Неосторожный цирюльникъ
(Басня).
Какой-то старенькій чиновникъ.
Лицомъ зеленый, какъ крыжевникъ, Въ хорошей шубѣ, на мѣху,
Зашелъ къ цирюльнику немного „освѣ
житься . —-„Лора -сказалъ цирюльникъ, —
вамъ побриться Уже у васъ лицо въ пуху...“
Чинуша шасть назадъ, услышавъ это, Быстрѣе пули пистолета...
*
* *
Мораль: чтобъ избѣжать Содома, Чиновникъ долженъ бриться дома!
Як. Сир.
На улицахъ Москвы
— Извозчикъ, въ Петропавловскій переулокъ
— Два рублика, баринъ.
— Да ты что, съ ума, что ли, спятилъ?!. Тутъ три минуты ѣзды.
— А ты, баринъ, не лайся, а скажи толкомъ, въ какой такой тебѣ Петропавловскій переулокъ?
— А въ тотъ самый, гдѣ трактиръ Разуваева.
— Такъ такъ бы ты, баринъ, и говорилъ. Трактиръ Разуваева мы даже оченно хорошо знаемъ. А то ищи его какой-то Петропавловскій переулокъ... Москва-то, чай, велика... Дьяволъ его знаетъ, въ какомъ онъ концѣ... До Разуваева четвертачекъ, баринъ, безъ лишняго!...
Тузъ.
маленькія басни.
— Почему ты краснѣешь, спросили рака,—когда тебя бросаютъ въ горячую воду и варятъ?
— Потому что мнѣ становится стыдно за жестокость человѣка!—отвѣтилъ ракъ.
— Отчего, спросили царя звѣрей,—у животныхъ не существуетъ наградъ и орденовъ?
— А чѣмъ бы они тогда отличались отъ людей!—-замѣтилъ Левъ.
***
— Что вы больше всего любите?—спросили зубра.
— Конечно, зубровку, разведенную патріотической водицей!—гласилъ отвѣтъ.
Другъ Гораціо.
изъ дамскихъ Бесѣдъ.
— Ну, какъ ваша Манечка учится, душечка?
— Отлично. Азъ знаетъ, буки знаетъ, до вѣди дошла, милочка!
— Ахъ, что такое по нынѣшнимъ временамъ до вѣди дойти, душечка?! Моя Танечка до Веде... кинда дошла!!!
Изъ жизни.
Ӏ.
Въ наше время, весьма идеальное, Могъ одно я умомъ превозмочь: Нынѣ самое дѣло легальное — Въ ступѣ воду усердно толочь.
ӀӀ.
Ищи вездѣ во всемъ основъ...
Положимъ, этотъ путь не новъ,— Все-жъ лучше, чѣмъ по пути нову Сновать основу.
ха.
Въ думскихъ кулуарахъ.
- Капустинъ сказалъ, что Дума употребитъ всѣ усилія, чтобы заслужить довѣріе правительства.
— Очевидно, теперь, вмѣсто отвѣтственныхъ министровъ, хотятъ имѣть отвѣтственную Думу.
***
— Сушковъ говоритъ: „думая своимъ маленькимъ умишкомъ, я пришелъ къ заключенію, что я нахожусь въ Государственной Думѣ .
— Вотъ какія удивительныя открытія могутъ дѣлать „маленькимъ умишкомъ члены „союза русскаго народа .
Жена депутата.
— Я такъ боюсь, такъ боюсь за тебя, Миша, каждый разъ, когда ты отправляешься на засѣданіе... Вдругъ ты заговоришь о галстукахъ ..
— О галстукахъ я говорить не стану!
— Ну, не о галстукахъ, такъ о другой какой-нибудь принадлежности костюма... Я знаю по себѣ,— попробуй кто-нибудь осмѣять хотя бы мою шляпку,—глаза выцарапаю!
жены, у котораго на сторонѣ вдовушка имѣется!..
— Семьянинъ, а одинъ въ загородномъ саду бываетъ!..
— Такъ, выходитъ, что онъ просто развратникъ, вашъ Евгеній Константиновичъ!..
