«Зритель». Искусство Юрия Арцыбушева бороться с цензурой
«Электронекрасовка», в рамках проекта «Сатира 1905 года», рассматривает бум сатирической журналистики в период революции 1905–1907 годов и рассказывает о ярких и интересных изданиях рубежа веков. В новом выпуске проекта — журнал Юрия Арцыбушева «Зритель».
В декабре 1904 года издатель, художник и потомственный дворянин Юрий Арцыбушев получает разрешение на издательство в Петербурге иллюстрированного художественного журнала «Зритель». В заявке на издание журнала Арцыбушев писал: «Главная цель журнала — дать возможность художникам, интересующимся печатным делом, работать в этой области». Цензурный орган одобрил прошение, с «условием исключения из художественного отдела проектируемой программы слова «карикатуры».
Присланные на одобрение цензуры материалы первого номера журнала ошеломили надзорный орган. «Журнал «Зритель», — писал цензор, — разрешён с программой чрезвычайно скромной... Казалось, при этой программе журнал будет преследовать цели литературно-художественные, хотя может быть и с направлением декадентским». (Куда ни шло!) Когда же был представлен комитету рисунок для первого номера, для цензурирующего стало ясно, что «журнал имеет задачи политические и при том в направлении не только вредном, но и гнусном».
Среди многочисленных «вредных» моментов, цензоров смутила обложка журнала, на которой был изображён связанный мужчина в красной рубахе, и иллюстрация священнослужителя со свечой, который напоминал попа Гапона. Редакция парировала, что мужчина в путах — это вовсе не образ душения народных масс, а обычный конокрад, пойманный недавно, и священнослужитель вовсе не поп Гапон, а просто аббат, входящий в тюрьму, как иллюстрация к рассказу. Несмотря на многочисленные купюры, первый номер журнала выходит 5 июня 1905 года, к иллюстрации с попом Гапоном, а это действительно был он, была добавлена подпись «аббат входит в тюрьму». Первый номер журнала в Петербурге был раскуплен моментально, пришлось возвращать с вокзалов номера, заготовленные для отправки в Москву и провинцию, чтобы продавать их в столице.
Так путём недомолвок и завуалированных высказываний журнал начинает выходить еженедельно, отстаивая и согласовывая с цензорами тексты и иллюстрации. Для этого приходилось идти на различные уловки. Перед выходом четвёртого номера цензору были направлены три отдельные иллюстрации, где были изображены буквица Г, перевёрнутый табурет и ноги. Каждый рисунок по отдельности не вызывал подозрения — и они были одобрены к печати. После выхода журнала эти иллюстрации оказались расставлены по тексту так, что можно было увидеть повешенного человека.
Этот же приём был использован в № 17, когда цензору были присланы три отдельные иллюстрации с котом, мальчиком и зданием госдумы, что в вышедшем номере читалось как «бой-кот государственной думе».
В № 8 журнала «Зритель» были запрещены почти все иллюстрации, поэтому вместо рисунков в журнале были опубликованы портреты грустного Арцыбушева.
Иногда задумки Арцыбушева носили характер откровенного вызова и насмешки над цензорами. В первом номере журнала, на первой полосе появилось загадочное пустое место с припиской «это место занято». Несмотря на подозрения цензуры, претензию предъявить было нечему. Это загадочное объявление публиковалось четыре номера подряд. Когда в пятом номере на пустом месте была напечатана большая буква «Р» — цензоры занервничали еще больше. В № 6 были опубликованы уже две большие буквы — «РЕ», это продолжалось до девятого номера, где были напечатаны три буквы — «РЕВ». Цензоры забили тревогу, стало очевидно, что постепенно на первой полосе большими буквами должно сложиться слово «РЕВОЛЮЦИЯ». Однако в двенадцатом номере наконец были опубликованы остальные буквы, которые сложились в рекламу «РЕВЕЛЬСКИЕ КИЛЬКИ».
Критика правительства и политической обстановки в «Зрителе» всегда носила иносказательный и символический характер.
Из номера в номер усиливалась подозрительность и претензии цензуры, сатирические намёки в журналах становились все тоньше и аллегоричней.
В № 16 художник рисовал небольшую виньетку, изображавшую нескольких зайцев, что есть духу, с прижатыми ушами куда-то бегущих. Читатель сразу припоминал ходивший в те дни анекдот о зайце, который перебежал через границу и на вопрос о том, почему он так бежит, отвечал:
— Да как же?! В России приказано подковывать верблюдов.
— Но ведь ты же не верблюд?
— Мало ли что. Подкуют, а потом доказывай, что ты заяц.
В № 6 появляется рисунок носового платка. На другой странице — человек, стоящий, по-видимому, на вокзале и машущий кому-то платком. В тексте — рассказ «После обеда» (и тут носовой платок), где два приятеля вели горячий спор о том, имеет ли право российский гражданин сморкаться. Всё это было пародией на якобы готовящееся покушение на статс-секретаря Победоносцева, в результате которого на вокзале был задержан неизвестный, подозрительно метавшийся по станции. После досмотра у неизвестного был найден только платок, а сам он оказался портным Александровым, который волновался и ждал на вокзале приезда семьи.
30 июня 1905 года, после выхода четырёх номеров, в цензурный комитет, поступила жалоба от министра внутренних дел Александра Трепова, который недоумевал, почему, несмотря на откровенную антиправительственную критику, хоть и завуалированную, цензура допускает к печати материалы и рисунки журнала «Зритель». Трепов подробно описывает все сатирические выпады в вышедших номерах и утверждает, что «журнал «Зритель» стремится к возбуждению страстей и оппозиционного духа в народе, рассчитан на круг читателей из низших слоёв населения и служит бесспорно революционным целям». «Основываясь на вышеизложенном, имею честь доложить Вашему Высокопревосходительству, что я полагал бы необходимым журнал «Зритель», в виду его явно вредного направления, прекратить навсегда», — заключал Трепов.
Цензурный комитет ответил Трепову, что целиком разделяет его опасения и претензии, однако согласно законодательству цензура имеет право реагировать только на прямые антиправительственные выпады, а не на аллегорические высказывания, которые нужно расшифровывать и додумывать.
Выход журнала продолжался до 1 октября 1905 года, пока в цензурный комитет не поступило письмо начальника главного управления по делам печати Алексея Бельгарда, где говорилось: «Министр желает, чтобы «Зритель» был остановлен. Не откажите сегодня же заготовить бумагу на имя градоначальника. <...> Необходимо принять меры к скорейшему изготовлению представления в Сенат. А.А. Бельгард».
Однако Арцыбушева спасают революционные события и последовавший «Октябрьский манифест» 1905 года, который обещал предоставление политических прав и свобод: собраний, союзов, слова, совести и неприкосновенности личности. Журнал продолжал выходить, и Арцыбушев согласно манифесту, обещавшему свободу печати, перестал отправлять тексты и рисунки на согласование в цензурный комитет. На что комитет сообщал издателю, что, несмотря на «свободу прессы», материалы необходимо высылать по-прежнему.
В декабре 1905 года Юрий Арцыбушев был заключён под арест и приговорён к 2,5 годам. Приговор был обжалован, что спасло Арцыбушева от тюрьмы, но журнал «Зритель» выходить перестал.
Всего вышло 25 номеров и один специальный выпуск журнала «Зритель», 24 из них можно почитать на «Электронекрасовке».
Больше про книги и интересные находки вы найдёте в telegram-канале «Электронекрасовка» (@electronekrasovka) и в нашем паблике «ВКонтакте». Подписывайтесь!