрѣлищемъ.
— Вотъ, говорятъ, что винтеры во время игры совершенно невозможны! говорилъ одинъ изъ публики.—Нѣтъ, винтеры и въ подметки не годятся шахматистамъ! Вы поглядите, они скоро будутъ таскать другъ друга за волосы...
— Ну, да вѣдь ужъ это особенные какіето...
Марья Никитишна дернула мужа за рукавъ. — Это что такое!? Опомнись, Жанъ!
— Марья Никитишна, прошу васъ оставить меня въ покоѣ! съ наружнымъ спокойствіемъ, но, потрясаясь отъ бѣшенства, проговорилъ ей мужъ.
— Но... его превосходительство...
— Въ моментъ серьезной игры — я самъ его превосходительство! — Я тебя умол... — Ррр....
Жена сконфужено вышла. Въ это время Иванъ Гавриловичъ сдѣлалъ удачный ходъ— и взялъ партію. Сильная радость просто «схватила» игрока, онъ вскочилъ и, дѣлая пируэты, пропѣлъ ржавымъ теноромъ:
«Бонапарту не до пляски, Растерялъ свои подвязки, Закричалъ—пардонъ!»
Публика просто помирала со смѣху. А Ботвиньевъ, близкій къ апоплексическому удару и неистовый, какъ Орландъ, вопилъ.
— Новую, новую партію!!
— Изволь, изволь, шахматный младенчикъ!? И битва продолжалась. Впрочемъ, чтобы спрятаться отъ публики, игроки уединились въ кабинетъ и заперли дверь. Гости къ нимъ ломились, говоря, что пора ужинать, что хозяйкѣ дурно и т. п. Шахматисты не обращали на это никакого вниманія.
— Иванъ Гавриловичъ! вдругъ послышались испуганные голоса. — Отворите.
— Не отворю-съ.
— У васъ въ домѣ пожаръ!
— Слышите, чѣмъ насъ хотятъ вызволить? засмѣялся Ботвиньевъ.—Стара штука!
— Пожаръ! Горимъ! Отворите, безумные игроки! кричали извнѣ.
— Хе-хе-хе! Все еще надуваютъ...
— Я, милостивый государь мой, уши заложилъ морскимъ канатомъ...
— Господа! забарабанили въ кабинетъ кулаками.—Да вы оглохли?! Пожарные пріѣхали! Слышите, какой дымъ?
— Не смѣйте отвѣчать и играйте! прошипѣлъ хозяинъ.
— Гмъ! Однако гарью пахнетъ... — Вздоръ! Это лампа коптитъ...
Но тутъ распахнулись двери, повалилъ дымъ и пожарный началъ обливать играющихъ изъ пожарной трубы... Шахматный турниръ такъ ничѣмъ и не кончился...
Графъ Ежини.