Всѣ знавшіе Евгенія Константиновича возмутились такимъ опредѣленіемъ. Посыпались возраженія. Евгеній Константиновичъ, всегда такой скромный, говорящій такія нравственныя, даже цѣломудренныя рѣчи, и вдругъ - развратникъ!.. Семену Павловичу пришлось взять свои слова обратно.
— А, пожалуй, что онъ и не развратникъ!..
— Кто же онъ, однако, въ такомъ случаѣ?!
Общество волновалось, такъ какъ къ нему не подходила никакая кличка. ..
Евгеній Константиновичъ даже самъ замѣчалъ, что онъ не похожъ на другихъ людей своего общества... Вокругъ него были ярко опредѣленныя личности, а онъ былъ „ни то, ни се“... Одинъ былъ—картежникъ, другой — баринъ, третій —демократъ, четвертый—пьяница, шестая—кокотка, седьмой-велосипедистъ, восьмой—мистикъ, а
онъ, Евгеній Константовичъ, не былъ ни мистикомъ, ни картежникомъ, ни бариномъ, ни пьяницей...
Онъ пилъ и вино и водку, но это не было его спеціальностью, онъ одѣвался и жилъ, какъ баринъ, но бариномъ до мозга
костей не былъ, барство не было его характерной чертой...
Онъ ходилъ на митинги и партійныя собранія, и слушалъ ораторовъ,— сначала съ восторгомъ, потомъ холодно и, наконецъ, почти враждебно... Когда „эс-дэки“ и „эсэры въ тысячный разъ, захлебываясь отъ энтузіазма, восклицали—„соціализмъ! Соціализмъ! —его такъ же тошнило, какъ тогда, когда разбитая шарманка наигрывала передъ нимъ въ сотый разъ одинъ и тотъ же мотивъ...
— Что же вы не хлопаете оратору?— удивлялся сосѣдъ.
— Да вѣдь онъ говоритъ все извѣстное... Надоѣло! ..
— Да вѣдь говоритъ-то хорошее!..
— И хорошее можетъ надоѣсть. Хорошее только потому и хорошо, что есть дурное... И хорошее безъ дурного надоѣдаетъ!..
Сосѣдъ махалъ рукой и думалъ:—„экъ замололъ ...
А Евгеній Константиновичъ злился въ это время на себя и презиралъ всѣхъ слушателей,—„кадэтовъ , „эсдэковъ , монархистовъ :
— Попугаи!.. Граммофоны заведенные!.. И не скучно имъ?..
Когда Евгеній Константиновичъ сидѣлъ въ компаніи родовитыхъ дворянъ, откормленныхъ баръ, и слушалъ ихъ мечты о возвратѣ къ „славному прошлому , слушалъ ихъ хулы освободительному движенію, онъ думалъ:
— Крѣпостники проклятые! Насильники!...
Но когда въ толпѣ „товарищей , которымъ онъ почти симпатизировалъ, страсти разгорались и кричали презрительно даже о лучшихъ общественныхъ дѣятеляхъ, людяхъ науки только потому, что они не изъ „товарищей , когда осмѣивались искусства и въ крикахъ чувствовалось торжество,— онъ думалъ:
— Хамы!.. Возставшіе рабы!. Бездарности!..
Онъ самъ не зналъ, кто онъ. И часто его это мучило, и часто это его занимало. Особенно тогда, когда онъ и въ другихъ замѣчалъ свои свойства:
— Такой же непонятный, какъ я!.. И онъ обвинялъ и себя, и ихъ: — Просто мы—безпринципные .. Но тутъ же одергивалъ себя:
— А развѣ принципы должны быть окаменѣлостями? Развѣ принципы должны быть кандалами?..
Но однажды, сообразивъ, онъ рѣшилъ: — Бываютъ въ жизни „сверхъ-человѣки“, „все-человѣки , а я и подобные мнѣ— „не-человѣки .
Евгеній Константиновичъ самъ засмѣялся своему опредѣленію... Дѣйствительно, много смѣшного въ нашей современной жизни.
