Какъ я попалъ въ
извѣчность.
Двадцать лѣтъ я мечталъ попасть въ извѣстность. Исписалъ вороха бумаги, сочинилъ даже потрясающую драму и если не поставилъ ее на сцену, то только потому, что не было протекціи. Извѣстность, однако, не давалась мнѣ. Другіе мои коллеги по перу, сравнительно позже меня выступившіе на литературное поприще, стяжали извѣстность.
— Отчего?—задавалъ я самъ себѣ вопросъ.—Быть можетъ, тутъ сыгралъ роль талантъ? Ничуть не бывало. Кульковъ, напримѣръ, посредственность. Горшковъ даже ниже посредственности. Странно!
Часто навѣшавшій меня другъ Кулаковъ разсуждалъ такъ:
— Тутъ игра случая. Это тоже, что выигрышный билетъ. Одинъ беретъ его въ разсрочку въ банкирской конторѣ и съ первымъ взносомъ дѣлается богачемъ. А другой двадцать лѣтъ дер
житъ его въ закладѣ, пропасть переплачиваетъ процентовъ и хоть бы что. Фортуна тебѣ не везетъ, вотъ въ чемъ весь секретъ.
Фортуна... фортуна. А гдѣ и по какому виду проживаетъ эта госпожа? Я справлялся объ ней въ адресномъ столѣ, но мнѣ отвѣтили, что нѣтъ такой. Слѣдовательно, это нѣчто миѳическое, а потому не стоющее никакого вниманія. Я отвергъ вліяніе фортуны и, какъ пытливый алхимикъ, сталъ доискиваться сути.
Мнѣ говорили, что извѣстность дается разными путями. Одни отвоевываютъ ее скандалезными подвигами, другіе —лестью и низкопоклонствомъ, третьи — продажностью и шантажемъ. Говорили также, что теперь вошло въ моду пріобрѣтать извѣстность новымъ способомъ—исчезновенія. Сбѣжитъ дочь отъ отца пли жена отъ мужа, сейчасъ „бумъ“! въ газетный колоколъ, что-де скрали такую-то злоумышленники съ политической цѣлью и имя ея въ два-три дня облетитъ всю Россію и даже заглянетъ за-границу, вотъ и извѣстность готова.
Но всѣ эти объясненія мало удовлетворяли меня. Я искалъ извѣстности въ области искусства.
— Я хочу быть извѣстнымъ писателемъ, чтобы всякій написанный мною вздоръ имѣлъ бы цѣнность!—откровенничалъ я съ новымъ моимъ знакомымъ, поэтомъ Андрономъ Фіолетовымъ, удостоившимъ меня своей дружбы.
— Помилуй, ты желаешь самой простой вещи. Это легко. Читалъ произведенія нашихъ корифеевъ въ области декадентства?
— Да, былъ тотъ грѣхъ.
— Отлично. А теперь я предложу тебѣ войти въ ихъ кружокъ. Тебѣ хочется извѣстности и ты ее получишь. А это будетъ первымъ шагомъ.
— Такъ просто?—удивился я.
— Такъ просто,—отвѣтилъ онъ.
Дня два спустя я былъ приглашенъ на литературно-декадентскій вечеръ. Тамъ я встрѣтилъ весь цвѣтъ жрицъ и жрецовъ „новаго искусства .
А черезъ мѣсяцъ меня завалили работой для цѣлаго ряда декадентскихъ журналовъ. А черезъ два мѣсяца имя мое красовалось во многихъ періодическихъ изданіяхъ въ отдѣлѣ объявленій, а въ самихъ декадентскихъ журналахъ появились мои портреты.
Вы спросите, что же, собственно, сдѣлалъ я?
Я написалъ... гадость. Прежде, чтобы прославиться, надо было написать много хорошихъ вещей, теперь, чтобы прославиться, достаточно написать одну гадость.
Такъ легко въ наши дни дается извѣстность. Скромный литераторъ.
Шутка.
Мы кипѣли полны жары,
Мы шумѣли всѣмъ на страхъ — Ну, точь-въ-точъ, какъ самовары
Нa столахъ.
Нo теперь ужъ мы остыли, Хотъ еще и слышенъ чадъ... Самовары заглушили,—
Нe кипятъ!
Отгадай меня.
Въ Благотворительныхъ учрежденіяхъ.
— Вы почему же, собственно, Иванъ Игнатьевичъ, въ отставку подали?..
