жавина наградила „порфирородного отрока всевозможными талантами к добродетелями; но, будучи не только льстивой, но и умной, эта муза подала новорожденному и добрый совет, исполнение коего предоставлялось доброй воле будущего венценосца:
Будь страстей своих владетель, Будь на троне человек .
Исполнил ли впоследствии Александр Павлович державинский совет? Ответом на данный вопрос служит все царствование этого монарха. Но к моменту вступления Александра I на российский престол его личный характер достаточно уже определился; ибо в этот момент ему шел 24-й год (было 23 года и 3 месяца), и он был юношей, изведавшим и испытавшим для своих лет очень многое; поэтому, для понимания этого характера, мы должны остановиться на анализе таких условий, под действием которых он создался: тогда-то для нас будет вполне ясно, в какой мере Александр Павлович был способен к проявлению своей „доброй волк для осуществления тех или иных выдвигавшихся теорией и жизнью задач и, в частности, для того, чтобы „быть на троне человеком . В ряду этих условий надо прежде всего указать на те, которые стоят в стороне от всякой человеческой воли, т.-е. на условия наследственности. Эти условия были мало благоприятны для зарождения крепкой и уравновешенной психической организации.
В самом деле, вспомним деда и бабку Александра, Петра III и Екатерину II, лиц разного духовного калибра, но одинаково серьезно уклонившихся от нормы, лишь в разных направлениях. Петр III с его ребячливым умом, с его слабой волей и припадками озорливости сильно ухудшал общее состояние своей вихляющейся личности склонностью к пьянству, невидимому, унаследованной им от своего родителя: склонность эта была так велика, что из Петра Федоровича вышел настоящий алкоголик. Если сын такого человека страдал с детства душевною неуравновешенностью, а под конец жизни и подлинною душевною болезнью, то это было только в порядке вещей. Таков именно был Павел Петрович, несомненный отец Александра. Павел Петрович своему отцу Петру Федоровичу, которого его супруга готова была бы отвести от этой роли, но едва ли удачно, при всей компетентности ее в этом вопросе,— был обязан многим и помимо предрасположенности к психозу; это — разного рода пристрастия к мелочам и, прежде всего, к мелочам военной службы, превращенной одинаково и отцом и сыном из средства в самоцель и сделавшейся глав
нейшею отраслью их государственной деятельности. „Наука царей , учившая их бессмысленной солдатской муштре и породившая парадоманию и маневроманию Александра I, а также и всех его братьев, несомненно, ведет свое начало от прославленных Екатериной II игр Петра ӀӀӀ, человека уже женатого, в солдатики, от которых он плохо отличал и свою молодую супругу. Таково наследстве Александра I по мужской линии от Петра и Павла.
Что касается женской линий, то здесь из ближайших предков прежде
всего—знаменитая „бабушка , женщина великой хитрости и еще более великой
Будь страстей своих владетель, Будь на троне человек .
Исполнил ли впоследствии Александр Павлович державинский совет? Ответом на данный вопрос служит все царствование этого монарха. Но к моменту вступления Александра I на российский престол его личный характер достаточно уже определился; ибо в этот момент ему шел 24-й год (было 23 года и 3 месяца), и он был юношей, изведавшим и испытавшим для своих лет очень многое; поэтому, для понимания этого характера, мы должны остановиться на анализе таких условий, под действием которых он создался: тогда-то для нас будет вполне ясно, в какой мере Александр Павлович был способен к проявлению своей „доброй волк для осуществления тех или иных выдвигавшихся теорией и жизнью задач и, в частности, для того, чтобы „быть на троне человеком . В ряду этих условий надо прежде всего указать на те, которые стоят в стороне от всякой человеческой воли, т.-е. на условия наследственности. Эти условия были мало благоприятны для зарождения крепкой и уравновешенной психической организации.
В самом деле, вспомним деда и бабку Александра, Петра III и Екатерину II, лиц разного духовного калибра, но одинаково серьезно уклонившихся от нормы, лишь в разных направлениях. Петр III с его ребячливым умом, с его слабой волей и припадками озорливости сильно ухудшал общее состояние своей вихляющейся личности склонностью к пьянству, невидимому, унаследованной им от своего родителя: склонность эта была так велика, что из Петра Федоровича вышел настоящий алкоголик. Если сын такого человека страдал с детства душевною неуравновешенностью, а под конец жизни и подлинною душевною болезнью, то это было только в порядке вещей. Таков именно был Павел Петрович, несомненный отец Александра. Павел Петрович своему отцу Петру Федоровичу, которого его супруга готова была бы отвести от этой роли, но едва ли удачно, при всей компетентности ее в этом вопросе,— был обязан многим и помимо предрасположенности к психозу; это — разного рода пристрастия к мелочам и, прежде всего, к мелочам военной службы, превращенной одинаково и отцом и сыном из средства в самоцель и сделавшейся глав
нейшею отраслью их государственной деятельности. „Наука царей , учившая их бессмысленной солдатской муштре и породившая парадоманию и маневроманию Александра I, а также и всех его братьев, несомненно, ведет свое начало от прославленных Екатериной II игр Петра ӀӀӀ, человека уже женатого, в солдатики, от которых он плохо отличал и свою молодую супругу. Таково наследстве Александра I по мужской линии от Петра и Павла.
Что касается женской линий, то здесь из ближайших предков прежде
всего—знаменитая „бабушка , женщина великой хитрости и еще более великой