ГОДЪ 42-й.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписна на годъ безъ доставки — 7 р., 1/2 года—4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ пѳрѳс, 9 р. и 5 р. За границу 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ руб., получаютъ премію „ПѢСНИ БЕРАНЖЕ .
Перемѣна адреса—50 к.; городского на иногородній—до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ—по 20 коп.
Объявленія—25 к. стр. петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ 1906 г,—18 ІЮНЯ, № 23.
Телефонъ 46-62.
Адресъ редакціи жур. „Будильника“:
Москва, Тверская, домъ Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 часовъ. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей не обязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
СОЛЬ МУДРОСТИ.
Чтобъ о тебѣ гремѣла слава,
Какъ о мудрѣйшемъ, на весь свѣтъ. Не говори „да“, „нѣтъ ! лукаво
Всѣмъ отвѣчай „ни да, ни нѣтъ ...
Наши каррикатуры.
Прямая дорога.
„Куда мы идемъ ?..
Это излюбленный крикъ бюрократовъ, застывшихъ въ излюбленномъ положеніи и не желающихъ прервать застоя.
Но и обыватель, чувствующій необходимость перемѣны, не знаетъ въ точности, что ему дѣлать и куда ему итти.
Онъ отуманенъ истерическими черносотенными воплями о кончинѣ міра, о приходѣ антихриста и пр.
Онъ чувствуетъ, что такъ дальше жизнь итти не можетъ, но не знаетъ, куда итти.
Его вѣками держали не только въ черномъ тѣлѣ, но въ темномъ подземельѣ, а вдругъ его ослѣпилъ свѣтъ...
Онъ готовъ броситься и вправо, и влѣво, гдѣ стерегутъ его злые вороги. Но сила жизни велика, и онъ задумывается...
НАШИ ШАРЖИ.
Кн. Е. Н. Трубецкой—ярый противникъ убійствъ и казней.
Журналистъ и профессоръ, усердно льющій чернила, чтобы не лилась кровь...
Наконецъ, жизнь его толкнула и толкаетъ на настоящую дорогу, которая ведетъ прямо... Народное представительство—единственно прямая дорога къ мирной работѣ, къ свободѣ и счастью народа!..
Народъ давно въ душѣ намѣтилъ эту дорогу, и „злымъ силамъ остается только уйти прочь съ нея.
Этотъ уходъ единственный выходъ изъ настоящаго тяжелаго положенія.
Обо всемъ.
Московская драма.
Москвы-бѣдняжки грустенъ видъ, Изъ груди рвутся стоны:
Трещитъ по швамъ ея кредитъ, Ей не даютъ милльоны.
Отказъ прислалъ ей Петербургъ, Ее пощадивши даму...
Перо съ бумагой, драматургъ, Хватай, садись за драму!!!
По „духу времени .
Андрей Александровичъ—дѣлопроизводитель, Евгеній Александровичъ—бухгалтеръ; оба служатъ въ одной канцеляріи и оба въ душѣ очень недовольны „современнымъ направленіемъ :
— Письмоводитель и тотъ теперь передъ тобой руки въ карманахъ держитъ!..
— Канцелярскій служитель требуетъ вѣжливости!
— Эхъ, подтянуть-бы!...
— И подтянутъ-съ, Евгеній Александровичъ! Дайте срокъ.
Пока-же канцелярскимъ „Витте и „Дурново , какъ прозвали ихъ канцеляристы, приходится просто голову терять, чтобы подладиться къ „духу времени ...
Дѣло въ томъ, что начальство учрежденія, при которомъ находится канцелярія, состоитъ все изъ людей прогрессивныхъ, извѣстныхъ общественныхъ дѣятелей, принимающихъ дѣятельное участіе въ „освободительномъ движеніи .
— Ты ему ссылку на циркуляръ,—вздыхаетъ Андрей Александровичъ,—а онъ тебѣ: „бросьте, батенька, — циркуляру-то вашему скоро сорокъ лѣтъ стукнетъ! Устарѣлъ .— Будто циркуляры старѣютъ?!..