— Да что за интересъ служить въ обществѣ, гдѣ больше никакихъ средствъ нѣтъ и во всемъ соблюдается строжайшая экономія.
***
— У васъ, говорятъ, казначей за-границу бѣжалъ?..
— Да...
— Вѣроятно, растрату сдѣлалъ?..
— А кто его знаетъ?.. Онъ и отчеты всѣ съ собой увезъ.
— Секретаря вашего можно видѣть?..
— Можно... Но только отъ него вы все равно о дѣлахъ ничего не узнаете... — Почему?..
— Потому что у насъ секретарь по уставу обязанъ строго хранить секреты общества.
Fram.
Три кита Россіи.
Легенда есть, что три кита Поддерживаютъ землю...
Легендѣ этой не спроста Теперь охотно внемлю...
У насъ есть три кита своихъ— Три Думы намъ знакомы... Нo велика-ли „сила ихъ?— Нe вѣдаемъ того мы...
Ян. С—съ.
Изъ московскихъ впечат
лѣній провинціала.
Дружище, Яковъ Ивановичъ!
Вотъ, братъ, я и въ Бѣлокаменной, въ сердцѣ Россіи!.. Ну да и городъ же!..
Опишу тебѣ все по порядку.
Какъ только слѣзъ съ поѣзда на Рязанскомъ вокзалѣ, я первымъ долгомъ нанялъ, разумѣется, извозчика, въ Стрѣлецкій пер., въ номера, которые рекомендовалъ мнѣ нашъ коллега изъ Москвы Надуванчиковъ. Извозчикъ взялъ два рубля. Я нашелъ, что по столичному это куда какъ дешево!.. Уложилъ на извозчика багажъ, сѣлъ самъ и поѣхалъ!.. И, Господи, Боже ты мой! Можно ли описать все то, что только я увидѣлъ!.. Шумъ, грохотъ, трамваи, конки, извозчики; прямо ресторанъ, слѣва два трактира, справа еще три трактира и пять пивныхъ... И все это, дружище, пятиэтажное, съ саженными разноцвѣтными вывѣсками, и все биткомъ набито... Сразу видишь, что русская столица...
Когда отъѣхали отъ вокзала съ четверть версты, встрѣтивъ еще восемнадцать пивныхъ, пять трактировъ и три ресторана,—извозчикъ обернулся ко мнѣ и спросилъ;
— Баринъ, а гдѣ же энтотъ самый переулокъ то?
Я, разумѣется, отвѣтилъ, что не знаю.
Тогда мы начали останавливаться около каждаго городового и дворника, справляясь о направленіи, въ которомъ намъ слѣдуетъ ѣхать.
Часа черезъ два пріѣхали. Извозчикъ за то, что я лишній часъ задержалъ его, не зная, куда ѣхать, потребовалъ рубль прибавки. Заплатилъ.
По совѣту Надуванчикова—снялъ себѣ помѣщеніе помѣсячно; за номеръ, величиною въ девять квадратныхъ аршинъ по полу и два съ половиною аршина въ вышину, съ однимъ окномъ въ какую-то стѣну, заплатилъ за мѣсяцъ впередъ сорокъ рублей; по такому городу, какая дешевизна!
Устроившись съ помѣщеніемъ, приступилъ къ разборкѣ багажа и оставшейся отъ дороги провизіи. Дойдя до молока, я съ удивленіемъ нашелъ, что оно сбилось въ масло. Мнѣ очень любезно объяснили, что это самое обыкновенное дѣло при ѣздѣ на московскихъ извозчикахъ по столичнымъ мостовымъ.
Ну, а пока до свиданія, дружище, Яковъ Ивановичъ. Скоро опять напишу.
Твой Иванъ Собутыльникъ.
Списалъ Тузъ.
Третья Дума.
Палата созвана. Мы будемъ ей вни
матъ... Нo грустью все-жъ душа моя объята: Ахъ, можно-лъ будетъ намъ о ней ска
зать „Ума палата“?..
Я. С—съ.
фотографіи.
— Сдѣлайте веселое выраженіе на лицѣ. Ну, изобразите улыбку, что-ли?..
— Какъ тутъ улыбаться. Я лѣвый—и избранъ
депутатомъ въ третью Думу...
Реформы въ Македоніи.
Турція. Видите, у меня руки несвободны, значитъ, подождите съ реформами.