А. Г—цкій.
(Басня).
Какой-то старенькій чиновникъ.
Лицомъ зеленый, какъ крыжевникъ, Въ хорошей шубѣ, на мѣху,
Зашелъ къ цирюльнику немного „освѣ
житься . —-„Лора -сказалъ цирюльникъ, —
вамъ побриться Уже у васъ лицо въ пуху...“
Чинуша шасть назадъ, услышавъ это, Быстрѣе пули пистолета...
*
* *
Мораль: чтобъ избѣжать Содома, Чиновникъ долженъ бриться дома!
Як. Сир.
На улицахъ Москвы
— Извозчикъ, въ Петропавловскій переулокъ
— Два рублика, баринъ.
— Да ты что, съ ума, что ли, спятилъ?!. Тутъ три минуты ѣзды.
— А ты, баринъ, не лайся, а скажи толкомъ, въ какой такой тебѣ Петропавловскій переулокъ?
— А въ тотъ самый, гдѣ трактиръ Разуваева.
— Такъ такъ бы ты, баринъ, и говорилъ. Трактиръ Разуваева мы даже оченно хорошо знаемъ. А то ищи его какой-то Петропавловскій переулокъ... Москва-то, чай, велика... Дьяволъ его знаетъ, въ какомъ онъ концѣ... До Разуваева четвертачекъ, баринъ, безъ лишняго!...
Тузъ.
маленькія басни.
— Почему ты краснѣешь, спросили рака,—когда тебя бросаютъ въ горячую воду и варятъ?
— Потому что мнѣ становится стыдно за жестокость человѣка!—отвѣтилъ ракъ.
— Отчего, спросили царя звѣрей,—у животныхъ не существуетъ наградъ и орденовъ?
— А чѣмъ бы они тогда отличались отъ людей!—-замѣтилъ Левъ.
***
— Что вы больше всего любите?—спросили зубра.
— Конечно, зубровку, разведенную патріотической водицей!—гласилъ отвѣтъ.
Другъ Гораціо.
изъ дамскихъ Бесѣдъ.
— Ну, какъ ваша Манечка учится, душечка?
— Отлично. Азъ знаетъ, буки знаетъ, до вѣди дошла, милочка!
— Ахъ, что такое по нынѣшнимъ временамъ до вѣди дойти, душечка?! Моя Танечка до Веде... кинда дошла!!!
Изъ жизни.
Ӏ.
Въ наше время, весьма идеальное, Могъ одно я умомъ превозмочь: Нынѣ самое дѣло легальное — Въ ступѣ воду усердно толочь.
ӀӀ.
Ищи вездѣ во всемъ основъ...
Положимъ, этотъ путь не новъ,— Все-жъ лучше, чѣмъ по пути нову Сновать основу.
ха.
Въ думскихъ кулуарахъ.
- Капустинъ сказалъ, что Дума употребитъ всѣ усилія, чтобы заслужить довѣріе правительства.
— Очевидно, теперь, вмѣсто отвѣтственныхъ министровъ, хотятъ имѣть отвѣтственную Думу.
***
— Сушковъ говоритъ: „думая своимъ маленькимъ умишкомъ, я пришелъ къ заключенію, что я нахожусь въ Государственной Думѣ .
— Вотъ какія удивительныя открытія могутъ дѣлать „маленькимъ умишкомъ члены „союза русскаго народа .
Жена депутата.
— Я такъ боюсь, такъ боюсь за тебя, Миша, каждый разъ, когда ты отправляешься на засѣданіе... Вдругъ ты заговоришь о галстукахъ ..
— О галстукахъ я говорить не стану!
— Ну, не о галстукахъ, такъ о другой какой-нибудь принадлежности костюма... Я знаю по себѣ,— попробуй кто-нибудь осмѣять хотя бы мою шляпку,—глаза выцарапаю!
жены, у котораго на сторонѣ вдовушка имѣется!..
— Семьянинъ, а одинъ въ загородномъ саду бываетъ!..
— Такъ, выходитъ, что онъ просто развратникъ, вашъ Евгеній Константиновичъ!..