— Трудно, трудно стало служить!— поддакиваетъ Евгеній Александровичъ:—хоть ты всѣ циркуляры наизусть заучи, нѣтъ тебѣ никакого поощренія! Отсталаго образа мыслей человѣкъ, видите-ли...
Измѣнить образъ мыслей не позволяютъ пріятелямъ всосавшіяся въ плоть и кровь канцелярскія традиціи, открыто же защищать свои убѣжденія мѣшаетъ имъ „служебная дипломатія .
И вотъ, передъ начальствомъ оба ста
раются казаться прогрессистами, а передъ подчиненными-же являются несомнѣнными ретроградами.
Благодаря этому случаются курьезы.
— Не запишетесь-ли въ нашу партію?— предлагаетъ кто-нибудь изъ канцеляристовъ.
Евгеній Александровичъ дѣлаетъ строгое лицо и отчеканиваетъ:
— Я-съ, милѣйшій, ни въ какія партіи не записывался и никогда не запишусь! Прошу это запомнить...
А денька черезъ два, когда въ канцеляріи дѣлается извѣстнымъ, что все начальство записалось въ ту-же партію и не только записалось, но и вербуетъ членовъ, онъ, слѣдомъ за Андреемъ Александровичемъ робко входитъ въ директорскій кабинетъ:
— Въ члены бы записаться! .. Послужить подъ знаменемъ партіи родинѣ было бы желательно!...
И лица канцелярскихъ „Витте и Дурново сіяютъ, какъ будто записаться въ члены партіи давнишняя ихъ мечта...
На дняхъ съ ними случилась пренепріятная исторія.
Встрѣча пріятелей происходитъ въ корридорѣ. Оба разстроены и блѣднѣй обыкновеннаго. У Андрея Александровича на лысинѣ блестятъ крупныя капли пота, выхоленные усы Евгенія Александровича не только не топорщатся, какъ всегда, кверху, а, напротивъ, безпомощно опускаются внизъ.
— Знаете?.. Длинноволосовъ предлагаетъ подписать намъ, какъ членамъ партіи, одобреніе депутатамъ Государственной Думы въ ихъ борьбѣ съ министерствомъ!..
— Знаю, знаю!.. Чортъ бы побралъ этого каналью! Какой-то письмоводитель и вдругъ...
— Такъ какъ же быть? Подписать?
— А если въ Министерствѣ узнаютъ?!..
— Не подписывать? Отказаться?...
— Длинноволосовъ среди сослуживцевъ разблаговѣститъ... Черносотенцами еще окрестятъ!..
— М-м... — Д-да...
Оба съ минуту молчатъ. Черезъ минуту Андрей Александровичъ ударяетъ себя по лбу и вскрикиваетъ:
— Нашелъ!.. Они меня „Витте зовутъ, такъ я же имъ за то и придумалъ дипломатическій маневръ...
— Ну, ну!—торопитъ Евгеній Александровичъ.
— Подписываемся, но такъ, чтобы нашихъ фамилій никто прочесть не могъ! Геніально?...
Лицо Евгенія Александровича свѣтлѣетъ. — Геніально! Напишемъ иниціалы и баста! Можно и съ росчеркомъ, ха-ха-ха!...
— Можно и съ росчеркомъ, ха-ха-ха! Хоть на картахъ гадай, кто подписалъ,— не отгадаешь!...
Оба долго смѣются, оба довольны, но черезъ часъ ихъ ждетъ афронтъ. По улыбающимся глазамъ Длинноволосова, когда онъ приближается къ нимъ, они уже видятъ, что предстоитъ непріятность; но оба бодрятся.
— Много еще подъ резолюціей подписей собрали, милѣйшій?
— А я, видите-ли, до завтра пріостановилъ подписку... Посовѣтовался съ директоромъ и онъ говоритъ, что неудобно посылать въ Думу листъ съ неразборчивыми подписями... Предполагается одобреніе съ подписями для ясности напечатать.
На душѣ „Витте и „Дурново дѣлается скверно-скверно...