извѣчность.
Двадцать лѣтъ я мечталъ попасть въ извѣстность. Исписалъ вороха бумаги, сочинилъ даже потрясающую драму и если не поставилъ ее на сцену, то только потому, что не было протекціи. Извѣстность, однако, не давалась мнѣ. Другіе мои коллеги по перу, сравнительно позже меня выступившіе на литературное поприще, стяжали извѣстность.
— Отчего?—задавалъ я самъ себѣ вопросъ.—Быть можетъ, тутъ сыгралъ роль талантъ? Ничуть не бывало. Кульковъ, напримѣръ, посредственность. Горшковъ даже ниже посредственности. Странно!
Часто навѣшавшій меня другъ Кулаковъ разсуждалъ такъ:
— Тутъ игра случая. Это тоже, что выигрышный билетъ. Одинъ беретъ его въ разсрочку въ банкирской конторѣ и съ первымъ взносомъ дѣлается богачемъ. А другой двадцать лѣтъ дер
житъ его въ закладѣ, пропасть переплачиваетъ процентовъ и хоть бы что. Фортуна тебѣ не везетъ, вотъ въ чемъ весь секретъ.
Фортуна... фортуна. А гдѣ и по какому виду проживаетъ эта госпожа? Я справлялся объ ней въ адресномъ столѣ, но мнѣ отвѣтили, что нѣтъ такой. Слѣдовательно, это нѣчто миѳическое, а потому не стоющее никакого вниманія. Я отвергъ вліяніе фортуны и, какъ пытливый алхимикъ, сталъ доискиваться сути.
Мнѣ говорили, что извѣстность дается разными путями. Одни отвоевываютъ ее скандалезными подвигами, другіе —лестью и низкопоклонствомъ, третьи — продажностью и шантажемъ. Говорили также, что теперь вошло въ моду пріобрѣтать извѣстность новымъ способомъ—исчезновенія. Сбѣжитъ дочь отъ отца пли жена отъ мужа, сейчасъ „бумъ“! въ газетный колоколъ, что-де скрали такую-то злоумышленники съ политической цѣлью и имя ея въ два-три дня облетитъ всю Россію и даже заглянетъ за-границу, вотъ и извѣстность готова.
Но всѣ эти объясненія мало удовлетворяли меня. Я искалъ извѣстности въ области искусства.
— Я хочу быть извѣстнымъ писателемъ, чтобы всякій написанный мною вздоръ имѣлъ бы цѣнность!—откровенничалъ я съ новымъ моимъ знакомымъ, поэтомъ Андрономъ Фіолетовымъ, удостоившимъ меня своей дружбы.
— Помилуй, ты желаешь самой простой вещи. Это легко. Читалъ произведенія нашихъ корифеевъ въ области декадентства?
— Да, былъ тотъ грѣхъ.
— Отлично. А теперь я предложу тебѣ войти въ ихъ кружокъ. Тебѣ хочется извѣстности и ты ее получишь. А это будетъ первымъ шагомъ.
— Такъ просто?—удивился я.
— Такъ просто,—отвѣтилъ онъ.
Дня два спустя я былъ приглашенъ на литературно-декадентскій вечеръ. Тамъ я встрѣтилъ весь цвѣтъ жрицъ и жрецовъ „новаго искусства .
А черезъ мѣсяцъ меня завалили работой для цѣлаго ряда декадентскихъ журналовъ. А черезъ два мѣсяца имя мое красовалось во многихъ періодическихъ изданіяхъ въ отдѣлѣ объявленій, а въ самихъ декадентскихъ журналахъ появились мои портреты.
Вы спросите, что же, собственно, сдѣлалъ я?
Я написалъ... гадость. Прежде, чтобы прославиться, надо было написать много хорошихъ вещей, теперь, чтобы прославиться, достаточно написать одну гадость.
Такъ легко въ наши дни дается извѣстность. Скромный литераторъ.
Шутка.
Мы кипѣли полны жары,
Мы шумѣли всѣмъ на страхъ — Ну, точь-въ-точъ, какъ самовары
Нa столахъ.
Нo теперь ужъ мы остыли, Хотъ еще и слышенъ чадъ... Самовары заглушили,—
Нe кипятъ!
Отгадай меня.
Въ Благотворительныхъ учрежденіяхъ.
— Вы почему же, собственно, Иванъ Игнатьевичъ, въ отставку подали?..