Всѣ знавшіе Евгенія Константиновича возмутились такимъ опредѣленіемъ. Посыпались возраженія. Евгеній Константиновичъ, всегда такой скромный, говорящій такія нравственныя, даже цѣломудренныя рѣчи, и вдругъ - развратникъ!.. Семену Павловичу пришлось взять свои слова обратно.
— А, пожалуй, что онъ и не развратникъ!..
— Кто же онъ, однако, въ такомъ случаѣ?!
Общество волновалось, такъ какъ къ нему не подходила никакая кличка. ..
Евгеній Константиновичъ даже самъ замѣчалъ, что онъ не похожъ на другихъ людей своего общества... Вокругъ него были ярко опредѣленныя личности, а онъ былъ „ни то, ни се“... Одинъ былъ—картежникъ, другой — баринъ, третій —демократъ, четвертый—пьяница, шестая—кокотка, седьмой-велосипедистъ, восьмой—мистикъ, а
онъ, Евгеній Константовичъ, не былъ ни мистикомъ, ни картежникомъ, ни бариномъ, ни пьяницей...
Онъ пилъ и вино и водку, но это не было его спеціальностью, онъ одѣвался и жилъ, какъ баринъ, но бариномъ до мозга
костей не былъ, барство не было его характерной чертой...
Онъ ходилъ на митинги и партійныя собранія, и слушалъ ораторовъ,— сначала съ восторгомъ, потомъ холодно и, наконецъ, почти враждебно... Когда „эс-дэки“ и „эсэры въ тысячный разъ, захлебываясь отъ энтузіазма, восклицали—„соціализмъ! Соціализмъ! —его такъ же тошнило, какъ тогда, когда разбитая шарманка наигрывала передъ нимъ въ сотый разъ одинъ и тотъ же мотивъ...
— Что же вы не хлопаете оратору?— удивлялся сосѣдъ.
— Да вѣдь онъ говоритъ все извѣстное... Надоѣло! ..
— Да вѣдь говоритъ-то хорошее!..
— И хорошее можетъ надоѣсть. Хорошее только потому и хорошо, что есть дурное... И хорошее безъ дурного надоѣдаетъ!..
Сосѣдъ махалъ рукой и думалъ:—„экъ замололъ ...
А Евгеній Константиновичъ злился въ это время на себя и презиралъ всѣхъ слушателей,—„кадэтовъ , „эсдэковъ , монархистовъ :
— Попугаи!.. Граммофоны заведенные!.. И не скучно имъ?..
Когда Евгеній Константиновичъ сидѣлъ въ компаніи родовитыхъ дворянъ, откормленныхъ баръ, и слушалъ ихъ мечты о возвратѣ къ „славному прошлому , слушалъ ихъ хулы освободительному движенію, онъ думалъ:
— Крѣпостники проклятые! Насильники!...
Но когда въ толпѣ „товарищей , которымъ онъ почти симпатизировалъ, страсти разгорались и кричали презрительно даже о лучшихъ общественныхъ дѣятеляхъ, людяхъ науки только потому, что они не изъ „товарищей , когда осмѣивались искусства и въ крикахъ чувствовалось торжество,— онъ думалъ:
— Хамы!.. Возставшіе рабы!. Бездарности!..
Онъ самъ не зналъ, кто онъ. И часто его это мучило, и часто это его занимало. Особенно тогда, когда онъ и въ другихъ замѣчалъ свои свойства:
— Такой же непонятный, какъ я!.. И онъ обвинялъ и себя, и ихъ: — Просто мы—безпринципные .. Но тутъ же одергивалъ себя:
— А развѣ принципы должны быть окаменѣлостями? Развѣ принципы должны быть кандалами?..
Но однажды, сообразивъ, онъ рѣшилъ: — Бываютъ въ жизни „сверхъ-человѣки“, „все-человѣки , а я и подобные мнѣ— „не-человѣки .
Евгеній Константиновичъ самъ засмѣялся своему опредѣленію... Дѣйствительно, много смѣшного въ нашей современной жизни.
А. Г—цкій.