А—ндръ.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписна на годъ безъ доставки — 7 р., 1/2 года—4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ пѳрѳс, 9 р. и 5 р. За границу 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ руб., получаютъ премію „ПѢСНИ БЕРАНЖЕ .
Перемѣна адреса—50 к.; городского на иногородній—до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ—по 20 коп.
Объявленія—25 к. стр. петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ 1906 г,—18 ІЮНЯ, № 23.
Телефонъ 46-62.
Адресъ редакціи жур. „Будильника“:
Москва, Тверская, домъ Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 часовъ. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей не обязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
СОЛЬ МУДРОСТИ.
Чтобъ о тебѣ гремѣла слава,
Какъ о мудрѣйшемъ, на весь свѣтъ. Не говори „да“, „нѣтъ ! лукаво
Всѣмъ отвѣчай „ни да, ни нѣтъ ...
Наши каррикатуры.
Прямая дорога.
„Куда мы идемъ ?..
Это излюбленный крикъ бюрократовъ, застывшихъ въ излюбленномъ положеніи и не желающихъ прервать застоя.
Но и обыватель, чувствующій необходимость перемѣны, не знаетъ въ точности, что ему дѣлать и куда ему итти.
Онъ отуманенъ истерическими черносотенными воплями о кончинѣ міра, о приходѣ антихриста и пр.
Онъ чувствуетъ, что такъ дальше жизнь итти не можетъ, но не знаетъ, куда итти.
Его вѣками держали не только въ черномъ тѣлѣ, но въ темномъ подземельѣ, а вдругъ его ослѣпилъ свѣтъ...
Онъ готовъ броситься и вправо, и влѣво, гдѣ стерегутъ его злые вороги. Но сила жизни велика, и онъ задумывается...
НАШИ ШАРЖИ.
Кн. Е. Н. Трубецкой—ярый противникъ убійствъ и казней.
Журналистъ и профессоръ, усердно льющій чернила, чтобы не лилась кровь...
Наконецъ, жизнь его толкнула и толкаетъ на настоящую дорогу, которая ведетъ прямо... Народное представительство—единственно прямая дорога къ мирной работѣ, къ свободѣ и счастью народа!..
Народъ давно въ душѣ намѣтилъ эту дорогу, и „злымъ силамъ остается только уйти прочь съ нея.
Этотъ уходъ единственный выходъ изъ настоящаго тяжелаго положенія.
Обо всемъ.
Московская драма.
Москвы-бѣдняжки грустенъ видъ, Изъ груди рвутся стоны:
Трещитъ по швамъ ея кредитъ, Ей не даютъ милльоны.
Отказъ прислалъ ей Петербургъ, Ее пощадивши даму...
Перо съ бумагой, драматургъ, Хватай, садись за драму!!!
По „духу времени .
Андрей Александровичъ—дѣлопроизводитель, Евгеній Александровичъ—бухгалтеръ; оба служатъ въ одной канцеляріи и оба въ душѣ очень недовольны „современнымъ направленіемъ :
— Письмоводитель и тотъ теперь передъ тобой руки въ карманахъ держитъ!..
— Канцелярскій служитель требуетъ вѣжливости!
— Эхъ, подтянуть-бы!...
— И подтянутъ-съ, Евгеній Александровичъ! Дайте срокъ.
Пока-же канцелярскимъ „Витте и „Дурново , какъ прозвали ихъ канцеляристы, приходится просто голову терять, чтобы подладиться къ „духу времени ...
Дѣло въ томъ, что начальство учрежденія, при которомъ находится канцелярія, состоитъ все изъ людей прогрессивныхъ, извѣстныхъ общественныхъ дѣятелей, принимающихъ дѣятельное участіе въ „освободительномъ движеніи .
— Ты ему ссылку на циркуляръ,—вздыхаетъ Андрей Александровичъ,—а онъ тебѣ: „бросьте, батенька, — циркуляру-то вашему скоро сорокъ лѣтъ стукнетъ! Устарѣлъ .— Будто циркуляры старѣютъ?!..