— Да что за интересъ служить въ обществѣ, гдѣ больше никакихъ средствъ нѣтъ и во всемъ соблюдается строжайшая экономія.
***
— У васъ, говорятъ, казначей за-границу бѣжалъ?..
— Да...
— Вѣроятно, растрату сдѣлалъ?..
— А кто его знаетъ?.. Онъ и отчеты всѣ съ собой увезъ.
— Секретаря вашего можно видѣть?..
— Можно... Но только отъ него вы все равно о дѣлахъ ничего не узнаете... — Почему?..
— Потому что у насъ секретарь по уставу обязанъ строго хранить секреты общества.
Fram.
Три кита Россіи.
Легенда есть, что три кита Поддерживаютъ землю...
Легендѣ этой не спроста Теперь охотно внемлю...
У насъ есть три кита своихъ— Три Думы намъ знакомы... Нo велика-ли „сила ихъ?— Нe вѣдаемъ того мы...
Ян. С—съ.
Изъ московскихъ впечат
лѣній провинціала.
Дружище, Яковъ Ивановичъ!
Вотъ, братъ, я и въ Бѣлокаменной, въ сердцѣ Россіи!.. Ну да и городъ же!..
Опишу тебѣ все по порядку.
Какъ только слѣзъ съ поѣзда на Рязанскомъ вокзалѣ, я первымъ долгомъ нанялъ, разумѣется, извозчика, въ Стрѣлецкій пер., въ номера, которые рекомендовалъ мнѣ нашъ коллега изъ Москвы Надуванчиковъ. Извозчикъ взялъ два рубля. Я нашелъ, что по столичному это куда какъ дешево!.. Уложилъ на извозчика багажъ, сѣлъ самъ и поѣхалъ!.. И, Господи, Боже ты мой! Можно ли описать все то, что только я увидѣлъ!.. Шумъ, грохотъ, трамваи, конки, извозчики; прямо ресторанъ, слѣва два трактира, справа еще три трактира и пять пивныхъ... И все это, дружище, пятиэтажное, съ саженными разноцвѣтными вывѣсками, и все биткомъ набито... Сразу видишь, что русская столица...
Когда отъѣхали отъ вокзала съ четверть версты, встрѣтивъ еще восемнадцать пивныхъ, пять трактировъ и три ресторана,—извозчикъ обернулся ко мнѣ и спросилъ;
— Баринъ, а гдѣ же энтотъ самый переулокъ то?
Я, разумѣется, отвѣтилъ, что не знаю.
Тогда мы начали останавливаться около каждаго городового и дворника, справляясь о направленіи, въ которомъ намъ слѣдуетъ ѣхать.
Часа черезъ два пріѣхали. Извозчикъ за то, что я лишній часъ задержалъ его, не зная, куда ѣхать, потребовалъ рубль прибавки. Заплатилъ.
По совѣту Надуванчикова—снялъ себѣ помѣщеніе помѣсячно; за номеръ, величиною въ девять квадратныхъ аршинъ по полу и два съ половиною аршина въ вышину, съ однимъ окномъ въ какую-то стѣну, заплатилъ за мѣсяцъ впередъ сорокъ рублей; по такому городу, какая дешевизна!
Устроившись съ помѣщеніемъ, приступилъ къ разборкѣ багажа и оставшейся отъ дороги провизіи. Дойдя до молока, я съ удивленіемъ нашелъ, что оно сбилось въ масло. Мнѣ очень любезно объяснили, что это самое обыкновенное дѣло при ѣздѣ на московскихъ извозчикахъ по столичнымъ мостовымъ.
Ну, а пока до свиданія, дружище, Яковъ Ивановичъ. Скоро опять напишу.
Твой Иванъ Собутыльникъ.
Списалъ Тузъ.
Третья Дума.
Палата созвана. Мы будемъ ей вни
матъ... Нo грустью все-жъ душа моя объята: Ахъ, можно-лъ будетъ намъ о ней ска
зать „Ума палата“?..
Я. С—съ.
фотографіи.
— Сдѣлайте веселое выраженіе на лицѣ. Ну, изобразите улыбку, что-ли?..
— Какъ тутъ улыбаться. Я лѣвый—и избранъ
депутатомъ въ третью Думу...
Реформы въ Македоніи.
Турція. Видите, у меня руки несвободны, значитъ, подождите съ реформами.