ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ
Понадобились мне как-то деньги.
Небольшие... рублей десять — пятнадцать. Решил попросить у соседа. Прихожу.
— Так и так! — говорю — выручите, Семен Никифорович, на короткие дни. Отдам из первой же получки.
— Что-вы, что вы?!?—испугался Семен Никифорович. Я бы с превеликим наслаждением, но откуда взять? Сами знаете: всего-то я получаю 60 руб. в месяц.
Это правда. Я вздохнул вместе с ним.
— Получай я, как Федюшкин, сто рублей — я бы жил прмпеваючи; чувствовал бы себя не хуже Форда.
Не попробовать-ли счастье у Федюшкина? —подулал
я. — Он меня знает, уважает; даже за своячиницей пытался ухаживать.
Махнул к нему.
— Так и так! —говорю. — Он улыбается:
— Чудак вы, право, дорогой! Ведь я то всего сто рублей получаю. Вот, получай я, как Матурин, 150 рублей, — я бы всю Англию закупил вместе с Чемберленом.
— А на кой черт он вам?
Помчался я к Матурину. Живет он н дурно. Даже бутылочка с этикеткой на буфете стоит наготове: аппетит разжигает.
— Мне, говорю, не надолго. Только-бы хозяйке заткнуть глотку.
Матурин посмотрел на меня дикими глазами.
— Странно! Не пойму! Кто из нас сумасшедший: я или, вы? У меня просить? У меня? Не секрет-же для вас, чорт побери, что я получаю только 150 рублей. Скажите, как проживешь на такие деньги?
Поверьте, у мальчишек нет штанишек... Вот как живешь. Я понимаю: Сережкин — вот кому хорошо. Двести рублей получает по ставке, а там еще какие-то командировочные, сверхприбавочные разные...
Осталось мне смотаться к Сережкину. Сережкин замямлил:
— Рассмешили вы меня, право... Посудите сами. Получаю я вообще, ну, может-может-быть, нацарапается рублей триста. Еле-еле сведешь концы с концами. За квартиру задолжал. — Я тоже.
— За мороженное детям — не уплочено. В оперетте уже с неделю не был. Книжки себе не куплю, хотя они уже начали и родаваться на вес, на килограммы.
Тут он, кажется, трижды вздохнул.
— И откуда взять, в самом деле? Получишь эти несчастные греши, и вмиг растаяли... Не удивительно: условия жизни, высокий железнодорожный тариф, качество продукции... А тут еще Англия мутит...
— Умудряются-же другие жить и на меньшем окладе. Сережкин на это ответа не дал, но и денег не дал.
Попытался я разжалобись Лядова. Зарабатывает он, как спец, вдвое больше Сережкина, рублей шестьсот, но и у него, увы, за душой копейки нет.
— Для меня ведь самое высокое наслаждение — сказал он,—это давать знакомым в займы. И что-же? Приходится отказываться от этого удовольствия. Сам хожу и вечно думаю, как-бы рубликов с пятьдесят призанять. У подчиненных папироску клянчишь.
Что за чертовщина? — подумал я.—Чем больше люди зарабатывают, тем хуже им живется.
После этого мне так жалко стало Федоткова. Бедненький!... Ведь в тресте он едва-ли получает свыше 12.000 в год. Стало-быть у детишек — нет штанишек, а сам он, вероятно, по целым дням льет слезы, проклиная свою судьбу.
Мне так жалко его стало, что я решил к нему не обращаться.
Не стоит усиливать страданий и без того несчастного голодающего.
А. Павлов
ПЕЧАТНОЕ СЛОВО
В Олонецком адмотделе дежурные милиционеры спят в красном уголке на получаемых для культкома газетах.
( Наша газета ).Рисунок И Радлова
— Вчерась горазд хорошо спать было: два отчета о съезде, разрыв с Англией, три полосы о снижении цен—мягко!
Понадобились мне как-то деньги.
Небольшие... рублей десять — пятнадцать. Решил попросить у соседа. Прихожу.
— Так и так! — говорю — выручите, Семен Никифорович, на короткие дни. Отдам из первой же получки.
— Что-вы, что вы?!?—испугался Семен Никифорович. Я бы с превеликим наслаждением, но откуда взять? Сами знаете: всего-то я получаю 60 руб. в месяц.
Это правда. Я вздохнул вместе с ним.
— Получай я, как Федюшкин, сто рублей — я бы жил прмпеваючи; чувствовал бы себя не хуже Форда.
Не попробовать-ли счастье у Федюшкина? —подулал
я. — Он меня знает, уважает; даже за своячиницей пытался ухаживать.
Махнул к нему.
— Так и так! —говорю. — Он улыбается:
— Чудак вы, право, дорогой! Ведь я то всего сто рублей получаю. Вот, получай я, как Матурин, 150 рублей, — я бы всю Англию закупил вместе с Чемберленом.
— А на кой черт он вам?
Помчался я к Матурину. Живет он н дурно. Даже бутылочка с этикеткой на буфете стоит наготове: аппетит разжигает.
— Мне, говорю, не надолго. Только-бы хозяйке заткнуть глотку.
Матурин посмотрел на меня дикими глазами.
— Странно! Не пойму! Кто из нас сумасшедший: я или, вы? У меня просить? У меня? Не секрет-же для вас, чорт побери, что я получаю только 150 рублей. Скажите, как проживешь на такие деньги?
Поверьте, у мальчишек нет штанишек... Вот как живешь. Я понимаю: Сережкин — вот кому хорошо. Двести рублей получает по ставке, а там еще какие-то командировочные, сверхприбавочные разные...
Осталось мне смотаться к Сережкину. Сережкин замямлил:
— Рассмешили вы меня, право... Посудите сами. Получаю я вообще, ну, может-может-быть, нацарапается рублей триста. Еле-еле сведешь концы с концами. За квартиру задолжал. — Я тоже.
— За мороженное детям — не уплочено. В оперетте уже с неделю не был. Книжки себе не куплю, хотя они уже начали и родаваться на вес, на килограммы.
Тут он, кажется, трижды вздохнул.
— И откуда взять, в самом деле? Получишь эти несчастные греши, и вмиг растаяли... Не удивительно: условия жизни, высокий железнодорожный тариф, качество продукции... А тут еще Англия мутит...
— Умудряются-же другие жить и на меньшем окладе. Сережкин на это ответа не дал, но и денег не дал.
Попытался я разжалобись Лядова. Зарабатывает он, как спец, вдвое больше Сережкина, рублей шестьсот, но и у него, увы, за душой копейки нет.
— Для меня ведь самое высокое наслаждение — сказал он,—это давать знакомым в займы. И что-же? Приходится отказываться от этого удовольствия. Сам хожу и вечно думаю, как-бы рубликов с пятьдесят призанять. У подчиненных папироску клянчишь.
Что за чертовщина? — подумал я.—Чем больше люди зарабатывают, тем хуже им живется.
После этого мне так жалко стало Федоткова. Бедненький!... Ведь в тресте он едва-ли получает свыше 12.000 в год. Стало-быть у детишек — нет штанишек, а сам он, вероятно, по целым дням льет слезы, проклиная свою судьбу.
Мне так жалко его стало, что я решил к нему не обращаться.
Не стоит усиливать страданий и без того несчастного голодающего.
А. Павлов
ПЕЧАТНОЕ СЛОВО
В Олонецком адмотделе дежурные милиционеры спят в красном уголке на получаемых для культкома газетах.
( Наша газета ).Рисунок И Радлова
— Вчерась горазд хорошо спать было: два отчета о съезде, разрыв с Англией, три полосы о снижении цен—мягко!