— Трудно, трудно стало служить!— поддакиваетъ Евгеній Александровичъ:—хоть ты всѣ циркуляры наизусть заучи, нѣтъ тебѣ никакого поощренія! Отсталаго образа мыслей человѣкъ, видите-ли...
Измѣнить образъ мыслей не позволяютъ пріятелямъ всосавшіяся въ плоть и кровь канцелярскія традиціи, открыто же защищать свои убѣжденія мѣшаетъ имъ „служебная дипломатія .
И вотъ, передъ начальствомъ оба ста
раются казаться прогрессистами, а передъ подчиненными-же являются несомнѣнными ретроградами.
Благодаря этому случаются курьезы.
— Не запишетесь-ли въ нашу партію?— предлагаетъ кто-нибудь изъ канцеляристовъ.
Евгеній Александровичъ дѣлаетъ строгое лицо и отчеканиваетъ:
— Я-съ, милѣйшій, ни въ какія партіи не записывался и никогда не запишусь! Прошу это запомнить...
А денька черезъ два, когда въ канцеляріи дѣлается извѣстнымъ, что все начальство записалось въ ту-же партію и не только записалось, но и вербуетъ членовъ, онъ, слѣдомъ за Андреемъ Александровичемъ робко входитъ въ директорскій кабинетъ:
— Въ члены бы записаться! .. Послужить подъ знаменемъ партіи родинѣ было бы желательно!...
И лица канцелярскихъ „Витте и Дурново сіяютъ, какъ будто записаться въ члены партіи давнишняя ихъ мечта...
На дняхъ съ ними случилась пренепріятная исторія.
Встрѣча пріятелей происходитъ въ корридорѣ. Оба разстроены и блѣднѣй обыкновеннаго. У Андрея Александровича на лысинѣ блестятъ крупныя капли пота, выхоленные усы Евгенія Александровича не только не топорщатся, какъ всегда, кверху, а, напротивъ, безпомощно опускаются внизъ.
— Знаете?.. Длинноволосовъ предлагаетъ подписать намъ, какъ членамъ партіи, одобреніе депутатамъ Государственной Думы въ ихъ борьбѣ съ министерствомъ!..
— Знаю, знаю!.. Чортъ бы побралъ этого каналью! Какой-то письмоводитель и вдругъ...
— Такъ какъ же быть? Подписать?
— А если въ Министерствѣ узнаютъ?!..
— Не подписывать? Отказаться?...
— Длинноволосовъ среди сослуживцевъ разблаговѣститъ... Черносотенцами еще окрестятъ!..
— М-м... — Д-да...
Оба съ минуту молчатъ. Черезъ минуту Андрей Александровичъ ударяетъ себя по лбу и вскрикиваетъ:
— Нашелъ!.. Они меня „Витте зовутъ, такъ я же имъ за то и придумалъ дипломатическій маневръ...
— Ну, ну!—торопитъ Евгеній Александровичъ.
— Подписываемся, но такъ, чтобы нашихъ фамилій никто прочесть не могъ! Геніально?...
Лицо Евгенія Александровича свѣтлѣетъ. — Геніально! Напишемъ иниціалы и баста! Можно и съ росчеркомъ, ха-ха-ха!...
— Можно и съ росчеркомъ, ха-ха-ха! Хоть на картахъ гадай, кто подписалъ,— не отгадаешь!...
Оба долго смѣются, оба довольны, но черезъ часъ ихъ ждетъ афронтъ. По улыбающимся глазамъ Длинноволосова, когда онъ приближается къ нимъ, они уже видятъ, что предстоитъ непріятность; но оба бодрятся.
— Много еще подъ резолюціей подписей собрали, милѣйшій?
— А я, видите-ли, до завтра пріостановилъ подписку... Посовѣтовался съ директоромъ и онъ говоритъ, что неудобно посылать въ Думу листъ съ неразборчивыми подписями... Предполагается одобреніе съ подписями для ясности напечатать.
На душѣ „Витте и „Дурново дѣлается скверно-скверно...
А—ндръ.